Последняя жертва - Райчел Мид

Он повернулся к брату, помог ему встать и подвел к кушетке. Ноги Роберта дрожали, а потом и вовсе подогнулись; он не сел, а рухнул. Виктор обхватил его рукой.

— С тобой все будет хорошо. Все наладится.

— Правда? — неуверенно спросила я. Выглядел Роберт… очень скверно. Да, вряд ли пользователи духа смогут спасать стригоев в массовом порядке. — Он уже делал это и оправился. И Лисса чувствует себя прекрасно.

— Тогда Роберт был много моложе… как и Василиса сейчас. — Виктор похлопал брата по плечу. — Это не какое-то простое заклинание. Сделать это даже раз — уже грандиозный поступок. А дважды? Мы с тобой знаем, как работает дух, и этот подвиг высасывает силы из тела и разума. Роберт принес вам огромную жертву.

Да, так оно и было, судя по всему.

— Спасибо, Роберт, — сказала я.

Слова с трудом срывались с моих губ. Но Роберт, казалось, их не слышал.

Дмитрий встал, с легкостью держа на руках Соню. Она все еще плакала, правда, уже тише.

— Ей нужно отдохнуть, — угрюмо сказал он. — Поверьте мне, вы понятия не имеете, что сейчас творится у нее внутри.

— Ох, нет, я верю тебе, — ответила я.

— Идиоты! — бросил Виктор. — Вы оба!

Просто чудо, что взгляд Дмитрия не пришпилил его к стене.

— Пока никаких расспросов.

Я кивнула в знак согласия. Когда Лисса обратила Дмитрия, она тоже яростно защищала его. Конечно, Соню изменил не он, но он единственный здесь представлял себе, что она пережила. Я знала — тогда ему было трудно приспособиться к новому состоянию, он чувствовал себя потерянным, сбитым с толку. И это без учета последующей депрессии.

Он быстро прошагал мимо нас, неся Соню в спальню. Проводив их взглядом, Сидни посмотрела на кушетку, где Виктор по-прежнему обнимал брата. Потом она удивленно поглядела на меня.

— Я слышала… но не верила.

— Да я и сама все еще не верю, — сказала я. — Это против всех правил Вселенной.

К моему удивлению, она дотронулась до маленького золотого крестика у себя на шее.

— Некоторые правила выходят далеко за границы Вселенной.

Виктор встал, по-видимому удовлетворенный тем, что Роберт отдыхает. Я напряглась. Чудеса чудесами, но он оставался преступником, которого я намеревалась захватить. Он сделал шаг ко мне и заговорил, понизив голос:

— Прошу прощения за то, что прерываю лекцию по метафизике, но тебе стоит прислушаться ко мне. Будь начеку, Роза. От тебя очень многое зависит. Не позволяй своему любимчику помешать вам выяснить то, что известно Соне.

— Но он прав! — воскликнула я. — Прошло всего пять минут! То, что она пережила… что они оба пережили… это грандиозно. Полное изменение жизни, буквально. Он тоже не сразу пришел в себя, даже не сразу осознал, что спасен. Освоившись с этой мыслью, Соня поможет нам.

— Ты уверена? — Он прищурился. — Она и впрямь думает, что спасена? Не забывай: Беликова превратили в стригоя против воли. С ней другой случай.

— Ч-что вы хотите сказать? Что она снова попытается стать стригоем?

— Я говорю вот что: поторопитесь с получением ответов. И не оставляйте ее одну.

Виктор удалился на кухню и вскоре вернулся со стаканом воды. Роберт жадно выпил ее, после чего крепко уснул. Я вздохнула и прислонилась к стене рядом с Сидни, чувствуя себя совершенно измотанной.

— Что теперь? — спросила Сидни.

Я покачала головой.

— Не знаю. Будем ждать, наверное.

Чуть позже вернулся Дмитрий и бросил взгляд на Роберта.

— Она тоже спит. Трансформация… Это очень тяжело.

Вид у него был измученный; хотелось бы знать, какие воспоминания одолевают его сейчас. О том, как он вернулся к жизни? О том, как был стригоем?

— Не думаю, что стоит оставлять Соню одну, — сказала я, заметив краем глаза ухмылку Виктора. — Кто-то должен оставаться с ней на случай, если она проснется. Возможно, она не будет понимать, что происходит.

Дмитрий несколько мгновений молча, пристально вглядывался в мое лицо. Он слишком хорошо меня знал, чтобы догадаться — на уме у меня что-то еще. По счастью, обнаружить брешь в логике моих рассуждений ему не удалось.

— Ты права. Не возражаешь посидеть с ней? — спросил он Сидни.

Я старалась подыскать нужные слова. Нет-нет, не Сидни! С ней должен быть тот, кто способен дать ей отпор — на всякий случай. Сидни, видимо, догадалась о возникшей у меня проблеме и избавила от необходимости лгать Дмитрию — или от того, чтобы сказать ему правду о своих тревогах.

— Она незнакома со мной, и неизвестно, как поведет себя, когда проснется и увидит меня. Кроме того… — На лице Сидни возникло выражение отвращения, столь характерное для алхимиков. — Я, по правде говоря, не могу чувствовать себя спокойно с тем, кто пять минут назад был монстром.

— Она не стригой! — воскликнул Дмитрий. — Она полностью, абсолютно морой!

Даже меня немного напугала резкость в его голосе, однако его реакция не удивила меня. Ему самому было очень нелегко убедить всех, что он снова стал прежним.

— Знаю, в это трудно поверить, — добавил он уже мягче, — но она действительно изменилась.

— Я побуду с ней, — предложила я.

— Нет-нет. — Дмитрий покачал головой. — Сидни права в одном: Соня может почувствовать себя сбитой с толку. Лучше побыть с ней тому, кто хорошо понимает, что произошло.

Я хотела было возразить, что по-настоящему Соня знает только меня, но потом решила, что, пожалуй, останусь с братьями. Сейчас они выглядели безвредными, но я не доверяла им. Дмитрий, по-видимому, тоже. Он подошел ко мне и прошептал на ухо:

— Не спускай с них глаз. Сейчас Роберту плохо, но он может оправиться быстрее, чем мы думаем.

— Знаю.

Он сделал несколько шагов, но потом остановился, обернулся и посмотрел на меня задумчиво и даже с каким-то благоговением.

— Роза?

— Да?

— То же самое… То же самое было и когда Лисса изменила меня?

— Более или менее.

— Я не отдавал себе отчета… Это было… — Казалось, он с трудом подыскивает слова, что было очень не похоже на него. — То, как свет залил комнату… То, как Соня изменилась… Увидеть, как из смерти возникает жизнь… Это было…

— Прекрасно?

Он кивнул.

— Обретенную таким образом жизнь… нельзя тратить впустую.

— Да, нельзя, — согласилась я.

Я заметила — что-то в нем изменилось. Совсем немного, ну как тогда, в проулке, но я понимала, что ужас его прежнего стригойского существования давит на него чуточку меньше.

Больше он ничего не добавил. Я провожала его взглядом, пока он уходил. Поскольку делать было нечего, Сидни уселась на полу, скрестив ноги и положив на колени книгу. Закрытую — чувствовалось, что мысли алхимика витают где-то далеко. Виктор тем временем опустился в кресло и откинулся на спинку. Он выглядел не так плохо, как Роберт, но чувствовалось, что оба брата сильно устали. Это хорошо. Чем дольше они будут оставаться не в форме, тем лучше для нас. Я принесла из кухни кресло и тоже села. Все было спокойно.