Безумная полночь - Мэгги Дэвис

– Подожди, – сказала она, когда он попытался ее обнять. – Я согласилась раздеться для тебя, – продолжала она, отстраняясь, – но не позволю тебе все испортить.

Он лежал абсолютно неподвижно. Когда она наклонилась над ним, чтобы снять с него брюки, ее грудь заколыхалась в такт движению.

– Что ты делаешь, Рейчел?

– Я хочу тебя, – нежно проговорила она. – И ты этого хочешь. Ты сам научил меня, помнишь?

Бо крепко схватил ее за запястья, но приподнялся, чтобы дать ей снять с себя брюки. Он был в черных эластичных трусах, которые плотно облегали бедра, дерзко обозначая его крайнее возбуждение.

Когда, просунув руки под резинку, она принялась стягивать их, у Бо вырвался возглас удивления. – О черт… – пробормотал он, закрывая глаза. Кончиками пальцев она нежно коснулась белых, выпуклых шрамов, следуя от искалеченного бедра к треугольнику волос, в котором островки коричневых завитков соседствовали с гладкими блестящими полосками поврежденной кожи. Его тело подрагивало, веки по-прежнему были сомкнуты.

– Рейчел, – хрипло вырвалось из самого его нутра. Прядь ее волос коснулась его бедра, он напрягся и замер, ощутив ее губы на твердом бархате своей плоти. Он лежал, обхватив руками ее голову, с искаженным, словно от боли, лицом. Наконец по его телу пробежала судорога.

– Я люблю тебя, – прошептала Рейчел, приподнимая голову с его влажного живота.

– Нет, – с усилием пробормотал он и поднялся, затем схватил ее за руки выше локтя и подмял под себя. Тяжело дыша, Бо навалился на нее всем телом, не давая ей вырваться. – Нет, детка, на этот раз командовать буду я. Я дам тебе то, чего ты хочешь, и возьму то, чего хочу я, но я должен чувствовать это красивое тело, обнимать тебя, Рейчел. Должен войти в глубь тебя, ощутить твою тугую, горячую, нежную плоть – вот чего я хочу. Я не буду грубым.

Со сдавленным стоном он прильнул губами к ее губам и поцеловал так нежно и так проникновенно, что на нее нахлынули волны жаркого алого пламени, которое то разгоралось, то затухало. Его язык скользил по ее губам и зубам, забираясь в сладкие укромные уголки. Закинув ей руку за голову, он принялся исследовать ее тело, словно хотел навек запечатлеть в своей памяти. Он гладил мерцающую кожу ее плеч, ее грудь, чуть выступающие ребра, шелковистый овал живота, бедра. Когда она беспокойно зашевелилась, Бо тихо засмеялся.

– Я не был по-настоящему нежен с тобой, Рейчел, – ласкал ее губы хриплый шепот. – Ни нежных слов, ни клятв, которых ты достойна, и все же ты пришла ко мне. Гляди, – он обхватил ее запястье и, поднеся ее руку ко рту, поцеловал каждый палец по отдельности, а потом всю ладонь, легко касаясь кожи языком. – Видишь, как я нежен с тобой? Я хочу тебя, детка. Я знаю, ты ничего от меня не скрываешь, в этом вся прелесть наших отношений. Между нами так заведено. Поэтому нам и бывает так хорошо вдвоем, что потом я все время думаю о тебе.

Она недоверчиво смотрела на это суровое красивое лицо, пытаясь отыскать на нем следы издевки. Но не увидела их. Бо был внимателен, заботлив, подчеркнуто ласков, словно хотел не только доставить ей удовольствие, но и не торопясь насладиться ею. Вскрикнув, она протянула руку, чтобы коснуться тугой гладкой кожи на скулах и провести по решительно очерченному подбородку. Его пальцы пробежали вниз по ее телу и быстро вернулись назад, затем тот же путь проделали губы. Поцелуи были теплыми и невыразимо нежными.

