Две мелодии сердца. Путеводитель влюблённого пессимиста - Дженнифер Хартманн

кое-что показать, – мягко говорит она, затем заходит в хозяйскую спальню.

Делая глубокий вдох, я следую за ней. Когда я переступаю порог, у меня перехватывает дыхание. Из меня вырывается захлебывающийся вздох.

Комната напоминает о прошлом, представляя собой шкаф со скелетами. Она увешана лентами с концертов Эммы, моими баскетбольными трофеями. Детские рисунки, гобелены, лоскутное одеяло ручной работы, которое мы с сестрой сшили холодным зимним днем. Украшения, семейные фотографии, старая вывеска отцовской автомастерской, когда она называлась «Бишоп Автосервис», его удочки и спортивные сувениры.

И стеклянная банка со старыми орхидеями. Лепестки уже потемнели и засохли, но они все еще на месте. Все еще сохранились.

Мама подходит ко мне, берет мою руку в свои ладони и проводит большим пальцем по моим костяшкам. Затем она шепчет изо всех сил, на которые способна:

– Я никогда не заменяла их, Кэллахан. Я никогда о них не забывала.

Я моргаю, глядя на нее, пытаясь сдержать эмоции, которые вот-вот вырвутся наружу.

– Я обещаю тебе… они все еще живы.

* * *

Я не могу оторвать от нее глаз.

Ее кожу цвета слоновой кости украшает кружевное платье лавандового оттенка. Улыбка не сходит с ее лица с тех пор, как мы приехали сюда. Люси чувствует себя здесь как дома, и я немного завидую ей. Она легко может сделать любой дом уютным, добавив в него немного смеха и света.

Фарра и моя мама беседуют в соседней комнате, рассказывая друг другу истории, накопившиеся за многие годы, а я сижу за обеденным столом и наблюдаю, как Люси доедает свой десерт. Лаймовый пирог. Его приготовила мама. Он оказался не такой вкусный, как у Люси, но я съел все до последнего кусочка.

Я отодвигаю тарелку, когда Софи, ковыляя, подходит ко мне и дергает за штанину.

– Торт, – говорит она.

Я не поправляю ее, но, думаю, она имеет в виду пирог.

Люси протягивает ей вилку, и малышка обегает стол, чтобы откусить кусочек. Они обе хихикают, когда струйка крема стекает по ее подбородку.

Моя сводная сестра Мадлен выходит из кухни, держа в руках полотенце. Ее волосы собраны в аккуратный пучок рыжевато-каштанового цвета и перевязана желтым бантом.

Эмма любила желтый цвет. Он был ее любимым.

– Маленький монстр, кажется, обожает вас двоих, – говорит она, сверкая белоснежными зубами. Ее взгляд останавливается на мне, и улыбка становится еще шире. – Было так приятно увидеть тебя сегодня, Кэл. Прошло много времени.

В последний раз, когда я видел Мадлен, она была шестнадцатилетней непослушной девчонкой, сбегающей из дома только потому, что отец не позволил ей поехать на «Ауди» к своему парню.

Я думал только о том, как ей чертовски повезло, что у нее все еще есть отец.

Той ночью я ушел и не вернулся.

Я сглатываю и киваю.

– Да. Извини, что… отсутствовал. Я пытаюсь это изменить.

– Я понимаю, – кивает она и, все еще улыбаясь, понимающе кладет руку мне на плечо.

– У тебя есть столько времени, сколько нужно. Мы никуда не денемся.

Я наблюдаю, как она подхватывает Софи на руки, дует ей на живот, а затем, окутанная детским смехом, возвращается на кухню. Тем временем мой отчим, выходя через дверь во внутренний дворик, взъерошивает упругие кудряшки Софи и целует дочь в макушку, а после машет мне рукой.

Я киваю в ответ.

– Я горжусь тобой, – тихо говорит Люси. Наши взгляды встречаются, а затем она отодвигает свой стул и перебирается ко мне на колени. Когда она наклоняется для поцелуя, ее волосы приятно щекочут мои щеки. Скользя руками по моему подбородку, Люси отстраняется, и я замечаю блеск в ее глазах. – Я так горжусь тобой.

Я обнимаю ее, чувствуя, как на душе становится легче. От нее пахнет сладким нектаром и весной.

– Ммм. Ты знаешь, что я здесь только из-за твоих губ.

Она моргает, осознавая подтекст сказанного, а затем, смеясь, прижимается ко мне лбом.

– Я рада, что смогла тебя убедить.

– Думаю, я тоже.

Мои слова искренни, поэтому, когда она поднимает голову, в ее глазах загорается серьезный настрой.

– Здорово.

Я киваю, чувствуя, как от эмоций сжимается горло.

Люси снова целует меня, медленнее, нежнее, затем прижимается к моей груди, перебирая пальцами волосы у меня на затылке и удовлетворенно вздыхая.

– Есть кое-что, что я хочу сделать, – шепчет она мне в воротник. – Нужно сделать.

– Да?

Она медленно качает головой.

– Я расскажу тебе об этом, когда мы вернемся домой.

Дом.

Сжимая ее в объятиях, я смотрю в окно, сквозь стекло которого струится солнечный свет. На заднем дворе начинает цвести маленькое вишневое деревце.

Наступила весна.

И впервые в жизни мне не кажется, что наступила очередная долгая зима.

Глава 24

Кэл

8/4/2013

«Тринадцать»

Сегодня мой тринадцатый день рождения.

Мама устроила для меня большую вечеринку, так как я вступила в подростковый период, но меня на самом деле не волнуют ни сюрпризы, ни подарки. Я просто в восторге от того, что увижу своих друзей и семью, устрою танцевальную вечеринку и съем торт с малиновой начинкой. Вкуснятина!

Я знаю, что мама и папа попросят меня загадать желание и задуть свечи, поэтому я много думала об этом последние дни. Это очень важно, понимаешь?

Одно желание. Только одно.

А потом приходится ждать целый год, чтобы загадать другое.

Хорошая новость в том, что, кажется, я уже загадала свое желание – прямо сейчас, когда наблюдаю из окна своей спальни за тем, как Кэл и Люси бросают баскетбольные мячи на подъездной дорожке. Я знаю, чего хочу пожелать сегодня вечером.

Прости, но я не могу тебе сказать. Потому что тогда это не сбудется.

Пока-пока!~

Эмма

* * *

Я заглушаю двигатель мотоцикла, заезжаю на подъездную дорожку и поправляю солнечные очки на макушке. Закат окутывает Люси пурпуром и золотом, пока она стоит во дворе перед домом, просто глядя на горизонт. Ее руки сложены на груди, волосы развеваются на теплом ветру.

Десять лет назад в этот день не было заката. Он был скрыт за грозовыми облаками. Не знаю, почему я обратил на подобное внимание, когда мы ехали на фортепианный концерт Эммы, поскольку это не было поворотным моментом или чем-то в этом роде. Закинув ногу на ногу и ерзая в своем красивом красном платье, она что-то рисовала рядом со мной на заднем сиденье, покусывая ручку. Папа включил радио на полную громкость, и из динамиков зазвучала песня CCR Who’ll Stop the Rain.

Я взглянул на Эмму, рисующую капли дождя со