Улыбка судьбы. Медсестра - Евгений Латий

Катрин ворвалась в кафе как фурия, бросила сумочку на стул, вытащила сигареты:

— Меня чуть не схватили! Они поставили сигнализацию на замок! Как только я к нему притронулась, тут же взвыла сирена! — закуривая и прося жестом официанта принести ей двойную порцию виски, взволнованно заговорила Катрин, — Противный крысиный писк! Я из подъезда вылетела как сумасшедшая!

— Удалось сделать слепок? — спокойно спросил Рене.

- Да..

Она протянула коробочку с оттиском. Виктор взглянул на него и спрятал ее в карман.

— Что толку от этого ключа, если к замку нельзя прикоснуться! — сердито заметила Ларош. — И потом, они наверняка обнаружили, что я сделала слепок, остались крошки пластилина на замочной скважине, я не успела их стереть, спасаясь бегством!

— Ты же не первый день в сыскном деле, и Люсьен очень высоко отзывался о тебе! — удивился бывший разведчик. — Откуда вдруг девичий испуг и потеря самообладания?

— Я не терплю этого проклятого крысиного писка, а звуки предупреждающих сигналов имитируют их один к одному!

— Это не оправдание.

— Возможно.

Ларош смутилась. Ее впервые отчитывал за деловой промах чужой человек. Виктор допил пиво.

— Ты хочешь ворваться к ним в квартиру как налетчик и таким образом освободить свою соседку?

— Ты знаешь другой способ?

Она пожала плечами.

— Успокойся, на захват я тебя не возьму.

— Почему?

— Неженское это дело.

-Но я тебе ничем так и не помогла, — устало сказала Катрин. — Ведь за досье платили другие.

— Кстати о досье. Там написано, что лечит девушек Жан Пике, с которым Филипп учился в одном коллеже.Это не сын судьи Себастьяна Пике?

— Да, он самый. Ты его знаешь?

Рене кивнул. В ее глазах мгновенно вспыхнули искорки азарта.

— Я видела этого, доктора Пике! На вид он производит впечатление. порядочного парня, не мерзавца и, думаю, в душе не разделяет пакостных идей своего однокашника!.— загорелась она. — Надо попробовать использовать его!

Виктор помедлил и кивнул. Он давно обдумывал разные варианты вторжения в эту квартиру, но теперь, когда сигнализация соединена с замком входной двери,план с ключом и в самом деле отпадает. У охранника наверняка есть оружие, и он экстренным каналом связан с комиссариатом полиции. Те примчатся за пять минут, а попадать в лапы полицейских нелучшая концовка операции.

Идеален был бы тихий и незаметный налет. Так, чтобы открыли, и они вошли.

Он взглянул на часы.

— Ты куда-то спешишь? — заволновалась Катрин.

— Да, у меня назначена встреча.

— С кем?

— Со старым приятелем.

— Без меня?

Виктор кивнул.

— Ты мне не доверяешь?! — обиделась она. _

— Мой друг работает в разведке и не любит привлекать к себе внимание, а потому попросил меня прийти одному.

— А вечером у тебя нет встречи?

— Не знаю.

— Просто я хочу пригласить тебя к себе на ужин, — с нервным напряжением проговорила Катрин.

— Если меня не затащит к себе Пике, то я буду у тебя, — улыбнулся Виктор.

— А к Пике мне тоже нельзя? — с вызовом спросила она.

Он замялся, не зная, чем ее успокоить.

— Себастьян давно меня знает, и разговор без посторонних пойдет быстрее.

— Я уже посторонняя? — Ларош сощурилась.

«Только Люсьен мог взять бабу на работу! — сердито проворчал про себя Рене. — Какая бы храбрая и находчивая она ни была, ей никогда не будет хватать терпения! Нормального мужского терпения и хладнокровия!»

— Частный детектив для судьи, всегда лицо постороннее, если, конечно, они не друзья с детства, — улыбнувшись, заметил Виктор. — А вы с ним даже не знакомы.

— Так представь меня как свою спутницу, которую

ты снял на вечерок, — язвительно предложила Ларош.

— Тебе не Занимать остроумия!

— Да, я как гейзер! — рассмеялась Катрин. — Значит, ужин готовить не надо и ждать звонка тоже, Это упрощает мою жизнь!

— Я должен идти! — уже кипятясь в душе, поднялся Рене. — Мы еще созвонимся.

— Не сомневаюсь, лет через двадцать, если доживем. Извините, если что не так и я не оправдала ваших надежд! — прошипела она, с трудом сдерживая ярость . и снова переходя на «вы», но он не стал ее успокаивать и вселять надежду. — Кстати, завтра я тоже в вашем распоряжении, и, если вы не позвоните, я верну назад все ваши деньги. Ферштейн?

-Я, я, натюрлих!— ответил Виктор.

Он встречался в небольшом кафе с русским пасквилянтом Вадимом Барановым, и условия встречи конечно же не допускали присутствия на ней другого человека, а уж тем более Катрин, которая с ее бурным темпераментом непременно бы все испортила.

Рене пришел на встречу, хорошо подготовившись и продумав весь разговор до мелочей. Едва появился Вадим, волевой,. уверенный в себе, и заказал бокал

пива, бывший разведчик сразу же бросился в атаку. Пригрозил судебным процессом, на котором все откроется, тем более что на второй статье есть правки, сделанные собственной рукой журналиста и его подпись. Весьма необдуманный поступок. Обо всем будет извещено и руководство русской газеты, от которой прислан Вадим, и Союз журналистов России.

В послании будет ярко прописана его роль в похищении русской сиделки и в преступном сговоре с Филиппом Лакомбом. На карьере придется поставить крест. На профессии тоже. За клевету его заставят выплатить такую сумму, которая его несомненно разорит, если, конечно, он богат. Если же нет, то миллион долларов придется выплачивать пожизненно. Или же тянуть срок. И возможно, он его и потянет — как сообщник по будущему процессу Лакомба.

Вот такой ком информации с ходу, в лицо, как горчицу в нос.

— Кто вы такой? — выслушав этот беспощадный приговор и побледнев от угроз, спросил Баранов.

Куда только подевались его воля и самоуверенность! Узкое лицо скукожилось, мужественные губы затряслись, а руки не смогли даже донести до рта бокал с пивом. Стальные, серые глазки забегали, и русский журналист превратился в жалкого мышонка.

Рене показал свое удостоверение. И оно произвело на газетчика должное впечатление. Виктор знал, что все русские до сих пор побаиваются своих спецслужб, помня долгую тиранию неистовых чекистов с «горячим сердцем».

— Вы ведь знали о похищении Алин Нежновой! — уверенно произнес Виктор. — А это уже соучастие и немалый срок. Лакомб молчать и выгораживать вас не будет, я его хорошо знаю. Он трус! Вляпались вы, господин Баранов, в большую кучу дерьма!