Татуировка герцога - Майя Родейл

— Попрощаться? — спросил Уиклифф.

— Экспедиция Берка отправляется завтра днем. — У Харлана хватило храбрости посмотреть ему в глаза.

Он что, извиняется? Скорее всего, нет, ведь лев не извиняется, что сожрал детеныша газели. Как можно извиняться за то, что совершаешь, чтобы остаться в живых?

И все-таки его давний друг и верный товарищ отправляется в грандиозное приключение. Без него. А он останется здесь, его будущее туманно. Все зависит от Элизы.

— «Эсмеральда». В полдень, — вставил Найтли.

— Откуда вы знаете? — спросил Уиклифф.

— Это было в газетах, — сказал издатель и владелец «Лондон уикли». — Корабельные новости, шестнадцатая страница.

— Поздравляю, — натянуто сказал Уиклифф, коротко кивнув Харлану.

— Спасибо, — столь же скованно ответил тот, удивляясь, почему в комнате царит такая унылая атмосфера. И от табачного дыма не продохнуть.

— Ты помнишь Элизу, Харлан? — криво улыбнулся Уиклифф. — Это ее друзья: герцог и герцогиня, граф и графиня. А тот негодяй за столом — владелец «Лондон уикли».

— И как поживает Элиза, осмелюсь спросить? — поинтересовался Харлан.

— Мы не знаем. Она исчезла, — объяснил Уиклифф.

— В самом деле?

— Нет, Харлан, я просто решил пошутить! — отрезал Уиклифф. — Да, на самом деле.

— Сколько суеты из-за горничной, ваша светлость. — Харлан подозрительно оглядел комнату. — Хоть она ведь никогда не была просто горничной? — спросил он с улыбкой, на которую Уиклифф не стал отвечать.

Да, она никогда не была просто горничной, она была для него доверенной душой, возлюбленной, более того, как однажды проницательно заметил Харлан, — путами, привязавшими его к суше.

Время шло. Элиза отсутствует почти сутки. Уиклифф понимал: если где-то и был ее след, теперь он уже остыл.

Он подошел к буфету, налил бренди. Ему хотелось хоть на миг ощутить что-то иное, кроме жгучей, острой тоски.

Где Элиза может быть?

Что, если они ее никогда не найдут?

А что, если найдут? Может ли он хотя бы подумать о будущем?

Осушив стаканчик, Уиклифф обратился к Харлану:

— Если можешь остаться и помочь, будем рады. В противном случае тебе лучше провести последнюю лондонскую ночь в более приятной и веселой компании.

— О, я как раз направляюсь в дом, полный прелестных английских девиц, но прежде кое-что расскажу: в порту произошло нечто странное, — начал Харлан и тоже налил себе стаканчик. Устроившись в кресле, он медленно потягивал бренди.

— Чувствуй себя как дома. И пожалуйста, не спеши. У нас вся ночь впереди, — сухо проговорил Уиклифф.

— Как я уже упомянул, я готовил судно к завтрашнему отплытию. Возможно, я не следил за каждым ящиком. Возможно, я отвлекся.

— Харлан, — только и сказал Уиклифф, но это означало: «переходи уже к делу, черт подери».

— Судно рядом с нашим тоже грузилось. На борт поднялся мужчина с девушкой, которую он держал очень крепко. Я мог бы поклясться, что это Элиза. А этот тип выглядел точно также, как тот парень с хлороформом.

— Лайам, — словно грязное ругательство произнес Уиклифф.

— Да. Это зацепило мой единственный глаз. — Харлан одарил улыбкой дам, которые толком не знали, как вести себя с этим одноглазым человеком. Уиклифф хмуро посмотрел на них. — И тогда я подумал: «Харлан, похоже, это Элиза. И почему это наша горничная поднимается на корабль с таким сомнительным типом? Она милая невинная барышня… не может быть, что это она». Но возможно, я ошибаюсь. Ну, вот я и решил зайти к тебе и попрощаться.

— И ты не попытался освободить ее? — с тихим возмущением проговорил Уиклифф.

— Я не был уверен, что это она. Я мог ошибиться. Но теперь вот оказывается, что она пропала, а в порту была девушка, похожая на нее. Ну и… А что, если она не хочет, чтобы ее спасали? — холодно остановил его Харлан.

Что, если ее не похитили? Что, если она сбежала? Об этом он подумает, когда найдет ее.

Краем глаза Уиклифф заметил, как леди Роксбери направилась к двери. Муж последовал за ней.

— Куда вы? — спросил Уиклифф.

— В порт, конечно, — произнесла графиня тоном, говорившим, что ответ на такой глупый вопрос очевиден.

Ну конечно, любая беременная женщина отправится в порт в поздний час, когда сгущается темнота.

Уиклифф вопросительно взглянул на лорда Роксбери.

— Я давно усвоил: легче сопровождать ее в ее нелепых затеях, чем пытаться отговорить от них.

— Вы уверены, что это Элиза? — спокойно спросил герцог Брэндон. — Мы не можем позволить себе терять напрасно время, отправившись по ложному следу.

— Во что она была одета? — вмешалась Аннабелл. Все головы повернулись к ней.

— На ней было лазоревое платье, — ответил Харлан. — Цвета Карибского моря. Вот почему я не был уверен, что узнал ее. Не всегда видишь слуг при полном параде. Но с другой стороны, у англичан странные традиции. Они не всегда подчиняются логике.

— Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне? — торопила Джулиана.

— Мы не можем взяться за дело без всякого плана, — сказал Уиклифф. — На этом пострадали многие экспедиции. Сегодня мы не можем допустить никаких промахов.

И они стали составлять план.

В порт отправятся Уиклифф и Харлан. А герцог Брэндон будет координировать действия с сыщиками с Боу-стрит, которых вызовут для подкрепления. Джулиана останется, учитывая ее состояние, а Роксбери и Аннабелл составят ей компанию. Найтли вызовет на подмогу Мехитабла Лауда и присоединится к Уиклиффу и Харлану.

Оружие было выбрано, начищено, заточено и заряжено. План был таков: они тайно проберутся на корабль, найдут Элизу и заберут ее со всей возможной поспешностью и деликатностью. Сцен нужно избежать.

— Не так я планировал провести последнюю ночь на суше, — заметил Харлан. — Приключения должны были начаться завтра.

— Возможно, это займет не больше часа, и ты еще успеешь рассказать эту героическую историю девицам в борделе, — отозвался Уиклифф.

— Верно.

— Если мы не вернемся через два часа, высылайте подкрепление, — распорядился Уиклифф.

— Спасите нашу девочку, — мягко сказала леди Брэндон, сжав руку мужа.

Уиклифф кивнул — даже связанная с другим, Элиза принадлежит ему.

Время было позднее, небо темное. Светила луна, горели фонари пабов и борделей, выстроившихся у порта. Но корабль был полностью погружен в темноту, и не важно, один глаз у человека или два — в любом случае ничего нельзя было разглядеть.