Бравая служба - Роман Хаер

Раз в год у квурков случается брачный сезон. Они уходят жить в море и метать икру. На долгий месяц разум покидает этих существ, и они превращаются в диких зверей – у них просыпается стайный хищнический инстинкт, и стаи квурков бросаются на все в пределах видимости. Старики, вышедшие из брачного возраста, и молодняк, не достигший совершеннолетия, на этот период впадают в спячку, зарывшись в песок, – находиться в это время в местах обитания квурков опасно для здоровья.

В другое время года это забавные и добрые создания, питающиеся в основном морской капустой и насекомыми. В трюме имелась большая бочка, полная личинок огромных мух, которой мы собирались купить услуги проводника и лоцмана, – квурки знают гигантский водный лабиринт, называемый Архипелаговое море, как свои пять перепончатых пальцев. А еще они делают отличное пальмовое вино, и поэтому на берег в деревеньку квурков каждый на корабле стремился всей душой.

* * *

Огромный морской фрегат остановился в островной бухте, дрогнув могучим корпусом, и четыре якоря с плеском погрузились в воду, качественно обеспечивая надежную стоянку. Тут же был спущен последний парус, и гудение магического агрегата в недрах судна впервые за месяц полностью утихло. Вскоре на воду была спущена шлюпка, и первая партия морских путешественников отправилась к гостеприимному берегу. На веслах огромной лодки, размерами сопоставимой с земным рыболовным баркасом, сидели два огра. Кормщик и отставной сержант гребли, с удовольствием разминая могучие тела. На носу лодки стоял джисталкер, а у его ног вертелся большой рыжий кот, заинтересованно поглядывая на близкий берег. Рядом с человеком важно стоял синекожий тролль, а подле него довольно улыбались всему миру два гоблина. Еще десяток матросов из команды фрегата сидели на скамейках, расположенных вдоль бортов шлюпки. Каждый взмах огромных весел пожирал метров пять морской ряби, отделяющих путешественников от вожделенного берега. На белом песке пляжа пара десятков квурков подпрыгивали на месте и гортанно курлыкали, заменяя собой целое болото лягушек. В руках каждый островной абориген держал, как чашу, половинку кокоса, полную молодым пальмовым вином.

Налево пойдешь – коня потеряешь.

Направо пойдешь – голову сложишь.

Прямо – движение запрещено.

Дорожные знаки

Шлепая по палубе ластами и забавно переваливаясь на тонких ножках, ко мне подошел квурк Влик и с надеждой уставился влажными окулярами, донельзя похожий на глянувшую через аквариумное стекло рыбку-телескопа. Я стоял у фальшборта «Гордости Приморья» и скептически осматривал очередной остров, к которому мы только что подошли. Надежда на то, что этот кусок суши устроит Рыжика, была невелика – наш фрегат подплыл, если уж говорить честно, к совсем небольшому островку. Рыжий ловец крыс ненадолго вылез из трюма, недовольно глянул на меня, потом соизволил посмотреть на берег в пятидесяти метрах от судна и снова повернулся ко мне.

«И надо тебе было из-за пустяка отвлечь меня в самый ответственный момент? Я почти поймал его», – укоризненно выдал кот и снова нырнул в недра трюма.

Противостояние Рыжика и крысиного короля являлось самым обсуждаемым процессом на судне. Вся команда делала ставки – кто на кота, а кто на крысу. Симпатии тоже разделились примерно поровну – многие верили, что, если крысы уйдут с корабля, всех ждет несчастье. Разок рыжий воин вступил в бой с увертливым главным грызуном и даже откусил тому ухо, но в самый ответственный момент к королю подоспела подмога, и десяток огромных крысиных гвардейцев атаковал ошарашенного кота, – половина серых солдат полегла за своего господина на поле боя под ударами могучих лап, но король спасся.

Честно сказать, со скуки я сам увлекся этим противостоянием и чувствовал себя немного неловко, отвлекая Рыжика от серьезного дела на такое незначительное мероприятие, как осмотр очередного острова. Но деваться было некуда – работа есть работа.

– Нет, Влик, снова не тот остров, – повернувшись к квурку, сказал я. – Большой нужен.

– Большой-большой ква-ждый раз, – недовольно проквакал наш проводник, забавно раздувая горловой пузырь. – Где-где я найду ква-м столько мест без ква-ды?

– Не сердись, квакуш, – с улыбкой сказала Лия, стоящая неподалеку. – Хочешь рыбку соленую?

– Да-ква-й, – немного повеселел забавный ихтиандр и пошлепал к гоблинке, потом не удержался, оглянулся и укоризненно сказал: – Ква-тит мучить квурка.

Взяв у улыбающейся маленькой аристократки кусок вяленой рыбы, Влик еще раз обиженно глянул на меня, потом сиганул через фальшборт и через секунду скрылся под килем корабля. Квурк, когда обижался, прыгал за борт и в гордом одиночестве отсиживался под водой. В принципе, Влик был прав – он уже вторую неделю болтался с нами по Архипелаговому морю. За день мы осматривали пять-шесть островов, на некоторые даже высаживались и долго по ним бродили – и рыжий эксперт все безапелляционно браковал. Первое время я любовался красотами Архипелага, но через пару дней эти метания мне надоели, и череда прекрасных островов, жемчужин южного моря, слилась в моей голове в один непрерывный пляж. Впрочем, мы не осмотрели и десятой части раскинувшегося перед нами великолепия, так что имелся хороший шанс застрять тут еще на два-три месяца.

«Может, среди моих предков все же был Менделеев?» – подумал я, глядя на прозрачные морские волны, сомкнувшиеся над оскорбленным в лучших чувствах квурком.

Говорят, что периодическая таблица, которую мы все изучали в школе на уроках химии, пришла к своему создателю во сне. Может, это и так – уж чересчур она гениальна, судите сами: химик призвал физику себе на службу, привязал атомные веса к химическим свойствам и благодаря этому открыл несколько новых элементов, да еще и сам исправил (как позже оказалось, совершенно правильно) атомные веса уже известных. Понятно, что продавцу мороженого вряд ли приснилось бы что-то подобное, – тут сыграло свою роль подсознание человека, много думающего над проблемой, и только поэтому случилось «сверхчувственное откровение».

Мне же почти неделю снилась карта Архипелага, которую я периодически вытаскивал из памяти трикета, и один из огромных островов, размером где-то между Кубой и Мадагаскаром, пульсировал в этом сне теплым желтым светом. Свечение это было до боли знакомым, но воспоминания о том, где я мог подобное видеть, ускользали. Когда сон пришел ко мне в третий раз, я невольно задумался о странном случае, произошедшим с господином Менделеевым, и уже не мог отделаться от этой мысли, – при этом светящийся на карте остров продолжал посещать меня каждой ночью. Обида Влика оказалась последней каплей, подточившей мою материалистическую решимость не обращать внимания на всякие глупости вроде толкования сновидений или хиромантию.

– Квурка из воды вытащите, вскоре мы отплываем, – сказал я Лие и направился к кормчему согласовывать курс.

В каюте Менара мы просидели почти два часа. Карта Архипелага в его корабельном журнале никак не желала накладываться на интерактивную картину, снимаемую трикетом с микроспутников, запущенных на орбиту вокруг мира Ворк. Но в конце концов мы определились с конечным пунктом назначения, и Менар начал думать над прокладкой курса, ожидая Влика и желая посоветоваться с нашим проводником.