Он медлил, нашептывая ласковые слова, легко касаясь губами ее кожи на животе, бедрах и, наконец, Когда она стонала от желания, на груди. С мучительной неспешностью его губы прижимались к тугой, молочно-белой плоти и наконец отыскали жаждущие ласки розовые соски. Когда он прикусил их зубами, она исступленно выгнулась, пытаясь крепче прижать его к себе, изнемогая от сладкой боли.

– Не торопись, любовь моя, – пробормотал он, – я хочу покрыть поцелуями каждый кусочек твоего тела так, как мечтал об этом последнюю неделю.

Он начал с легких поцелуев в колени, затем перешел к бедрам, его крепкие пальцы и ладони следовали за губами. Коснувшись ее лодыжки, Бо поднял и поцеловал ее ступню. Пока одна его рука держала ее ногу на весу, другая двинулась вверх, к теплому пушистому островку и, раздвинув нежную плоть, скользнула внутрь. Из ее груди вырвался хриплый стон желания. Бо нежно ласкал ее, не отрывая глаз от пылающего лица, а она глядела на него из-под полуприкрытых век.

– Я безумно хочу тебя, Рейчел! – вырвалось у него. – Какая ты сейчас красивая. Ты хочешь меня, позволяешь себя ласкать… Я долго мечтал об этом. Не мог тебя забыть.

Он лег рядом с ней.

– А теперь ласкай меня, я жду, Рейчел. Сделай для меня то же, что я для тебя.

Ее руки двинулись вдоль его сильного тела, предоставленного в полное ее распоряжение. Она была так же нежна, как и он. Взяв ее руку, он положил ее на свое бедро. От легкого прикосновения его мышцы непроизвольно сжались.

– Дотронься до меня, – прошептал он с закрытыми глазами.

Она взяла в руку его плоть и стала ласкать, восхищаясь рвущейся наружу силой.

– Я скучаю по твоим рыжим волосам, – бормотал он. – Ах, детка, как приятно… не останавливайся. Твои волосы… прекрасные рыжие волосы опутали меня, как сеть, не отпускали меня. Как у тех женщин у Гомера, которые завлекали мореплавателей песнями.

– У сирен.

– Да, сирен. О Рейчел… – Его голос сорвался. – Ты не должна была здесь оказаться… Я не должен был встретиться с тобой. Никогда.

Медленно приподнявшись, он оказался над ней, усилием воли сдерживая рвущееся из него желание. Он целовал ее влажные полуоткрытые губы, шептал нежные слова, затем очень тихо спросил на ухо:

– Ты все еще любишь меня, Рейчел?

Обняв его за шею, она кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Скажи мне это еще раз, моя радость, мне нравится, когда ты это говоришь.

Слушая ее прерывистый шепот, он медленно и мощно вошел в нее всей тяжестью своего сильного тела. И замер, наполнив ее, пока она не начала двигаться под ним, вокруг него, забирая его в себя все глубже, пока из ее груди не вырвался сдавленный стон.

– Возьми меня, моя красавица, – хрипло говорил он, не отрывая от нее блестевших глаз. – Покажи, как ты хочешь меня. Чтобы я мог это запомнить.

Всхлипывая, Рейчел все сильнее и неистовее прижималась к нему в экстазе любви и желания. Бо не двигался, упершись лбом в ее лоб, с лицом, искаженным от наслаждения и боли. Ее руки в каком-то безумии блуждали по его широкой влажной спине, где под гладкой кожей вздувались мышцы, по крепким ягодицам и талии, по могучим рукам, пока его не начала бить дрожь. И когда он, не сдерживаясь более, обрушился на нее долгими тяжелыми ударами, которые потребовали от нее всей силы и страстной готовности, у нее потемнело в глазах. Вонзив зубы в его Плечо, она услышала хриплый стон.

– Ах, любовь моя… любовь моя… – повторял его хриплый голос. – Ну же, дай мне запомнить этот день.