Миром правит любовь - Эйна Ли

Наложив чистые повязки на раны Зака, Роуз умыла лицо холодной водой, надеясь, что это освежит ее. Потом она пошла к ручью и опустила гудящие от боли руки в воду. Это было так приятно, что она наклонилась и сделала то же самое с лицом. Но никакая, даже самая прекрасная холодная вода в мире не могла успокоить ее.

Лихорадка овладевает им все сильнее, у него уже начался бред. Холодная вода слабо может помочь в его состоянии. Что, если он никогда больше не откроет глаза... если он умрет? Она попыталась отбросить эти мысли. Он обязательно должен поправиться. Она не позволит ему умереть.

Вернувшись к Заку, Роуз поменяла холодный компресс у него на лбу, и он открыл глаза – свои прекрасные глаза цвета сапфира, заворожившие ее сразу же, как только она увидела их в первый раз.

– Это так приятно, Роуз, – произнес он.

Роуз ласково улыбнулась ему и нежно поцеловала в щеку.

– Жаль, что я ничего больше не могу сделать для тебя.

– Я хочу выпить воды.

Она помогла ему приподнять голову и – плечи и поднесла кружку к его губам. Он жадно выпил всю воду, потом снова откинулся на спину.

– Роуз, ты можешь сделать кое-что еще.

– Я ничего больше не могу, Зак.

– Я хочу, чтобы ты сейчас же уходила отсюда. А я позже тебя догоню.

Она протестующе затрясла головой:

– Я никуда не уйду.

– Любовь моя, я тебя только задерживаю. Ты же знаешь, что они сделают с тобой, если настигнут нас. Просто держись дороги, и ты доберешься до города Команчи-Уэльса. Там можно будет попросить помощи. Тамошний шериф – честный человек.

– Зак, я не собираюсь бросать тебя, так что побереги свои силы. Хочешь ты этого или нет, Маккензи, но ты связан со мной навсегда.

– Я люблю тебя, Роуз. – Он попытался дотянуться до ее руки, но даже не мог оторвать ее от земли. Она схватила ее и поднесла к губам.

– Я тоже люблю тебя, Зак.

– Сколько времени мы потеряли даром, пытаясь морочить друг другу голову!

– Я знаю, любовь моя. – Она потерлась щекой о его руку. – Но зато у нас впереди целая жизнь, чтобы исправить все ошибки, совершенные нами в прошлом. – Ее слова, казалось, повисли в воздухе, как мрачное напоминание о том невозможном положении, в котором они оказались.

Наконец Зак произнес:

– Просто... ну, если я не смогу это сделать, прошу тебя, доберись до моих родных. Расскажи им обо всем, что произошло. Они тебе помогут и позаботятся о тебе.

У нее так ежа..ось сердце, что она едва могла выговорить, сдерживая рыдания:

– Ты все расскажешь им сам, потому что мы выберемся отсюда вместе. Пожалуйста, Зак, не сдавайся, – умоляла она. – Это нужно для нас обоих. Мы ведь только нашли друг друга. Я не разрешаю тебе сдаваться. Если ты меня любишь, ты будешь бороться, потому что если ты умрешь... – терзающая боль в ее сердце стала невыносимой, – у меня не будет смысла продолжать все это. Ты моя жизнь, Зак.

– Прости меня за все, любовь моя. Это так много. Я хочу сказать тебе: ты значишь для меня все, я все люблю в тебе. Мне бы хотелось, чтобы я с самого начала был по отношению к тебе совершенно честным.

– Еще не поздно, Зак. С этой самой минуты между нами не будет больше никаких секретов.

– Да, больше никаких секретов. – Его голос замирал. – Прости меня, Роуз. Поезжай к моим родным в город Калико, что в Техасе.

Она сразу же узнала название города.

– Зак, моя подруга Эмили живет в Калико. Джош Маккензи – твой родственник?

Но ее вопрос уже не доходил до сознания Зака: его глаза были закрыты, и он, кажется, уже не дышал.

Ее охватила паника. Такого с ней еще никогда не было. Приложив ухо к его груди, она различила слабое биение сердца. Со смешанным чувством облегчения и безнадежности она осталась лежать у него на груди, уже не сдерживая рыданий.

Когда силы почти полностью ее покинули, Роуз сделала над собой последнее усилие и спустилась к ручью, смыла с лица слезы, зачерпнула кружкой воды. Она потеряла представление о времени, продолжая раз за разом менять холодные компрессы на пылающем лбу Зака. Наконец через некоторое время у него начался озноб. Тело Зака сотрясалось от крупной дрожи. Роуз заботливо укрыла его пончо, но озноб не прекращался, зато Зак на несколько секунд открыл глаза.

– Холодно. Я совсем замерз, – пробормотал он и снова провалился в лихорадочное забытье.

У нее больше не было спичек, чтобы разжечь огонь. Стащив с себя всю одежду, она затем раздела и Зака, прижалась к нему всем телом и накрыла их обоих пончо.

Обняв его и пытаясь передать ему тепло своего тела, она всю ночь баюкала его в своих объятиях – а рядом на расстоянии вытянутой руки лежал его «кольт».

Ни один человек или зверь не посмеет больше причинить боль человеку, которого она любит.

Роуз посмотрела вверх. Утро уже наступило, но небо было затянуто серыми слоистыми облаками. Больше нельзя медлить, нужно отправляться дальше.

Она оседлала лошадей и, как ей ни хотелось беспокоить Зака, все же разбудила его, помогла одеться и дала ему выпить воды. Его состояние, по всей видимости, не улучшилось. Его все еще била лихорадка, сознание было мутным, но он по крайней мере пережил эту ночь. Уже за это она была благодарна Господу. Однако он был так слаб, что не мог управлять лошадью. Значит, ей придется управлять обеими лошадьми.

После продолжительных усилий, которые почти совсем истощили ее, Роуз удалось все-таки взгромоздить Зака в седло. Потом она привязала поводья своей лошади к седлу и села верхом позади Зака. Она обняла его и прислонила его обмякшее тело к своей груди. Это чуть не свалило ее на землю, но она успела ухватиться за поводья и тронула лошадь вперед. Вороная Тейта пошла за ними следом.

Они двигались медленно, но все-таки ей удалось держаться в седле и не позволять Заку терять равновесие. Она боялась, что банда Тейта вот-вот их настигнет.

Когда они остановились у следующего ручья, чтобы дать лошадям отдых, Роуз удалось напоить Зака водой. Потом, несчастная и усталая, она повалилась на землю рядом с ним. Все это утро он провел в полубреду, почти без сознания. Но даже когда сознание его немного прояснялось, он был слишком вымотан лихорадкой, чтобы понимать происходящее.

Устало она поднялась на ноги и подошла к внешнему краю тропинки. На последних нескольких милях плато сузилось и превратилось в извилистый уступ, полого спускающийся к лежащей внизу долине. Как только они спустятся в долину, то сразу станут легкой добычей для своих преследователей.

Посмотрев вверх, она задохнулась от ужаса: на гребне гор на фоне неба показались фигуры четырех всадников. Банда уже совсем приблизилась к ним и, возможно, настигнет их через какие-то полчаса.