Обещание Гарпии - Дмитрий Емец

– Дон Кихот и Санчо Панса! – воскликнула Ева.

– Ну, скорее уж Санчиха-Пансиха… – усмехнулся стожар. – Погоди, ты о ком? Не о нас?

– О домах. Высокий узкий дом – Дон Кихот. Толстый низенький домик – Санчо. А вон та пристройка – она как пасущийся осёл.

Филат посмотрел на «пасущегося осла». Это был старый низкий дом, обнесённый оградой.

– Каждый, конечно, видит мир в меру своей испорченности. Кто-то – ослов, а кто-то – Белаву и Пламмеля!

Ева различила две фигуры, скользившие вдоль забора. Между фигурами шёл огромный пёс. Правое ухо у пса торчало чутко, а вот левое было оплавлено.

– Лайлап! Пёс Зевса, которого они украли у Албыча! – сказал стожар.

– Почему он их слушается? – спросила Ева.

– Лайлап был сотворён Зевсом для Европы. Думаю, Зевс не был заинтересован, чтобы мощная собака перепутала его возлюбленную с кабаном или оленем. Опять же Европа была красивой женщиной, что можно сказать и о Белаве.

Белава и Пламмель дошли до калитки и исчезли за ней. Вскоре на первом этаже вспыхнула красная точка – возможно, отблеск свечи. Филат достал затрёпанную книжечку в кожаном переплёте и быстро стал перелистывать:

– Ясельный хмырь! Читаем и радуемся: «Дом на объездной дороге, известный как дом чернокнижника, уничтожен внезапным пожаром в первые минуты двадцатого столетия. Земля прогорела на полметра вглубь… Пожарная команда не смогла даже приблизиться…» Ага, вот! «Сохранился флигель, признанный одним из объектов культурного наследия. Чугунная лестница редкой работы, сохранившиеся фрагменты росписи. К сожалению, состояние строения не позволяет…» Ну, дальше можно не читать… Буковок много, и всё примерно про одно. Короче говоря, мы нашли ещё одно укрытие Фазаноля в Магтербурге… Он любит такие места – заброшенные и с историей. Интересно, сам он сейчас здесь? Или только Пламмель?

– И что мы будем делать? – спросила Ева.

– Как что?.. Уносить отсюда ноги! Брать Пламмеля живым или мёртвым со своими жалкими капами магии я пока не готов.

Внезапно стожар схватился за нагрудный карман и достал банку. Маленький человечек кругами носился по банке, временами врезаясь в стекло и сплющиваясь. Он выделял так много тепловой энергии, что банка раскалилась, и стожар перебрасывал её из ладони в ладонь.

– Что-то малыш Груня разнервничался! Где-то близко его папа Грун! Бежим!

Филат вскочил и метнулся в кусты. Ева поспешила за ним.

Башня Грифонов была так вмурована в дома, что Еве и стожару пришлось долго кружить, прежде чем они нашли ведущий к ней проход.

– Каждый питерский доходный дом – это грозная крепость с воротами. Цель создания крепости самая благая – чтобы бродяги не украли самовар! Даже у Зимнего дворца есть такие ворота, только охраняет их уже не дворник, – сказал Филат.

Они медленно продвигались по узкому проходу, заключённые в лабиринте влажных стен. Впереди красноватым столбом вздымалась к небу башня. Возле башни угадывались две призрачные, словно из серебра отлитые фигуры. Ева различила забра2ла, щиты, узорчатые наплечники доспехов. В руках воины держали копья.

– Лунные воины! Сотканы из лунного света с помощью одной из забытых древних магий, – сказал стожар.

– Они же призрачные! – усомнилась Ева.

– Призрачные. Но если ткнут копьём, умрёшь по-настоящему. Поэтому держись рядом со мной.

Прижавшись к стожару, Ева прошла мимо воинов. Ни один из них не шевельнулся. Наконечники копий уходили ввысь, превращаясь в серебристые лучи и сливаясь с лунным диском.

– Почему «забытых магий»? Почему их забыли, если они работают? – спросила Ева.

– Слишком много возни, – отозвался Филат. – Зачем оружейнику месяц работать над мечом, если гораздо эффективнее ухлопать врага молотом, который можно изготовить за пару часов из куска второсортного железа?.. Опять же современному магу сложнее изготовить что-то тонкое.

– Почему?

– Зелень стала не того сорта. Магические культуры – всякие там разбой-травы, анютины глазки, просвирки, проскудки, нечай-ветер, разрыв-трава, расковник и так далее – выращиваются промышленно. Чтобы быстрее росли и давали больше магии, используют гибриды… И вроде как действительно растут быстрее и не болеют – но сама поработай с такой зеленью!.. Ну, про рыжьё я не говорю… Хотя и для рыжья хрюшек крылатых приноровились выращивать! Увидишь: лет сто пройдёт – и рыжьё тоже станет как вата!.. Типа как мороженое из заменителя молочного жира.

Стожар дошёл до башни, стена которой оказалась глухой, без единой щели, деловито осмотрел её и стал нажимать на пронумерованные кирпичи. В некоторых случаях ему приходилось подпрыгивать или искать нужный номер с другой стороны башни.

Башня Грифонов замерцала ярче, и в стене появился полукруглый проход.

– Как ты узнал, на какие кирпичи нажимать? Или они всегда одни и те же? – спросила Ева.

– Нет, всегда разные. А на какие нажимать… да это ж просто! Вот сидит паук! У паука восемь лапок. Сегодня двенадцатое число и вторник, то есть «второе». Тридцать седьмой год тридцать четвёртого цикла китайского календаря! Луна убывающая, двадцать пятый лунный день… Рядом со мной красивая девушка. Характер у девушки вредный – это «В». Считаем от начала алфавита. Значит, последний кирпич – «тройка».

Ева толкнула его локтем:

– Перестань!

– Так и быть, дохлый хмырь… про девушку я придумал… но остальное верно! – признался стожар, но Ева всё равно осталась недовольна, что он не пояснил, в чём именно он наврал. Что девушка красивая, что характер вредный? Но ведь последней цифрой действительно была «тройка»!

* * *

Внутри Башни Грифонов оказалось неожиданно светло. Свет был выбеленный, лунный. Хлопали крылья. Временами сверху падали кости. Это кормились златокрылые грифоны. Филат занял тихий столик за колонной. Столик был на живых ножках, тоже, видимо, из Аризонского дерева. Чтобы он не убежал, одна из ножек была прикована цепью к стене. Официантками здесь были не болотницы, а резвые крылатые феи, ужасно трещавшие крыльями. Стожар что-то сказал им, и они умчались.