Школа на краю земли - Грег Мортенсон

«Пусть носильщик сосчитает наши сумки! Заплати таксисту! А когда с этим разберешься… – Сарфраз уже почти исчез за входной дверью, так что последние слова он бросил через плечо, как монетки-чаевые, – а когда с этим разберешься, начни возносить за нас молитвы!»

Я быстро пожал руку Вакилу и оставил его стоять позади, со скрещенными на груди руками, умоляющим Аллаха хранить нас в пути. Еле поспевая за Сарфразом, я бежал по аэропорту. А его тем временем остановил охранник. «Куда вы направляетесь?» – «В Дубай», – не задумываясь, ответил мой друг и двинулся дальше. Мы пересекли зал вылета, вышли во двор, и там к нам с тем же вопросом обратилась группа сотрудников службы безопасности. «Мы летим в Герат», – заявил им Сарфраз, и мы вошли в следующее здание.

«Вакил быстро всему научился, правда?» – спросил я, когда мы ставили сумки на ленту аппарата для сканирования багажа.

«Я слишком зол на него сейчас, – буркнул Сарфраз, но потом снисходительно добавил: – Но с каждым днем он все лучше справляется».

Возле сканера стоял служащий в белой рубашке с короткими рукавами и в галстуке. «Господа, позвольте узнать маршрут вашего следования?» – «Кандагар».

Сарфраз провел рукой по карманам жилета и невзначай бросил взгляд назад, проверить, не тянется ли за нами дорожка из купюр размером в годовую зарплату пятидесяти афганских учителей.

Наконец мы добрались до регистрационной стойки авиакомпании и протянули молодой женщине в черном хиджабе наши билеты. Она посмотрела на них и виновато улыбнулась: «Извините, но рейс в Файзабад задерживается и вылетит только во второй половине дня».

* * *

Вскоре после того, как мои коллеги задумали создать целую сеть женских школ, охватывающую владения талибов, Сарфраз Хан решил всерьез взяться за спецподготовку Вакила. Директор ИЦА по проектам в особо отдаленных районах был крут: мне повезло, что я прошел щадящий тренинг, так называемую «школу стиля». Но Вакилу досталось по-настоящему. Его то и дело уличали в страшных грехах и отчитывали, как ребенка, за то, что он не держит все время мобильный телефон включенным, посвящает третьих лиц в свои планы, недостаточно часто меняет машины и водителей и, что самое страшное, тратит время на непродуктивную деятельность – еду, сон, отдых.

Такое обращение могло показаться слишком уж суровым, однако Вакил должен был как следует осознать, сколь опасна его работа в качестве нашего представителя в занимаемой пуштунами части Афганистана. В глубине души Сарфраз прекрасно понимал: этот парень подвергается большему риску, чем любой из нас. Его приводила в ужас мысль, что Вакила, трудящегося на благо женского образования, могут похитить или убить. При этом Сарфраз никогда не говорил о своих опасениях прямо.

Между тем Вакил рос прямо на глазах. Ему удавалось контролировать строительство в Лаландаре и одновременно несколько проектов в Кунаре и Нуристане. Помимо этого, он стал инициатором еще ряда проектов Института Центральной Азии. Осенью 2008 года он открыл под Кабулом женские компьютерные курсы, которые за год обучали более тысячи человек, а также подготовил программу по технике безопасности, позволяющую детям уберечься от противопехотных мин. Ее вскоре начали использовать во всех афганских школах. Но самым его удивительным достижением стало обретение простого листка бумаги.

