Три жизни Тани - Валентина Елисеева

— Пока он жив — надежда есть. Ищите.

На пути к технической лаборатории Хвара перехватили Грон и Амели: они желали знать, что сказал спэйсмаршал. Известие, что им выдан карт-бланш в деле розыска шефа, вдохновило агентов тройки Хвара.

— Пришли сведения по тому человеку, что старался спалить из бластера рыжую колхи, — доложила Амели. Её тон намекал на то, что сведения не обыденные.

Ну-ка, удиви меня, — заинтересовался Хвар.

— Это Клисс, бывший главный помощник Хаса Набарра! — выпалила Амели.

— Заводчика, что вырастил и продал собаку лорду?

— Да! Этот Клисс недавно уволился из питомника Набарра (хоть долгое время был его правой рукой!), изменил себе внешность, взял новое имя и с новыми рекомендациями явился в мир Маэль, чтобы устроиться на работу в псарни дворца. Отгадай, кто дал ему те шикарные рекомендации на новое имя, что позволили ему быстро занять вакансию на придворной псарне?

— Сам Набарр?

— Почти верно. Бумаги подписал заводчик Дейкомб, но удалось выяснить, что сделал он это по настоятельному требованию Набарра. Сам знаменитый собачник сектора поостерёгся давать рекомендации от своего имени — видимо, знал, с какой целью Клисс отправился в Маэль, и не хотел давать ниточку, ведущую к себе.

— Намекаешь, что сам Набарр отправил своего главного помощника убить собаку? Отправил под другой личиной, чтобы никто не заподозрил его причастности к смерти собаки, которую он когда-то продал лорду?

— Так и есть. Первой попыткой убрать собаку стало отравление, замаскированное под болезнь, а когда пошла заварушка со склепом, то Клисс решил, что можно и не таиться, а воспользоваться случаем, пристрелить колхи из бластера и сбежать под шумок, пока полиция наводит в поместье свои порядки.

— Собака лорда очень непроста, раз ради её убийства затрачено столько усилий, — задумчиво протянул Хвар.

— Литэйр многократно повторял это. Зачем убивать неразумную собаку? Незачем, это и дураку понятно. А вот разумная собака может слишком много знать и её имеет смысл убрать, как свидетельницу. Эта колхи появилась в поместье после литэйра, весьма своевременно и на весьма подходящем месте, хочу заметить. Вдумайтесь: главным злодеем покупается крайне необычная собака, как только шеф занимает должность главного собачника! Не верю я в случайность таких совпадений!

— Судя по тому, что эта колхи спасла дочь невинного Молкиаля и самого шефа в лесу — она не на стороне злодеев, — высказался Грон.

— Именно за это её и пожелали убить, — высказала догадку Амели и взволнованно подытожила: — Думаю, если мы отыщем собаку, то у нас появится ниточка, ведущая к шефу.

— Мы её отыщем, — твердо пообещал Хвар, с досадой вспоминая о просчёте, допущенном его людьми в поиске рыжей колхи. — Как говорится: хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Помимо розыска собаки надо еще за Хасом Набарром наблюдение установить.

— Хм-мм, мне не стоит спрашивать об основаниях на выделение группы оперативников наблюдать за ним, да? — высказался Грон.

— Разве я что-то говорил об официальном расследовании? Мы лично, исключительно как частные лица, проявим обычное любопытство, — пожал плечами Хвар.

— Тогда начальству о том лучше не докладывать. Бригадир Крешс скоро плюнет на всё и сам уйдёт тайным агентом в какой-нибудь тёмный мир, если одер-спэйсмаршал опять поставит ему на вид, что полицейские временно вверенного ему отдела поступают не согласно регламенту, установленному законом, и проявляют «обычное любопытство» в рабочее время.

— И в нерабочее тоже, Грон, — усмехнулась Амели.

— Это как всегда.

День спустя.

