Красная мельница - Юрий Мартыненко

Киевский хирург – профессор Костенко, обрабатывая пациентам раны, часто повторял, что восемьдесят процентов убитых и умерших от ран имеют поражения в голову. И все это люди, не имеющие касок. Те, кто имел поражения в голову через каски, отделывались царапинами и контузиями, иногда тяжелыми. Но смерть при поражении головы через каску – исключение. Очень, очень редкое исключение. Выходит, мы погибнем из-за отсутствия дисциплины. В сущности, мы самоубийцы, самоубийцы по расхлябанности…

* * *

В батальон пришло пополнение – две девушки-снайпера. Обе только что окончили женскую снайперскую школу в Забайкалье. Младшие сержанты Маша и Зина. За несколько месяцев учебы они научились бесшумно передвигаться по-пластунски, умело маскироваться, чтобы комар носа не подточил. Обе поступили в школу по направлению Осоавиахима. Еще ученицами принимали участие в разных соревнованиях по стрельбе.

По прибытии на фронт Зине не повезло. В первом же бою батальон был атакован мощной группой мотопехоты противника. Чтобы не допустить прорыва, на передовую бросили всех, кто мог держать оружие. Даже легкораненых, которых не успели отправить в медсанбат вслед за тяжелыми. Обе снайперши тоже оказались на передних позициях рядом с пехотинцами.

Зина получила смертельное ранение в живот разрывной пулей. Узнав о случившемся, командир немедленно отправил Машу из окопов назад, к блиндажам в тыл.

Немцы не прорвались. Батальон при поддержке внезапно подоспевших «тридцатьчетверок» поднялся в контратаку и при минимальных потерях отбросил фашистов на несколько километров.

Мария поклялась бить фрицев за себя и погибшую подругу. Она мастерски научилась оборудовать три ячейки: ложную, огневую и запасную. Приходилось работать до волдырей на руках саперной лопаткой. Чаще всего, в темноте. А днем изучался каждый кустик, каждый камешек, чтобы ничего подозрительного не бросилось в глаза немецким наблюдателям, постоянно торчавшим на позициях. То там блеснут на солнце стеклышки биноклей, то там.

В минуты затишья немцы включали патефон с пластинкой Руслановой и кричали:

– Эй, Машка! Выходи!

Вероятно, это можно считать просто совпадением. Или не совпадением? Неужели действительно знали, что русский снайпер – это женщина и как ее зовут?..

Аннушка познакомилась с Марией, когда та пришла к ней в санбат с деликатной просьбой. Худенькая девушка с редкими веснушками на лице приставила к бревенчатой стенке блиндажа винтовку Мосина со снайперским прицелом и, сильно смущаясь, отчего щеки ее даже слегка заалели, попросила ваты по части женского дела…

– Конечно-конечно, – понимающе отозвалась на просьбу Аннушка. – Вот, – через минуту она протянула тугой пакет. – Если что надо, вы не стесняйтесь, товарищ сержант.

– Спасибо, товарищ младший лейтенант.

– А знаешь, Мария? – по-простецки предложила санинструктор. – Давай на ты. Меня зовут Анна. – Она крепко пожала девушке руку. Ладошка тонкая и теплая. Не укладывалось в голове, что на прикладе этой девочки-снайпера уже восемь зарубок. Четыре за себя и четыре за Зину…

После этого они пили чай с колотым сахаром и хлебом с повидлом…

…Вот ведь как природа устроена для мужского и женского пола. Мужчины – испокон веку воины-защитники – проливают кровь на поле брани. Разом и много. Женщины – хранительницы домашнего очага – в силу своей физиологии теряют кровь на протяжении своих взрослых лет и помаленьку. Но присутствие женщины на войне нелепым образом смешивает обе эти, данные природой, установки…

* * *

«В Германии периода 1933–1945 годов женщины не могли служить ни в вермахте, ни в войсках СС. Они не могли быть ни военнослужащими, ни военными чиновниками. Соответственно, им не могли быть присвоены воинские звания. Идеология национал-социализма отводила женщинам так называемые «ККК» (Die Kirche, die Kueche, die Kinder), то есть Церковь, Кухня, Дети.

Нехватку личного состава даже в боевых частях немцы предпочитали выполнять мужчинами из местного населения оккупированных территорий или военнопленными.

И все же по ряду причин немцам приходилось использовать своих женщин, комплектуя ими те должности, которые не могли замещаться военными и на которых было нецелесообразно держать мужчин-немцев. Например, из-за особой секретности, незнания немецкого языка, незнания системы немецкого делопроизводства и тому подобное. Но женщины, работавшие в вермахте, не относились ни к военнослужащим, ни к военным чиновникам. Они составляли так называемые Вспомогательные службы. К примеру, Вспомогательные службы связи существовали отдельно в Сухопутных силах, в люфтваффе, в СС. Здесь женский персонал проходил подготовку при училище связи в Гиссене под руководством армейских связистов. После обучения они становились радиооператорами, телефонистками или выполняли секретарскую работу в подразделениях связи. На оккупированных территориях они могли нести службу при высшем командном составе, например, в штабах корпусов или армий или в основных административных службах сухопутных войск».

– Каковы шансы на успех операции? – Командующий Ограниченным контингентом в ожидании ответа внимательно смотрел на подчиненных, переводя взгляд с начальника штаба на начальника разведотдела армии.

– Шансов мало, товарищ генерал, но они есть, – утвердительно отозвался последний.

– Даже при ничтожном раскладе мы должны использовать хотя бы один из них, – произнес начальник разведки. – «Художника» необходимо вытащить. Живым. Надо успеть. Постараться успеть. И в этом вся надежда, подполковник, на ваших разведчиков. Как докладывать командарму?

– Сделаем, товарищ генерал.

– Уверены, что справитесь?

– Справимся.

– Я имею в виду, без ущерба. Потери нежелательны. Не секрет, что афганская кампания близится к завершению.

Командующий приблизился к столу, на котором расстелена карта.

– Товарищи офицеры, – он жестом пригласил всех подойти ближе. – Итак, начальник штаба, ваши соображения по поводу плана действий.

– Последний раз «художника» видели на окраине кишлака, где мы брали Шаих-хана. Главное, «художник» жив.

– Информация достоверная?

– Так точно.

– Откуда? Его видел местный учитель Сафар.

– Сафар видел, а наши нет? – неодобрительно отозвался командующий.

– Товарищ генерал, так сложилась ситуация. Стояла задача как можно быстрее эвакуировать Шаих-хана. Мы потеряли «художника» с восточной стороны кишлака, в то время, как к западной уже приближалась вторая группа душманов, а первая блокировала выход из ущелья, – начштаба сделал паузу.

– Ладно, полковник, я к слову, теперь это не столь важно. Продолжайте.

– Надежда оставалась только на «вертушку». Она доставила отделение десантников для усиления группы прорыва и замены пострадавших во время операции по захвату Шаих-хана бойцов. Все бы хорошо, но именно «художника», основного участника операции по захвату документации по «Стингерам», к сожалению, потеряли. Правда, радует, что документы удалось вытащить, но человека жалко. Тем более что обещана звезда Героя тому, кто добудет техдокументацию…