Приверженная - Сандра Бушар

— Черт… — вконец утомив себя терзаниями и домыслами, я упала на кровать. В доме с этими немцами я не ощущала себя в безопасности. Вывод был только один: — Они пришли сюда по моей инициативе, значит из-за меня могут и уйти.

Собравшись духом, я уложила девочек в их люльки и поправив прическу, направилась вниз. Уверенна, одного моего слова будет достаточно, чтобы закончить эту пытку. Пусть решают бизнес в офисе, а не тут.

Я положила руку на дверцу, но не успела ее толкнуть, как кто-то толкнул ее с той стороны. Мне едва удалось отпрыгнуть, чтобы напор не сбил меня с ног. В голове пронеслась пугающая мысль: «Это не Тамара или Кирилл. Они не сносят двери на своем пути»

И я оказалась права. На пороге стоял Он. Немного взвинченный, перепуганный и растерянный, но безумно самодовольный и гордый собой. Он смотрел на меня, как кот на мышку, которая обречена на поимку и мучения. В его взгляде не было жалости и сомнения. Только злоба. Лютая, всепоглощающая и вызывающая мурашки.

— Как же я ждал этого момента, дорогая… — парень втянул запах, позволяя крыльям носа трепетать. — Как же мне нравится этот аромат страха. Почувствуй его хорошенько… Дай мне насладиться моментом…

Я сделала шаг назад. Медленно и осторожно. Голова активно работала, желая поскорее придумать, как спастись и не заставить нападающего ускорится. Его самодовольство могло мне помочь, но… Как?

— Ты ведь был мне другом. Я любила тебя… И сейчас люблю, как друга. И помогу, забуду все, поддержу… Только скажи, что мне сделать? — краем глаза заметив фарфоровую балерину на столешнице, я с ужасом поняла, что не успею схватить ее. Парень будет быстрее. В одной руке он держал мокрую тряпку, в другой пистолет. Умный ход! На третьем этаже никто не услышит криков и выстрела. А про камеры тот наверняка побеспокоился, иначе бы тут не стоял. — Дай мне возможность все исправить…

— Исправить? — выплюнул он и поморщился. Одни движение и теперь его пистолет был направлен на меня. Все, что оставалось — нажать на курок. — Я готов отдать жизнь за возможность свернуть тебе шею собственными руками! Но ты нужна им живыми… И то, что они приготовили тебе, намного-намного хуже…

— Кому «им»? И что я «им» сделала? — мой голос был максимально уверенный, а руки примирительно подняты. Кричать было нельзя, бежать тоже. Все это ровня самоубийству. Нужно было как-то его отвлечь. Как-то протянуть время… Возможно, мне повезет и кто-то придет, а быть может случится чудо.

— Такая маленькая, хрупкая, милая… Но ты подгадила жизнь всем. И я ненавижу себя за это. И они ненавидят. — посмотрев на часы, он будто очнулся и ускорил шаг в мою сторону. — Пора заканчивать это шоу. Времени не так много, как бы мне хотелось.

У меня был лишь одни шанс защитится: сделать ему подножку и попробовать убежать. Так просто… Но там, за моей спиной спали дети. Он мог выстрелить в них. Случайно или специально. И я не могла так рисковать. Ни за что.

— Не трогай моих детей. — прошептала я ему, когда парень завис так близко, что холодное дуло пистолета упиралось мне в грудь. — Умоляю, Влад… Они тут не причем. Они никому ничего не сделали…

— Никому не нужны твои дети, Кристина. — с призрением прошептал тот. Его явно расстраивало, что в момент моего краха, в последнюю секунду, я не ползала у него на коленях и не просила пощады. — Только ты.

Мокрая тряпка с едким, мерзким и противным запахом упала мне на лицо и мир вокруг поплыл. Но за секунду «до» перед глазами пролетели последние месяцы. Они были счастливые и правильные. И не было мгновения, в которое я жалела, что выбрала детей, сдавшись без боя бывшему другу. Это не их война. Они не в ответе за ошибки родителей.

Голова ужасно гудела, а о том, как болело тело и вовсе стоит молчать. В ушах звенело и глаза почему-то не открывались. Отчаянно пытаясь вспомнить момент, когда засыпала, так и не смогла… События были смазаны. Секс с Шакаловым, гости, поход в спальню…

— Черт! — резко подпрыгнув на месте, я едва не получила сердечный приступ. Возвращение к реальности далось тяжело, но не так, как осознание того, что ты пристегнут наручниками к кровати… На каком-то заброшенном заводе! — Боже…

Оглянувшись по сторонам, я поежилась от холода. Подвальное помещение, полное отсутствие окон и запах земли не воодушевляли. К тому же, не удавалось рассмотреть обстановку дальше своего носа. Подергав рукой, убедилась в надежности «оков». Железные наручники!

Как вдруг что-то рядом со мной слабо шевельнулось и кровать слегка скрипнула. Я вскрикнула от испуга и попыталась отстранится. Но только потом поняла, как это бессмысленно… Маленький, хрупкий, свернувшийся калачиком клубочек по габаритам напоминал худого подростка. Только вот длинные запутанные сальные волосы говорили об обратном.

Девушка явно была больна и не ела очень давно. Даже моего слабого зрения в полутьме хватило, чтобы увидеть ее прорисованные кости рук. От нее пахло потом и экскрементами. Я посмотрела внимательнее, и с ужасом поняла, что руки несчастной не были привязаны к кровати и находились где-то под туловищем.

Кем бы не были ее похитители, но они словно издевались! Довели ее до такого состояния, в котором она была вроде-как свободна, но от истощения не имела возможности лишний раз шевельнуться. Жизнь на грани наверняка напоминала каторгу…

— Эй, кто ты? — с ужасом потянувшись к ее плечу, я старалась дышать как можно меньше и реже. Такая тонка и хрупкая кость, только подтвердила мои догадки о том, что у девочки дистрофия. — Чем я могу тебе помочь? Слышишь меня? Можешь говорить?

Она шевельнулась так резко, как только была способна, словно пыталась до меня что-то донести. Но у бедняжки так ничего и не вышло… Только чем я могла ей помочь на самом деле? Наверняка меня положили рядом, чтобы я знала свою будущую судьбу.

Сев на постели и свесив ноги на ледяной бетонный пол, я ощутила жуткую жажду. Горло жгло так сильно, словно перед этим ела толченое стекло. Как вдруг заметила меленькую бутылочку воды около кровати на поддоне, который, наверное, служил подобием тумбы.

Его точно оставили для меня, потому что стоял он в зоне только моей досягаемости. Жадно открыв крышку, я сделала пару глотков… А затем заставила себя остановится. Что я делаю? Рядом человек умирает!

Осторожно придвинувшись к незнакомке, я подставила бутылку под ее губы, позволяя той высосать содержимое бутылки до последней капли. Она пила так жадно, будто делала это впервые за очень долгое время. Наверняка, так и было…

Вдруг я вспомнила, что перед тем, как уйти в спальню, спрятала пару шоколадных конфет и глазированных вафель в плотной обертке во внутренний карман платья. И, о чудо, они там остались! Не знаю, можно ли есть сладкое после длительного голодания, но это лучше, чем ничего.

Пол часа ушло на то, чтобы скормить их девушке. Она ела с большим желанием, ей просто не хватало сил даже жевать… В конце концов она замолчала и тело перестало трястись. Казалось, будто ей стало совсем немного лучше. И от этого было немного спокойнее…