«Ролиенталь» был одним из самых роскошных отелей галактики. Максимально защищенный ото всего, даже от маловероятного в этом квадрате столкновения с астероидом. Несмотря на то, что отель располагался в открытом космосе на значительном удалении от ближайших планет, ничто в нём не намекало на вакуум за панорамными окнами, на отдалённость природных гравитационных полей. Искусственная гравитация ничем не отличалась от той, что создаёт земная твердь, — разве что весьма полезным свойством быть разной в разных помещениях отеля, предназначенных для несхожих рас. Ведь кто-то привык жить в поле притяжения планет-гигантов, а кто-то — карликов по меркам космоса.

Состав, температура и давление воздуха в отеле надёжно контролировались климатическими системами, формируя максимально благоприятные условия для представителя любой из разумных рас. В этом отеле было огромное крыло для различных существ вида пектилевых; крыло для морских обитателей, способных дышать кислородом, только если он насыщает воду или иной растворитель; крыло для птицеобразных, червеобразных и ракообразных существ; крыло для таких видов, которые трудно описать языком землянина, никогда не покидавшего своей планеты.

Отель «Ролиенталь» олицетворял собой удивительное свойство разумных существ к объединению в одно Сообщество. Сколь разными ни были бы собратья по разуму, они умели находить точки соприкосновения, общие дела и устремления, даже общие технологии и магические системы. Конечно, компьютер для ракообразного, живущего под толщей серной кислоты, по внешнему виду и по способу управления отличался от компьютера на столе человека, но принцип их действия был одним и тем же. Сколь бы различными ни были тела, разумы были поразительно схожи, и системы основных нравственных ценностей тоже не менялись от мира к миру. Поговорки: «уговор дороже денег», «честная работа за честную плату», «око за око», «всё лучшее в жизни даётся бесплатно», «друзей в беде не бросают» бытовали во всех уголках Вселенной. Понятие справедливости, как и справедливого возмездия, тоже существовало повсеместно, только поэтому и смогла возникнуть всекосмическая полиция, следящая за исполнением общегалактических законов. С другой стороны, и преступники оставались преступниками на любой планете, и отношение к ним не менялось от того, сколько у них конечностей, хвостов и лиц.

Сообщники Люкиэля поразили бы разнообразием форм любого зоолога, но обсуждали они общую проблему, соглашались с едиными методами её решения.

— Музыка — прекрасное искусство, духовный язык материального мира, затрагивающий тонкие струны души разумного существа, — говорил Люкиэль своим мелодичным, завораживающим голосом. — Кто заподозрит, что нечто столь прекрасное и эфемерное, как музыка, может быть смертельно опасно? Вспыхнет в нашей галактике новая звезда эстрады, поющая под звучание новых инструментов — кого это удивит? А она вспыхнет мгновенно, если мы дружно возьмёмся разжигать её огонь: реклама, концерты в лучших холлах…

— Само собой, нашей коалиции нетрудно сделать вселенскую поп-звезду даже из глухонемого, но какой будет исход у этой вашей «музыки новых инструментов»? — нетерпеливо прервали эльфа.

— О, исход будет плавным и поначалу малозаметным, — коварно усмехнулся Люкиэль. Наслаждаясь всеобщим вниманием, он принялся объяснять: — Если вы будете слушать новый супер хит на открытом пространстве веранды своего дома или в огромном концертном зале, то никакого влияния не ощутите. Но если мы добьёмся того, что слушать его начнут во всех домах и норах, там где много перегородок и массы живых существ, то ситуация изменится. В небольших квартирах-коробках звуковые колебания от нескольких источников начнут резонировать и определенным образом влиять на тонкий слой магического эфира, который есть везде, в любом мире. В итоге будет рождаться вторичное излучение с опасным свойством: оно будет разрушать сосуды кровеносной системы живых существ. Если поблизости друг от друга зазвучат два-три источника моей мелодии, то пострадают лишь те, у кого слабые сосуды: больные с соответствующим диагнозом и пожилые люди. Если источников будет больше — дойдёт очередь до подростков, затем маленьких детей, и лишь под конец — работоспособных лиц среднего возраста. Инсульты, инфаркты, внутренние кровоизлияния станут частым явлением, особенно в местах скученного проживания разумных существ.