Принц Шеннийский - Игорь Павлов

По направлению сориентировался. Помню, как шел. Тут город с правильной симметрией, нашел лестницу, по которой спускался, затем вторую… Нырнул в зелень и остановился у идола, который не успел еще обрасти. Место нашел точно. Это хорошо. Набрал в легкие воздуха, да побольше и как заору:

– Свеееееета!!!

Мне показалось, или с дерева что–то упало?! Спешу исправиться:

– Я раб Одноглазый! Задание выполнено!!

– Да не ори ты так, – услышал я голос из кустов. – Ты откуда, чей? Оружие бросай, руки за голову, ты на прицеле.

Охапка сабель, кинжалы, луки и остальное колюще–режущее барахло рухнуло на землю, как дрова.

– Я раб Одноглазый, моя хозяйка Света из клана, э Дуба, Зеленого Дуба.

– Замри раб, жди, – раздался ответ.

Никого не увидел. Но почувствовал, как слегка качнулась ветка метрах в десяти от меня. Дальше услышал, как одна сова с другой пообщалась, сказала про мужика одноглазого…

Ждал долго. Но продуктивно. Прибыли валькийки. Знакомые мордашки появились. Светы среди них не было. Оружие подхватили, амулеты отобрали, связали меня и погнали в стан. Взгляды недоверчивые, хмурые. А была мизерная надежда, что Света обнимет, расцелует… даст. Или хотя бы вон та с кучерявой рыжей гривой облобызает…

Довели до клетки, моей родной и пустой. Ни Сухого, ни Лба с дружками. Они пожраны. Никого не жаль, с этими мыслями сел на свое привычное место. По центру клетки три свертка упало. Слышу характерный звук наполняющегося сосуда с водой. Обновили поильник, и на том спасибо…

Света появилась довольно быстро. Я еще был в процессе поедания пайки. Съел и за себя и за другого. Теперь поглощаю за третьего.

Подошла к клетке, присела в позе лотоса и смотрит, изучает. Голубые раскосые глаза сузились.

– Света, амулеты хоть те зацепил? – пробурчал, строя щенячьи глазки. Вернее один щенячий глаз…

– Ага, – выдохнула она едва слышно. Рот так и остался открытым.

– А оружие Кошкинское?

– Ага и не только. Магиня наша в оргазм впала от некоторых клинков, – выдала Света.

– Зачарованные что ли? – деловито с набитым ртом говорю. Светины глаза уже растут, округляются.

– Ты как выжил? Маг?

– Дал бы я себя на каторгу загнать, или тут измываться над собой, а Света? Ну логика есть? Какой к Запределу маг?

– Ты по–другому говорить стал. Ты раб с Вестерии, или…

– Да раб я, раб. А по–другому, потому что теперь я чернорабочий, по статусу положено болтать больше.

– О как! – криво улыбнулась Света. – Стражи хоть не пострадали? А то без них тылы усиливать придется.

– Не знаю, Свет, никого не встретил…

– Странно, очень странно, – задумчиво произнесла она и поднялась. – Забирайте!

У клетки возникли четыре атлетически сложенных девушки в полной экипировке. Калитка открылась, я поспешил на выход.

– Прикрой срам, – гаркнула одна из них с нотками отвращения в голосе, протягивая мне серый сверток.

Подхватил. Размоталась в ленту. Кручу, верчу. Это даже не трусы.

– Что ты за бездарь такой! – Рыкнула девушка, отобрала назад и стала сама просовывать мне ленту через причинное место. В этот неловкий момент я даже замер. Пара нервных движений, прихватывая ткань снизу и вокруг пояса. Затем как–то переплела сзади, конец тряпки заправила сбоку. И хозяйство прибрано, и заботу я оценил. Хотя валькийка, в процессе создания трусов пару раз по хозяйству стукнула, как бы нечаянно. Еле сдержался от возмущений.

Далее меня стянули веревками и повели в глубь валькийского города. Туда, где я еще не был. Но до желаемого еще пришлось пройтись не мало… Ждал я города, а получил кучу землянок и сооружений на деревьях. Поле зрения не большое, но многие мостики под кронами могучих деревьев уходили с намеком на нехилое продолжение. Также и полянки, где резвилась детвора, состоящая из одних только девочек. Заросли хорошо маскировали большую часть поселения, и в то же время разделяли город на сектора.

Прошли один сектор, где просто беготня, следующий уже оказался – рабочий. Тут что–то точат, что–то рубят, шкрябают, стирают. Слышу даже, как ручеек журчит неподалеку. По дороге встречаю атлетических красавчиков, что ходят свободно с несвязанными руками. На меня бросают брезгливые взгляды. Женщины так вообще не замечают. Парочка все же обратила внимание на мою физиономию, так пошли шептаться, подруг в плечи тыкать, показывать на меня. Света хмурая идет с боку, от нее бабье местное шарахается. По правое плечо слышу команды и хоровые крики. Видимо удары отрабатывают девки, учатся рукопашному бою. Рассчитывал увидеть эту показуху, но повели в землянку.

Ступеньки оказались неожиданно твердыми. Спускались долго, все ниже и ниже. Становилось все холоднее. Когда зашли в широкую нору, я зауважал тех рабочих–копателей. Это ведь они тут все выкапывали. Но стоило выйти в первое слабоосвещенное помещение, понял, что этих самых копалетей надо на руках носить! Залы достаточно просторны. Видно, что стоят деревянные подпорки у стен, потолок тоже страхуется деревянными балками. Все в общем грамотно сделано. Дикарки не такие уж и дикие, как я думал.

Прошли несколько залов, освещаемых факелами. Запах сырости – это единственное, что испортило впечатление. В остальном, я оказался в восторге. Света заметила мое выражение лица и постоянно ухмылялась. Видела бы ты дворцы Шенни, дурында…

Завернули в коридор. Хотя я намеревался посетить подобие тронного зала, на что намекала дверь впереди, у которой стояло несколько стражниц. Мы же вошли в комнату, небольшую, обитую деревом, оттого и уютную, светлую, относительно тех же залов и коридоров.

В конце комнаты восседает неописуемой красоты Наташа на фоне жесткого контраста с двумя немолодыми девицами. На меня все смотрят заинтересованно. Недалеко от них навален хлам, что я приволок. Одна из теток крутит шпагу в руках. Меня подвели ближе. Неожиданный удар по внутреннему сгибу колена и давление на плечо заставили упасть на колени. Позади закрылась деревянная дверь.

– Знаешь кто я, раб Одноглазый? – выпалила Наташа. Я хотел было открыть рот, но женщина продолжила: – Я старшая сестра и младшая дочь Матери, и прежде чем ты откроешь свой поганый поглотитель пищи, подумай хорошо. Ты понял, раб?!

– Да, госпожа, – промямлил. Оскорбился, огорчился. Вот мне и благодарность.

– Раб с Вестерии знает, – запела не очень красивая женщина, вращая шпагу в руке. – Что кодекс раба гласит: запрет лгать, запрет любопытствовать, запрет говорить, когда не спрашивают. Ты раб Вестерии?

– Да, госпожа, – ответил и сглотнул.

Их тон и вся эта атмосфера стали напрягать. Наташа улыбнулась. Заметила мою реакцию, сучка. А хороша ведь, знает, что хороша, от того еще большей сучкой кажется. Смотрю на теток. Торжествуют, поставили на место. Жду…