Гость внутри - Алексей Гравицкий

– Не все… – пробормотал Егор, и я понял, что он плачет.

– А ведь я мог. – Черный Человек не обратил внимания на его слова. – Я мог бы быть большим! Я должен был стать большим! Вместе с вами. Вам не нужен был Бог, и я ушел, я спрятался от вас. Вы боялись Сатаны, и вот я избавил вас от него. Я был вами, вами всеми. Я и есть вы. Вы все. И то, что я жесток, не моя вина. Вы думали, что быть серым – это хорошо, быть средним. Ни зла ни добра. Так хорошо, так легче. Но нет! Вот он я и вся моя жестокость. Ваша жестокость.

– Так чего ж тебе нужно?! – Егор, рыдая, качался на стуле, и я чувствовал, что ему было страшно. Чувствовал, но не находил слов, чтобы помочь ему.

Черный Человек подошел к нам совсем близко. Он наклонился и удивительно нежно коснулся лица Егора, вытирая слезы.

– Не плачь. – Я с удивлением услышал в его голосе нежность. – Не плачь. Это не страшно – покидать этот мир. Страшно жить в нем. Мне, может быть, жаль таких… Мне жаль тех, кто больше белый, чем серый. Я уважаю тех, кто больше черный. Но их мало. Их становится все меньше. Просто плохих людей стало больше… Знаешь ведь, что бывает, когда плохих людей становится больше? Знаешь… Не плачь.

Оставь нас с ним. Оставь. Просто пришло время открыть то, что было закрыто. Может быть, все произойдет быстро, может быть, нет. Я не знаю. Мне невыносимо больше быть таким, как вы. Я не могу больше быть человеком. Я хочу стать большим, пора выпустить тех, кто сможет заменить вас. Так будет лучше для всех… И для людей, наверное, тоже. Потому что даже я, изуродованный ими до неузнаваемости, по-прежнему люблю их. Уходи. Может быть, мы еще встретимся.

Момент, когда я снова оказался лицом к лицу с Черным Человеком, не запомнился. Будто бы все качнулось, кухня прыгнула вперед, уши заполнились многоголосым шумом улицы, что доносился из распахнутого окна. Стало холодно.

И растянутое:

– Ну вот… – Черный Человек снова стоял около окна, и я чувствовал его взгляд. – Надеюсь, больше никаких сюрпризов?

Я попытался вскочить. Но он схватил меня за горло, крепко схватил, начисто перекрыв дыхание. Потом окно надвинулось на меня, раздвинулось во весь мир, обхватило… И я на миг почувствовал, что небо так близко. Казалось, нужно сделать только шаг. Один шаг. Чтобы коснуться ватной их мягкотелости.

– Бежать!.. – крикнул кто-то, чье имя я уж не мог вспомнить. – Бежать! От себя…

Небеса начали стремительно удаляться.

Почему асфальт такой черный?..

Якутенок Владимир Андреевич. Капитан милиции. Позднее. Слишком поздно

– А что, Шурка, – Якутенок покачивался на стуле, рука его чирикала ручкой по сканворду. Стул под немалым капитанским весом жалобно поскрипывал, – не сбегать ли тебе за пивом? А то пивка хотца прям до сухости в глотке.

Оперуполномоченный Саша Березин появился в дверях, возник из ниоткуда, словно призрак.

– Можно б и за пивком. – Рожа у Шурки хитрая. – Только зряплату нам не платили еще, а то, что от прошлой осталось, уже перевалило за абсолютный ноль.

– Не понял. – Якутенок перестал раскачивать стул. – В долги, что ль, опять влез? Слушай, Березин, ты по-русски изъясняться могешь?

– Он постарается, – кивнул Шурик и добавил: – Денег нет, долгов есть. Пиво без денег и за долги не дают. Так что, Владимир Андреевич, спонсируете – будет вам пиво, а нет… На нет и суда нет. Это не я, это народ нашей многострадальной державы так изъясняется.

– Денег надо – так бы и сказал. – Якутенок полез в карман за бумажником.

Зазвонил телефон. Капитан поднял трубку:

– Алло!

В трубке послышался чей-то голос, слышимость была отвратительная. Якутенок поморщился, прижал трубку плечом к уху и выволок из бумажника несколько купюр. Шурик принял деньги и исчез, как и появился. Неожиданно в микрофоне что-то звонко щелкнуло, и связь неожиданным образом наладилась, голос из трубки звучал громко и нервно, звенел, как струна. Якутенок собирался убрать бумажник, но рука замерла на полдороге к карману.

– Да, – сказал он в трубку. – Да-а. Одну минуту…

Капитан прикрыл трубку ладонью и крикнул так, чтобы было слышно не только в соседнем кабинете, но и по всему этажу:

– Шурик, иди сюда! Живо! Да, я слушаю, – снова заговорил в трубку.

Саша вернулся, стоял и слушал, как начальник, шевеля усами, слушает напряженный голос из трубки. Когда абонент отключился, Березин полез в карман.

– Пиво отменяется, – сообщил Якутенок. – На выезд.

– Я уж понял. – Шурик вынул руку из кармана и протянул капитану деньги.

Труп представлял собой жуткое зрелище. Якутенок за свою жизнь навидался всякого и то содрогнулся. Жмурик лежал на животе, вокруг него сухой коричневой коркой застыла лужа крови. Лужа настолько огромная, будто в теле несчастного не осталось ни капли крови. К тому же тело выглядело так, будто в нем не осталось ни одной целой кости. Якутенок наклонился над трупом.

– Что с ним? – Голос Шурки за спиной прозвучал тихо и бесцветно.

– Если его переехал каток, – капитан поднялся, – я не удивлюсь.

– Какой каток? – не понял Шурка.

– Тяжелый, Сашенька, – хлопнул капитан Березина по плечу. – Какими асфальт укладывают.

Шурка побледнел, сглотнул судорожно.

– Блевать в кусты, – безжалостно посоветовал Якутенок.

Березин молча покачал головой. Капитан снова склонился над телом, аккуратно взял за плечо, потянул на себя. Сашка не выдержал, зажал рот ладонью и бросился в сторону ближайшего газона. Якутенок отпустил переломанное плечо, и труп вернулся в исходное положение.

Сашку можно понять, не привык еще. Хотя тут и всякому повидавшему есть от чего наизнанку выворачиваться.

Кровавое месиво на месте лица не оставляло никакой, даже самой маленькой надежды на то, что кто-нибудь из родственников опознает тело.

«Все-таки надо перевернуть, – подумал капитан, – может быть, что-нибудь есть в карманах».

Он ухватил тело за край одежды, потянул.

«Да, Сашка точно можно понять. Каша какая. Никто ж не опознает. Хотя…»

Якутенок неожиданно представил себя в роли родственника, которому сунули на опознании такой кусок фарша. Если убрать лишние детали, сгладить, подмыть… Капитан мысленно приводил в порядок изувеченное лицо, как будто готовя его к похоронам, дабы не хоронить в закрытом гробу. И вдруг в какой-то момент ему показалось, что он знает, точнее, знал этого человека.

«Где-то мы уже встречались», – подумал Владимир Андреевич. Его руки привычно пробежались по карманам. В одном он нащупал уплотнение. Пальцы нырнули в складки одежды, выдернули из кармана сложенный в четыре раза тетрадный лист. Якутенок пошарил по другим карманам, но больше ничего так и не нашел.