Власть - монополия на насилие - Олег Кашин

Спустя, может быть, год все это прошло — новый мэр перестал быть новым, успел обрасти набором собственных интересов и неочевидных решений (вспомните тротуарную плитку), у оппонентов появились новые поводы для критики, а самого мэра теперь проще увидеть в палате у раненых омоновцев, чем на каких-нибудь общественных слушаниях.

Наверное, спустя год или два своя тротуарная плитка и свой вырубаемый лес появится и у Шойгу, но пока ничего это нет, он может позволить себе быть вполне демократическим губернатором. Просто дело здесь совсем не в личных особенностях Сергея Шойгу или Сергея Собянина.

Новая власть всегда более открыта в отношениях с обществом и менее отягощена какими-то античеловеческими обязательствами, чем старая. Сменяемость власти — самый простой способ сделать так, чтобы «новой» власти было бы хотя бы не меньше, чем «старой». В наших условиях этот принцип не работает, новая власть появляется только случайно, как в лотерее. Сейчас Подмосковье выиграло в эту лотерею Сергея Шойгу. Надеюсь, экологи и прочие гражданские активисты успеют сделать что-нибудь хорошее до тех пор, пока новая власть не превратится в старую.

21 июня. Смешная политическая сенсация — в России зарегистрирована первая легальная партия националистов. Смешная, потому что речь идет о партии Сергея Бабурина «Российский общенародный союз»; если у вас есть знакомые националисты, можете спросить у них, рады ли они этой новости.

Я думаю, что и те, кто принимал решение о регистрации партии Бабурина, понимают, что никого они этой регистрацией не обрадуют. Просто потому, что нет такого политика — Сергея Бабурина. В девяностые, по слухам, был, а потом вышел на пенсию. Уже в «Родине» десять лет назад он был таким человеком, привлеченным для массовости, чтобы показывать на него и говорить — смотрите, мол, у нас тут собрался широкий политический спектр. Собственно, с этой же целью его сейчас и зарегистрировали — изображать спектр.

В современной России много националистов. Они все разные, и объединяет их, может быть, только одно — никому из них нет никакого дела до Сергея Бабурина и его партии. Лидеров внесистемной оппозиции, в общем, все знают по именам — их не так много, они выступают на митингах, заседают в оргкомитетах, и еще есть Эдуард Лимонов, который нигде не заседает, но, конечно, тоже внесистемный. Никому из этих лидеров в результате партийной либерализации ничего не светит. Бабурину светит, Богданову из «Правого дела» светит, а, например, Удальцову — нет. Это все понимают.

Либерализация партийной системы, как и все подобные инициативы Кремля, причем не только недавние, но и, скажем, создание Общественной палаты семь лет назад — все думали, что это будет такой клапан для выпускания пара, а получается в итоге просто имитация, муляж. Пар через муляж не выпускается. Но муляжи зачем-то создаются, и власть, кажется, довольна.

Эти муляжи никого ни в чем не могут убедить, никакой обратной связи не обеспечивают, вообще не приносят никакой пользы. А Кремлю ведь действительно не помешал бы хотя бы один настоящий клапан для выпускания пара — даже ничего не решающий и ни на что не влияющий. И каждый раз, когда Кремль что-то такое организует, кажется, что это и есть тот самый клапан. А вместо клапана каждый раз оказывается политик Бабурин или кто-то вроде. И вот просто интересно — это каждый раз с самого начала так бывает задумано, или получается само собой? Нет ответа на этот вопрос. Можно было бы, конечно, спросить политика Бабурина, но ведь нет такого политика.

19 июня. Я почему-то думаю, что не все внимательно следят за событиями вокруг студентов академии Маймонида, поэтому вначале коротко перескажу историю. 5 июня у торгового центра «Европейский» подрались студенты академии Маймонида и болельщики «Спартака». Дрались серьезно, с ножами и травматическим оружием, были раненые. Зачинщиков драки полиция на месте события задержать не смогла, поэтому поехала за ними в общежитие академии Маймонида в Ново-Переделкино. Дальнейшие события, что само по себе очень здорово, сняты на видео, и их можно посмотреть на Youtube — ОМОН штурмует общежитие, студенты сопротивляются, в том числе с применением травматического оружия. Четверо омоновцев получили черепно-мозговые травмы в результате попытки проникнуть в общежитие.

