Сирена иной реальности - Эль Бланк

— То-то вы и упрекали меня в несущественных подробностях, — хмыкнул Дайяр. — Бесполезных для ваших непонятных целей.

— Наши цели, Арктур Иванович, не непонятные, а познавательные, — наставительно и с откровенным недовольством поправил его собеседник. — А полезность — свойство субъективное. Во всем нужен индивидуальный подход. Впрочем, — он сокрушенно вздохнул и сменил тон на всепрощающий, — мы не настаиваем. Это ваше право — делиться полученным знанием так, как считаете нужным. Для нас куда важнее сам факт успешности «путешествия». Только помните о неразглашении.

— Я о своих обязательствах не забываю, — резко, видимо, несдержанно откликнулся Арктур. — А вы?

Илья Васильевич напрягся. Расслабленная поза, в которой он все это время находился, превратилась в напряженную, словно он приготовился к встрече с тварью. И ответил, внимательно отслеживая малейшие движения собеседника:

— Само собой. Оплата будет переведена на ваш счет…

— Я о другом, — оборвал его Дайяр. — Вы мне обещали полное выздоровление, а до сих пор ничего толком не сделали.

— Арктур Иванович, — прищурился собеседник, — мы предупреждали вас, что метод лечения находится в стадии разработки. Да, вы быстро встанете на ноги, как только мы начнем его применять. Но пока у нас нет достаточных гарантий безопасности, мы не имеем права использовать рискованные способы. Лишь одобренные терапевтические. Подождите еще не много. Мы ведь и так создали вам все условия для комфортной жизни, даже обеспечили временной работой. И не скучно, и доход…

— И вам польза, — вновь не сдержался и перебил его Арктур. — Удобно устроились. Держите меня на привязи своими «гарантиями».

— Все мы и во всем ищем выгоду, — едва заметно, одними уголками губ улыбнулся Илья Васильевич. — Если обстоятельства позволяют, почему бы не воспользоваться. Разве не так?

В его глазах — я только сейчас поняла, что голубых, — было такое явное предостережение! Он словно на тайну какую-то намекал, ему ведомую. И Арктур задумался.

Я его настрой разделяла. Поняла уже, что духи строят свои интриги и им друг от друга точно есть что скрывать!

— Если обстоятельства вынуждают, почему бы не смириться, — отступил Дайяр. — Терять мне, в общем-то, больше нечего.

— Вот и правильно, — успокоился молодой дух, расслабленно откидываясь на мягкую спинку. — Идите, отдыхайте и ни о чем плохом не думайте. А мы приложим все усилия, чтобы побыстрее вас вылечить.

Н-да… Последней фразе я бы верить не стала. Очень уж она звучит многообещающе. Да и тоном сказано… Ален ведь точно таким же меня убеждал, что он изменился! Мне есть с чем сравнить, чтобы понять…

— Врет ведь, сволочь, — словно продолжая мою мысль, неожиданно пробормотал Арктур.

Он оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь и медленно пошел прочь. Я пока еще не очень умело ориентировалась в сложных переходах здания, наверное, поэтому путь в комнату Арктура мне каждый раз казался другим — и по затраченному времени, и по маршруту. А может, мой дух действительно пользовался разными дорогами — не все его намерения ясны мне до конца. В любом случае жилище, в котором обитают духи, устроено намного сложнее и непонятнее замка Аленнара.

В конце концов я перестала пытаться запомнить расположение мест. Для меня это бесполезно — все равно ведь не могу ходить сама. И потому я просто заинтересованно присматривалась к интерьерам. По возможности, разумеется, если Арктур позволял мне это делать, то есть сам смотрел. Ведь иногда он и этого шанса меня лишал — когда задумывался и взгляд его ни на чем конкретном не сосредотачивался.

В общем, за два дня я узнала о существовании нескольких неведомых прежде мест, которые посещал Арктур. К его жилищу, резиденции главного духа — Ильи Васильевича, — оранжерее и залу для приема пищи прибавились каморка лекаря, тренировочная комната и прогулочные дорожки в лесу.

Лекарь — маленький, щуплый, темноволосый, неразговорчивый мужчина неопределенного возраста — оказался таким же дотошным, как и целители в моем мире. Он тщательно осматривал ногу Арктура, недовольно морщился и вздыхал. Потом с тем же вниманием слушал дыхание и стук сердца через странную гибкую трубку. Закреплял на запястьях и висках липкие кружочки. Совал свой острый нос прямо в поверхность свитка-помощника, грозя его проткнуть. Наконец, устроив пациента на лежанку, накрыл поврежденную ногу какой-то очень тяжелой тканью и вышел. Я так и не поняла зачем. Вернулся, когда уже и я, и Арктур потеряли терпение, а тело словно иголками колоть начало.

Обманщик, одним словом. Ничего толкового же не сделал! Ни мазей, ни травяных настоек не дал. Не заменил неудобную изогнутую палку на более практичный костыль. В моем мире такого лекаря давно выгнали бы с позором. И пришлось бы ему становиться землепашцем или рыбаком.

А вот тренировочная комната оказалась любопытной. Небольшая и заполненная удивительными предметами. В ней почти не было свободного места! Я даже растерялась, не понимая, как Арктур собирается заниматься, — ведь все они стоят близко и мешают двигаться. А ему и без того трудно.

Но все оказалось до банальности просто. Непонятные штуки были всего лишь специальными приспособлениями для правильного увеличения нагрузки на нужные части тела. На удивление удобно, кстати. Мне даже досадно стало, что у нас никто до такого не додумался!

А еще мне было безумно жаль моего духа, который занимался, преодолевая боль и прикладывая неимоверные усилия. Пытался вернуть телу прежнее могущество, упрямо не желая оставаться калекой. Арктура тяготит нынешнее положение в мире духов, когда никто не желает считаться с его мнением. Что Илья Васильевич, что лекарь… Все лишь указывают, что делать.

Но удивительнее всего были прогулки. Постоянное пребывание в жилище казалось мне скучным, а Арктур, видимо, тянулся к природе. Она вносила в нашу жизнь хоть какое-то разнообразие и новые впечатления. Лес, совсем непривычный, чужой, тем не менее казался знакомым, дарил те же ощущения, что и лес моего мира. Диковинная цветовая гамма листвы не раздражала, а радовала глаз разнообразием оттенков. Зелеными оказались только узкие, тонкие, похожие на иголки листья. Они покрывали ветви высоких деревьев со светлой коричневой корой — их я и видела из окон. Листва других растений — обычная пластинчатая — в зеленых тонах встречалась редко, разве что в оранжерее. А в природе в основном была желтая, оранжевая или красная. И еще она почему-то плохо держалась на ветвях — ею была усыпана и почва, и дорожки.

Странная здесь растительность. И погода. Вернее, непогода. Она, конечно, и у нас иногда не самая приятная, но чтобы быть вот такой противной…

Арктур, плотно запахнув накидку и натянув на голову капюшон, медленно бродил по дорожкам, покрытым каменными пластинами. Сырой холодный ветер забирался под полы, бил в лицо мелкой моросью, отнимал у тела тепло, безжалостно срывал и бросал под ноги листья с веток, гнал по небу унылые свинцово-серые тучи. И лишь изредка в просветах показывалось небо. Голубое, вовсе не зеленое…