Золушка. Жизнь после бала - Татьяна Герцик

Мы поужинали, причем Ксения с присущей ей дотошностью выяснила все, что ее душенька безтормозная пожелала. Порадовалась, что Макс обеспеченный, бездетный и женат ни разу не был, то есть соответствовал ее прагматическому идеалу на все сто.

После ужина мы с Максом погуляли, ну это так называлось, просто мы целовались в саду под старой грушей, там тени больше и не видно, кто чем под ней занимается. Потом пошли спать.

Ксюша уложила его в гостевой комнате в противоположной от меня стороне коридора. Я приняла душ, переоделась, и со вздохом принялась расчесывать волосы. Хотелось к Максу, но нарушить сердитый приказ тети я не могла.

А вот Максу никто ничего не приказывал, поэтому минут через десять он быстро заскочил ко мне и закрыл дверь.

– Нехорошо, знаю, но не удержался. Не сердишься?

Я молча протянула к нему руки, и он, подняв меня со стула, отнес на кровать, где и опустил, причем вместе с собой.

Сбежал он от меня уже под утро, когда в курятнике вовсю голосили петухи.

Позавтракав, Макс решительно заявил, что я уезжаю с ним обратно, потому что здесь он жить не будет, так как перспектив для своего бизнеса не видит.

– У меня здесь нет ни партнеров, ни деловых знакомых. Виталий, думаю, как бизнесмен, меня вполне понимает.

Виталий его вполне понимал, и даже заявление на увольнение я ему написала тут же. Ксюша пыталась протестовать, но ее никто не слушал. Нет, в обычное время она бы мне такого своеволия не спустила, но беременность давала себя знать, и ей приходилось то и дело убегать от нас в туалет, откуда она прибегала бледная, злая, но слабая. В общем, на нашу удачу сил противостоять Максу у нее попросту не оказалось.

Собрав вещи, которых у меня было не так уж и много, мы в этот же день уехали домой. Поездом, потому что для самолета поклажа была все-таки великовата.

Приехали через сутки. Мне хотелось домой, все-таки я не была в бабушкиной квартире с февраля, но Макс решительно увез меня к себе.

На свою квартиру я попала только через неделю. Все там было по-прежнему. Тоскливо и безнадежно. И я поняла, что жить здесь никогда не смогу. Может быть, отдать квартиру матери, как она и просила?

Спросила совета у Макса. Он был не против. Но когда я позвонила маме, чтоб сказать ей об этом, она отказалась.

– Ты меня извини, доча, я не права была. К тому же Иван свои старые акции нашел, ему их при приватизации комбината дали. Проверили, оказалось, что они действующие. И ему за все годы дивиденды выплатили большие. Так что мы уже четырехкомнатную квартиру купили в новом доме. Приезжай на новоселье.

Мы с Максом съездили. Все равно же знакомиться нужно. Посидели так хорошо, маме с отчимом он понравился.

А вот с его родителями мне познакомиться не довелось. В принципе, мы познакомились, но по скайпу. Оказалось, после выхода на пенсию они принялись путешествовать. И вот уже два года путешествуют и остановиться никак не могут. Пожелали нам счастья и живенько так удрали на пляж.

Макс был обескуражен, а я нет. Это же хорошо, когда свекровь далеко.

Зарегистрировались мы тихо, без свидетелей, потом немного посидели в ресторане и пошли отмечать брачную ночь, как сказал Макс. А что? Первая ночь в браке, все верно.

Через месяц я стала скучать. Не могу понять дамочек, нигде не работающих. Тоска это зеленая. Макс немного поерепенился, но согласился, что работать интереснее, чем дома сидеть.

Мне очень хотелось обратно в свой отдел, но встречаться с Олегом Геннадьевичем не хотелось совершенно. С какими глазами я к нему приду и скажу: «Возьмите меня обратно?». Что он решит? Даже думать об этом неприятно.

Мои сомнения разрешила Лизонька, позвонив мне в один из солнечных дней июля. Мы с Максом в это время жили на даче, что делать в городе в такую жару? Дача принадлежала его путешествующим родителям, но они подарили ее нам на свадьбу.

Дача только называлась дачей, на самом деле это был большой удобный дом, старый, деревенский, рассчитанный на большую семью. Летом в нем было прохладно, дышалось легко, мне нравилось.

Лиза принялась рассказывать о новостях и первым делом заявила, что вернулась в наш старый отдел. Я с завистью ее поздравила.

– И ты возвращайся тоже, что тебе мешает? Вера Гавриловна уже не раз о тебе спрашивала. Она будет только рада. Да и все наши тебя ждут. На твое место никого еще не приняли.

Мне очень хотелось в родной отдел, очень! Но Олег Геннадьевич стоял перед глазами как живой. Не хочу его видеть, не хочу!

Лиза догадалась сама.

– Ты что, не в курсе, что генерального перевели в Москву? Он теперь начальник департамента нашего министерства. Здорово, да?

Здорово? Да это было просто великолепно! Теперь мне ничто не мешало снова работать в родном коллективе!

И я тут же позвонила Вере Гавриловне.

В понедельник утром, несмотря на мои заверения, что я с удовольствием пройдусь на работу пешком, Макс чуть ли не насильно усадил меня в машину и привез к конторе. И ровно за пять минут до начала рабочего дня! В самое столпотворение у входа! И я поняла, что это было спланировано. Зачем? Чтоб все знали, что я уже пристроена, и с Максом не конкурировали?

Это ему вполне удалось. Меня видели все. И поцелуй Макса на прощанье тоже оценили. Вопросов было – жуть! Но, в принципе, за меня все радовались. Кроме Лешика.

Увидев наш эпический поцелуй, он подошел ко мне и вместо поздравления уныло пробормотал:

– Вот и еще одна сдалась в эксплуатацию. Жаль. Я-то надеялся, что мы с тобой гордо, как два буревестника, будем плавать по волнам житейского моря.

И ушел.

Вот скажите мне, пожалуйста, что бы это значило?

Зашла в отдел и первым делом заметила чуть наметившийся Лизин животик.

– Это то, о чем я думаю?

На этот вопрос она рассмеялась и чуток покраснела.

– То, то! – Марья Ивановна ласково меня обняла. – А ты когда сподобишься? Пора бы!

Я пожала плечами.

– Ну, когда Бог даст!

Вошла Вера Гавриловна и тоже обняла меня. Довольно проговорила:

– Ну вот, теперь все мои девочки в сборе! – и ушла на планерку.

Сидя на своем месте и делая привычную работу, слушала предложение Любови Николаевны испить кофе, пока нет начальницы, милый смех Лизоньки, коварные поучения Марьи Ивановны, и счастливо улыбалась.

Я дома!

Проснулась от ликующего, распирающего душу счастья. Осторожно повернула голову, вновь боясь, что это только сон. Нет, не сон. Рядом, обняв меня, лежал Макс, бесшумно дыша. Я зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Вот что это такое? От счастья плакать глупо! От счастья надо смеяться!