Ночь империи - Дарья Богомолова

– Нет,– надеясь, что прозвучал не слишком грубо, откликнулся Первородный.– Я уже отправляюсь. Хотел ещё раз поблагодарить, что согласились приехать к нам и лично убедиться в нашей непричастности.

– Конечно,– все с той же улыбкой кивнул валакх, обходя Василиска по небольшой дуге и направляясь дальше.– Доброго пути, Король богов.

1.

От слабого прогиба в пояснице что-то хрустнуло, и тело среагировало раньше головы, резко сгибаясь обратно в прямой угол. Легче не стало, но и хуже не становилось. Плюсом увидел завалившийся под постель свёрток с недавно присланным сестрой гобеленом.

Она все так же занималась вышивкой, когда выдавалась свободная пара часов, и большую часть своих работ продавала наравне с каменьями и золотом. В нескольких богатых домах её картины точно висели. Раньше свёрток лежал на книжной полке, ждавший своего часа, чтобы быть повешенным и начать красоваться на стене возле рабочего стола, но какая-то тварь из тайного сыска так активно искала злосчастную иглу, что не рассчитывала силу бросков.

Придерживаясь за поясницу, Самаэль слишком живо представил этого не в меру наглого ифритёнка, швырявшего свёрток, а потом продолжавшего шариться по помещению. По его покоям. При всём уважении к предполагаемому отцу мальчишки, самого выродка хотелось вздёрнуть.

В остальном доме уже убрались, но, когда вечером вернулся, служанка чуть ли не слёзно просила прощения за то, что до личных покоев дело не дошло. Самаэль потратил добрые десять минут на то, чтобы успокоить сердобольную женщину, пообещал, что со всем разберётся сам, но в итоге полночи просто пролежал в постели, глядя в потолок.

Казалось бы, с его бессоницей давно надо было отвыкнуть лежать в покрывалах и шкурах, но это уже превратилось в своего рода ритуал. Кому-то лучше думалось на природе, кому-то – в печке из многочисленных одеял. Подумать было о чём, но больше, чем размышления о себе и своей жизни, в голову лезли мысли о том, чего можно ожидать по прибытии в Пантеон.

Выезжали после полудня, в пути потратили бы три дня. Четыре при худшем раскладе. Ничто не мешало Айоргу, так радостно согласившемуся на поездку, отправить вперёд себя ифритёнка, чтобы подготовил почву для приезда. На месте они бы обнаружили, что у Нории все покои закиданы точно такими иглами, а на окне настаиваются банки с ядами всех видов, и тогда Владыка бы получил карт-бланш на скандал. Он бы поругался, может, пригрозил бы казнить всех Первородных прилюдно, а потом состроил бы скорбное лицо и предложил им сесть и не лезть в политику, чтобы в обмен забыть об этом ужасном преступлении.

Ему нужно было быть умнее, нужно было отправить кого-то своего. Если бы опасения подтвердились, и ифритёнок кинулся к Первородным раньше них, человек Самаэля мог бы сравнять счёт. В кои-то веки хотелось справедливости. Может, повлиял вид Василиска, разбитого и потерянного – таким Короля богов никто не видел прежде.

«Ну да, как же,– фыркал насмешливый голосок на задворках сознания,– ты беспокоишься, что он не сдержит своё слово. И не видать тебе спокойной жизни».

Посреди ночи он едва ли не слетел с кровати и, как был, в домашнем кафтане, штанах и босоногий, кинулся верхом до города, чтобы отыскать там своего человека. Провидец, тихо живший и мирно врачевавший всем страждущим на окраине города, ночи предпочитал проводить в таверне, но каждый раз она была разной. Многие полночные гуляки утром наверняка рассказывали, что видели, как по городу в домашнем облачении мчал коня великий генерал – не ровен час, началась война.

Зеки был провидцем средней руки, но видел достаточно, чтобы при необходимости уберечь от опасности. Нашёлся он в третьей таверне и, когда Самаэль зашёл, уже хохотал так заразительно, что не улыбнуться было нельзя. Знал, что его ищут, и знал, в каком виде. За купленную ему кружку браги согласился подсказать пару вариантов.

Потом одна кружка превратилась в две, три…

И вот, вернувшись домой лишь час назад, тави Гринд стоял, согбенный, посреди своих покоев, которые не убрал ещё и наполовину.

Нужно было достать гобелен.

Со вздохом опустившись на колени, мужчина на четвереньках подобрался к постели и пригнулся. Казалось, свёрток лежал не так уж далеко, но на поверку между ним и пальцами оставалась пара жизненно важных сантиметров. Лежавший рядом с подарком от сестры кот, предпочитавший переживать утреннюю жару в более или менее прохладном тёмном месте, сверкнул на хозяина одним глазом и явно решил, что последние остатки разума двуногий потерял.

Он бы мог залезть под кровать с головой, но это значило распластаться по полу и молиться, что прислуга не решит вдруг проверить его самочувствие. Страшно было представить, как будет сокрушаться старушка:«Хозяину собой полы подметать не пристало, Ваше Сиятельство!».

Приятная была женщина. Заботливая до тошноты.

Как только он по пояс оказался под кроватью, достать свёрток не составило никакого труда. Пользуясь своим одиночеством и представившимся моментом, Самаэль почесал ласково заурчавшего кота за ухом. В этот же момент распахнулась без стука дверь.

– Проснись и пой, тави Гринд!

От неожиданности дёрнувшись, Самаэль ударился темечком о деревянный кроватный поддон. Клацнул зубами и, тихо ругаясь на смеси садалийского и эрейского, лёг лицом в пол. От места удара волнами расходилась боль, а все мысли разлетелись в стороны, уступив место гулкому звону. Хотелось верить, что никаких опасных травм он сам себе не нанёс.

В момент второй попытки поднять голову и посмотреть, кто находился в комнате – голос он знал, но до последнего не хотел верить своим ушам – сверху на кровать приземлился довесок чужой тушки, и тави схлопотал ещё один удар. Так показалось, хотя на деле всего лишь слегка скрипнула постель, да немного просела перина с каркасом, но последний мазнул по больному месту, и это равнялось полноценному боевому ранению.

– Знаешь,– Айорг свесился со стороны изножья, и за этим его движением последовала чёрная грива волос, скользнувших на пол и улёгшихся волнами и полукольцами,– нормальные люди спят на кровати.

Валакх нахмурился, выглядя в кои-то веки действительно обеспокоенным.

– Или ты напился и уснул там, где Птица приказала?

Предпочитая не радовать правителя пространными объяснениями, Гринд швырнул в его сторону свёрток, но мужчина оперативно увернулся. Не совсем – жуткий снаряд попал на его волосы и частично придавил их к полу. Услышав раздражённое шипение сверху, Самаэль позволил себе довольную улыбку, ещё раз почесал кота за ухом и только после этого выбрался из-под кровати.

Когда он сел, упираясь локтем в перину, Айорг уже сидел на её центре и самым беспардонным образом изучал картину.

По ней ввысь тянулось обвитое пёстрыми голубыми лентами дерево яблони, на ветках которого ярко-красными пятнышками выделялись плоды. Возле одного из таких, гораздо более крупный, чем мог бы быть в жизни, сидел дятел, твёрдо вознамерившийся поесть что-то, кроме живущих в стволе жуков. Чуть выше на ветке сидела ещё одна птица меньше размером, но её масть определить уже было сложно – просто птица, и всё тут.