Из-за того, что мы с Сарфразом так и не смогли договориться ни с одним из кабульских бюрократов, ИЦА продолжал работу без государственной регистрации в качестве некоммерческой организации. Поначалу это не было проблемой – для нашей работы достаточно того, что нас поддерживают местные власти и жители деревень. Но наша деятельность становилась все масштабнее, и вскоре стало ясно, что без официальных бумаг не обойтись. Например, не имея лицензии, мы не могли зарезервировать абонентский ящик на почте или открыть счет в афганском банке. Из-за этого было крайне трудно управляться с деньгами. Несколько лет Сулейману Минасу приходилось ездить на машине из Исламабада в Пешавар, чтобы передать Сарфразу или Вакилу сумки, в которых лежало от двадцати до пятидесяти тысяч долларов. А затем они уже сами перевозили деньги через Хайберский проход в Кабул. Без регистрации мы не могли пользоваться рейсами Красного Креста, ООН или PACTEC, службы, специализирующейся на перевозках сотрудников гуманитарных организаций по всему Афганистану (нам иногда давали возможность воспользоваться этой услугой, но лишь в виде исключения). Однако теперь сотрудникам ИЦА куда чаще надо было совершать перелеты между Кабулом и Файзабадом: с 2004 по 2008 год талибы существенно активизировали свою подрывную деятельность, и ездить по автотрассам Бадахшана становилось все опаснее.

Короче говоря, пора было обзавестись необходимыми документами, и в то лето Вакил преуспел в этом непростом деле, которое нам с Сарфразом оказалось не по зубам.

С помощью нашего друга Дага Чэбота Вакил подготовил шестидесятистраничную заявку на регистрацию НКО на английском и дари, а затем отправился с этими бумагами по инстанциям.

Чтобы получить признание государства, нужно было побывать на приеме в нескольких министерствах: экономики, внутренних дел, образования, иностранных дел. Вакил ходил к разным чиновникам более семидесяти раз, терпел унижения и преодолевал совершенно абсурдные препоны. То от него требовали подать отдельные заявки на строительство новых школ и на восстановление старых, то заставляли переделать все документы только потому, что подпись в точности не совпадала с той, что стоит в его паспорте; то говорили, что в конце домашнего адреса надо приписать «Афганистан» или просили переписать устав, указав, что сотрудники НКО не обязаны работать в дни государственных праздников. Один раз оказалось, что справка из банка о внесении госпошлины в тысячу долларов была выписана не по форме, в другой – что в той же справке не был указан текущий курс валюты. И так без конца.

Все требования были выполнимы, но решение каждой проблемы отнимало от нескольких часов до нескольких дней. Вакилу приходилось мотаться по всему городу, чтобы собрать подписи официальных лиц, постоянно рыскать по улицам в поисках ближайшего копировального аппарата, а потом, вернувшись в нужное место, он натыкался на запертую дверь – учреждение закрылось. Вся эта суета длилась почти месяц.

Практически всегда ему удавалось сохранять спокойствие. Но в последний день, когда все документы были уже в полном порядке, ему сказали, что лицензию не могут выдать, пока не поставят последнюю печать. А поставить ее сейчас нельзя, потому что кабинет, в котором она хранится, закрыт, а ключ чиновник унес домой.

«Приходите завтра», – в очередной раз попросили Вакила. Но на следующий день ему нужно было уезжать в Кунар. Что было делать? Оставалось лишь орать что есть мочи:

«ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ ОТ МЕНЯ? ВЫ ЖДЕТЕ, ЧТО ВАМ ДАДУТ ВЗЯТКУ ЗА ТО, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ СВОЮ РАБОТУ? ВЫ ЖДЕТЕ ДЕНЕГ? ХОРОШО ЖЕ, СЕЙЧАС Я ВАМ ИХ ДАМ!»

Сотрудники ведомства выглянули из соседних комнат, чтобы посмотреть, что происходит.

«Я СЮДА ХОЖУ УЖЕ МЕСЯЦ, – кричал Вакил. – МЫ СТРОИМ ШКОЛЫ ДЛЯ НАШЕЙ СТРАНЫ! ВЫ ЧТО, НЕ ПОНИМАЕТЕ, КАК ЭТО ВАЖНО? Я НЕ УЙДУ БЕЗ ЭТОЙ БУМАГИ!»