После этого, в конце прошлой недели, ОМОН пришел в общежитие еще раз — уже сопровождая следователей по делу о сопротивлении полиции, и в ходе обыска в этом общежитии обнаружили, как сообщается, 23 единицы оружия и еще какое-то количество поддельных удостоверений МВД и ФСБ.

В общем, это увлекательная история. Вдвойне увлекательной ее делает контекст — в те же дни, пока разворачивались события вокруг академии Маймонида, Следственный комитет допрашивал и обыскивал участников митинга 6 мая на Болотной, а московские суды выносили постановления об арестах. Вчера, например, допрашивали мою добрую подругу Машу Баронову — она кандидат химических наук, девушка, как это принято называть, «из хорошей семьи», на том же Youtube есть куча роликов с заголовками типа «Баронова троллит омоновцев»: хрупкая блондинка ходит вдоль оцепления и читает вслух Конституцию. Вчера ей, по заявлению представителя Следственного комитета Владимира Маркина, должны были предъявить обвинение, но допрос затянулся, и обвинение должны предъявить в четверг; Маше грозит тюрьма.

По этому делу уже сейчас за решеткой находится полтора десятка человек. Большое дело. Столкновения с полицией — это серьезное преступление. Пострадавшим 6 мая на Болотной омоновцам, как известно, дали квартиры, а знаменитые слова Дмитрия Пескова о печени на асфальте — это ведь тоже было о тех, кто посмеет поднять руку на бойца полиции.

И, наверное, вам интересно, как на таком фоне складываются судьбы тех, кто поднял руку на омоновцев у переделкинского общежития. Получили ли омоновцы квартиры? Сидят ли в СИЗО те, кто коллекционировал в общежитии оружие?

Ответ на эти вопросы можно найти на официальном сайте правительства Чеченской республики, публикующем отчет о встрече студентов академии Маймонида с министром образования Чечни Анзором Мусаевым. «Нас пытаются втянуть в непонятные игры. Это мы осознаем. Мы практически первыми вступили в общенациональный фронт в поддержку кандидата в президенты Владимира Путина, все принимали участие в митинге на Поклонной горе. Это наша жизненная позиция. Но кому-то хочется нас погнать на Болотную. Это им не удастся, говорят студенты». Собственно, это и есть официальная реакция властей на события вокруг академии Маймонида, другой официальной реакции нет.

Межнациональные сюжеты в криминальной хронике — тема очень скользкая, поэтому я не стану останавливаться на ней. Но вот что действительно интересно: как московскому ОМОНу его начальство объясняет разницу между Болотной и академией Маймонида? И там, и там, столкновения с полицией, но есть какое-то важное различие. Как это различие формулирует для себя московская полиция?

18 июня. Кажется, уже никто не помнит, как два месяца назад российские оппозиционеры готовились к выборам мэра Омска. Как проводили праймериз, потом ссорились из-за них, спорили о блогере Варламове и экономисте Иноземцеве, обвиняли друг друга в работе на Кремль. Кажется, уже никто не помнит, но два-три месяца назад по поводу выборов мэра Омска у российских оппозиционеров не было сомнений, что это очень важные выборы, от которых очень многое зависит. Логика в этих рассуждениях, кстати, была. В самом деле, выборы мэра — самый доступный и самый понятный способ бросить вызов «Единой России» и Кремлю. Выйти на площадь в Москве и даже подраться с ОМОНом — это ничего не меняет. Прогнать из власти одного единоросса, заменив его оппозиционером — это уже какие-никакие, но перемены. Даже если не думать, что этот оппозиционер через полгода гарантированно вступит в «Единую Россию» или будет изгнан из мэров, как уже не раз бывало в разных городах, когда на выборах побеждал, скажем, коммунист.