Девушка с глазами львицы - Марта Таро

Аза услышала топот копыт и принялась нахлёстывать свою лошадь, но это было уже бесполезно. Саломея догнала повозку и поскакала рядом. Она вытащила из-за пояса пистолет, прицелилась в Азу и велела:

– Стой, иначе застрелю тебя, как собаку! Рядом с Костой ляжешь.

Аза бросила вожжи и аж плюнула от досады.

– Ах ты, воровка, – брезгливо протянула Саломея. – Ты у кого украла? Я подобрала тебя нищую, никому не нужную, дала тебе кров, одела с ног до головы. И чем ты мне отплатила?

– Подумаешь, отдала свои обноски! – вскричала взбешённая Аза. – Отдала то, что не нужно было тебе самой. Что-то ты не подарила мне ни одного своего кольца или браслета. Почему всё тебе? Я такая же княжна, как и ты. Только я моложе, а ты – уже старуха.

Ну, надо же! И эта дрянь тоже, оказывается, была недовольна. Поистине, сегодня был день открытий. Вот так – делать добро людям: в ответ получишь чёрную неблагодарность. Саломее было противно даже смотреть на эту помойную девку, не то что говорить с ней, но нужно было свершить правосудие. Графиня просто спросила:

– Где золото?

– В узлах, – процедила Аза, поглядывая на дуло пистолета, и пнула ногой что-то лежащее на дне двуколки.

– Слезай и отходи в поле, – велела Саломея, нацеливая пистолет в лоб Азе. – Да поскорее, иначе останешься лежать тут, а к утру тебя уже и снегом занесёт.

Плача от злости, Аза спрыгнула с повозки и, проваливаясь в жидкую, ещё не схваченную морозом смесь земли со снегом, побрела в поле. Саломея подъехала к двуколке, спрыгнула со своего коня и заняла то место, где только что сидела Аза. На дне экипажа лежало несколько узлов, наспех скрученных из наволочек. Саломея по очереди подняла их, узлы были тяжёлыми и характерно позвякивали. Привязав Ветра к двуколке, графиня повернула домой. В последний раз глянула Саломея в спину тяжело бредущей в поле Азы и не отказала себе в удовольствии крикнуть:

– Прежде чем зариться на чужие кольца и браслеты, научись мыть руки и чистить ногти. Теперь тебе одна дорога – в бордель, там тебе украшения не понадобятся, там будешь голая ходить.

– Это мы ещё посмотрим, кто раньше в борделе окажется, – пробурчала себе под нос Аза. – Ты так деньги мотаешь, что через пару лет уже без гроша останешься, вот тогда и поговорим.

Воровка тронула тяжёлое ожерелье из семи цепей, увешанных множеством незнакомых золотых монет. Как удачно, что она догадалась ещё во флигеле спрятать это украшение под одеждой. Если продавать монеты по одной, хватит на несколько лет, а за это время Аза уж постарается как-нибудь устроить свою судьбу. Она – княжна, а не приживалка в доме убийцы. Так что свой кусок пирога у судьбы вырвет обязательно!

Судьба благоволила к Ла Скала: до премьеры «Севильского цирюльника» оставалось меньше недели, а всё пока шло, как по маслу. Сегодня был прогон в костюмах. Кассандре так нравилось прелестное платье а-ля Мария-Антуанетта, сшитое ей для первого акта. Жаль, что граф не видит этот костюм – и вообще жаль, что он не видит Кассандру. Если б видел, их отношения сложились бы по-другому.

Михаил благоговел перед своей примадонной, но Кассандра от этого уже устала. Сначала это льстило: граф поклонялся ей, как святой, все его мысли летели к «Божественной». Он считал Кассандру самой великой, самой бесподобной, самой талантливой певицей на свете; упивался её пением, боготворил её голос и жил лишь ради того, чтобы вновь и вновь слушать её. Попросту говоря, сеньорита Молибрани заменяла слепому графу мадонну на церковной фреске.

Однако время шло, и Кассандра почувствовала обиду. Её задевало, что Михаил даже не хочет знать, как она выглядит. Ему было всё равно. Его идеалом стал бестелесный, а главное, бесполый ангел, и как бы Кассандра себя ни вела, для её поклонника это ничего не меняло. Ангел с небес пел, даруя мечты и надежды, и мир вокруг слепого графа оживал. Получалось, что сама Кассандра, с её мыслями и чувствами, была ему не нужна. Печерский забрал у живой и страстной девушки певческий талант и отдал его бестелесному ангелу, считая это вполне справедливым. Граф даже ставил себе в заслугу дурацкое благородство – он отказался от прежней любви. Впрочем, Михаил напрасно обольщался, для Кассандры его мысли и чувства были открытой книгой: она уже давно знала о юной «цыганке», по которой когда-то сох её идеальный поклонник. Та девушка мелькала в его мыслях – невысокая и тонкая, со светлыми, как лунный свет, волосами. Печерский даже не понимал, насколько его тело тоскует по прежней возлюбленной.

«Не слишком-то честно для такого поборника благородных принципов, как Мишель, – уже не раз с раздражением думала Кассандра. – Вера и надежда – с одной женщиной, а любовь достается другой».

Сполна пережив муки ревности, примадонна наконец-то признала, что всё это её изрядно раздражает, а если называть вещи своими именами, то и откровенно обижает. Кассандра Молибрани не первая встречная барышня с маскарада в английском поместье. Вон Орлова сразу поняла, с какой сильной и сложной личностью имеет дело. С кем она тогда сравнила Кассандру? С львицей. Фрейлина так себе и сказала: «Девушка с глазами львицы». Это, конечно, было лестно, но мысли о слишком любопытной русской даме Кассандра старалась гнать прочь. Орлова полезла слишком глубоко. Она всё время пыталась найти в Кассандре какую-то цельность. От их странного разговора осталось такое чувство, будто фрейлина снимает с примадонны слой за слоем, как кожуру с луковицы. Тогда Кассандра сильно испугалась. С тех пор она избегала встреч с Орловой и до сих пор жалела, что слишком распустила язык, упомянув о бабушке-гадалке.

Поняла ли Агата Андреевна, что примадонна Ла Скала читает мысли? Ответа Кассандра не знала, потому что в тот момент, когда они расставались, Орлова с этим выводом ещё не определилась. Однако сомнения у фрейлины уже возникли, и были они чрезвычайно серьёзными. Что случится, если эта женщина разгадает тайну Кассандры? Расскажет обо всём Мишелю или промолчит?.. Разоблачение страшило. Вдруг Мишель испугается? Он ведь вылепил для себя образ идеального ангела – небесного создания в белоснежных одеждах, а тут окажется, что Кассандра сродни какой-нибудь ведьме. Влюблённый в ангела кавалер ужаснётся и сбежит.

Предположение было таким обидным, что захотелось плакать. Ну почему Кассандра не такая, как все? Она красива, умна и богата. О голосе и говорить нечего! Всё при ней… Разве она не имеет права быть счастливой? Почему её не могут любить хотя бы так, как Мишель любил свою юную блондинку в костюме цыганки? Что же, Кассандре теперь всю жизнь оставаться бесполым ангелом на церковной фреске? Других будут желать и любить, а она будет лишь петь?

– Нет уж, на это я не согласна, – пробормотала девушка себе под нос, а Полли, внимательно наблюдавшая за костюмершей, подшивающей подол платья примадонны, удивлённо спросила:

– О чём ты говоришь, дорогая?

– О сегодняшней репетиции, – вывернулась Кассандра. – Доменико хочет, чтобы я пела во весь голос, но я приберегу себя для премьеры.