Клановое проклятие - Игорь Ковальчук

Мать лишь смотрела на Катрину с тревогой и грустью.

– Может, передумаешь?

– Нет.

– Ты же потом будешь жалеть, доча…

– Возможно, и буду.

– Но зачем же тогда совершать шаг, который даже теперь кажется тебе ошибкой?

– Я должна спасти малыша.

– Но сама посуди, зачем? Ведь это еще даже не плод – это эмбрион. Ты сможешь потом родить целую кучу детей. Зачем тебе именно этот? – под укоряющим взглядом дочери она залилась краской. – Ну подумай сама, ты ведь могла не забеременеть от Руина.

– Но я забеременела.

– Да у тебя может потом случиться выкидыш! И что ты будешь делать? Этого Вернона видно насквозь – он скорее убьет тебя, чем даст развод.

– А мне все равно, – опрометчиво сказала Катрина.

Мать ответила ей озабоченным взглядом.

– Тебя бы к психиатру…

Но продолжать этот неприятный для обеих разговор не стала. Госпожа Айнар ясно чувствовала, что никакие ее усилия не смогут поколебать дочь в принятом решении. Слишком глубоко она вбила себе в голову, что ребенка необходимо спасти любой ценой.

Молодой вдове казалось, что она ведет себя совершенно естественно, хотя на самом деле ее поведение заставило бы насторожиться даже самого равнодушного человека. Мортимеров, особенно Мэльдора и его семейство, никак нельзя было назвать равнодушными. К счастью для замыслов Катрины, Мэлокайн и Дэйн куда-то пропали. Братья были чем-то заняты и почти не уделяли внимания вдове Руина, а если и появлялись в ее доме, то были совершенно поглощены собственными проблемами.

Они особой деликатностью не отличались, но зато легко почувствовали, что с невесткой происходит неладное. И тогда даже не стали бы спрашивать ее разрешения или согласия – просто вмешались бы и повели дело по-своему. Но Мэльдор был совсем другим человеком. Адвокатская практика и усвоенные накрепко нормы так глубоко въелись в него, что вытравить их из натуры было уже невозможно. А ведь любой хороший адвокат в какой-то мере еще и психолог, он способен не только проникнуть в чувства и мысли своего клиента, но и помочь ему сосредоточиться, взять себя в руки, воспрянуть духом. Порой это бывает куда важнее, чем крючкотворство или прекрасное знание последних постановлений, параграфов и поправок.

Катрина, а вернее ее состояние, вид и настроение очень его обеспокоили. Мэльдор не показал виду, что заметил необычное, но зачастил к невестке в гости. О ее скором браке он узнал из газеты, ежедневно посвящающей целую полосу известиям о свадьбах, юбилеях и других торжествах. Вернон слишком кичился своей «победой» и, конечно, не мог обойтись без того, чтобы разместить сообщение о своей свадьбе на самом видном месте. То, что заметка в три десятка слов обошлась ему в кругленькую сумму, лишь подогрело его радость. Как большинство людей, лишенных вкуса, он считал самым лучшим все самое дорогое.

Мэльдор просидел над этой заметкой больше получаса, размышляя. Он не сомневался в том, что Катрина любила и продолжает любить его сына. Ни один проницательный человек не ошибется, оценивая, «любит – не любит», особенно если речь идет о женщине, которую он давно и хорошо знает. Следовательно, причина брака – не внезапно возникшая влюбленность. Мэльдор знал, что сын оставил своей вдове небольшое состояние, да и он сам не раз предлагал Катрине помощь, любые деньги. Она всегда отказывалась. Значит, безденежье ее тоже не томит.

Потеряв сына, адвокат, как и большинство сильных людей, стремился пережить свое горе, заботясь о ком-нибудь, кому пришлось еще хуже. И не имело значения, что Катрина принадлежала совсем к другому семейству, что Мортимером она не была – Мэльдор видел в ней страдающую дочь. За двадцать лет они сошлись с нею довольно близко, общались свободно, и отец Руина был уверен: если бы с ней случилась какая-то беда, она обязательно пришла бы к нему за помощью или советом.

Но если молодая женщина не сделала этого, должно быть, у нее есть на то серьезные причины. Спрашивать саму Катрину Мэльдор не стал, а вместо этого, воспользовавшись своими адвокатскими связями, тщательно проверил прошлое Вернона Рантана, счастливого жениха.

Результат ему очень не понравился. Оказывается, этот Вернон преследовал Катрину уже давно и был замешан не только в делах с вымогательством и наркотиками, но и в насилии. И, кстати, в похищении людей. Этот случай, где в качестве потерпевшей фигурировала именно Катрина Айнар, тогда совсем еще юная девушка, насторожил Мэльдора.

Как-то трудно себе представить, чтобы после всего случившегося… Катрина производила впечатление очень рассудительной девушки, и ее бывший свекор был уверен – что-то тут не так. Молодая вдова что-то скрывает. Да и нетрудно догадаться, что. Мужчина явно ее шантажирует. Иначе мысль о браке не приводила бы ее в состояние, которое вызывает тревогу даже у него, слабо знакомого с психиатрией. Накануне свадьбы «счастливая» невеста находится буквально в ступоре, а жених с удовольствием сорит деньгами.

Какую-нибудь мелочь или ерунду Катрина не стала бы скрывать от родственников покойного мужа, Мэльдор был в этом твердо уверен. Он едва подавил острое желание пойти к невестке и объясниться с нею. Уверенный в своем опыте, он твердо знал, что сумеет ее разговорить. Но все-таки удержался. Соваться в чужие дела, когда человек ясно и откровенно дает понять, что это нежелательно – последнее дело.

Адвокат был буквально раздавлен гибелью сына. Такое в его жизни уже было – много лет назад, с Мэлокайном, который потом – раз – и оказался живехонек. Но теперь Мортимер с тревогой следил за младшим отпрыском. Никто в клане не сомневался, что теперь и семейство Мэльдора настигло клановое проклятие. Дебора не просыхала от слез, она помогала себе пережить горе при помощи скандалов с мужем. Распалившись, она обвиняла его даже в том, что именно его кровь течет в жилах ее детей, и в своих обвинениях доходила до полного абсурда.

А он, прежде так легко и непринужденно обходивший ссоры, смягчавший их и сводивший на нет, теперь не имел сил противиться собственному отчаянию, которое в его душе порождало безнадежность и апатию. Потому адвокат просто слушал и ничего не отвечал. Его лицо, лишенное выражения, раздражало Дебору, та совершенно выходила из себя, доходила до истерики, и все заканчивалось гробовой тишиной, сменяющей вопли и грохот бьющейся посуды.

Мэльдору невыносима стала вся семейная обстановка, и он, хоть искренне любил и жалел супругу, теперь старался пореже появляться дома. Да и, сказать по правде, он действовал на Дебору, словно красная тряпка на быка, и пока она не видела мужа, вела себя довольно спокойно. Адвокат усердно занимался практикой (погрузившись в работу, он поневоле отвлекался от раздумий о своем горе), и теперь, наткнувшись на загадочную тайну, связанную с бывшей невесткой и ее странным женихом, решительно взялся за нее.

Много ли нужно опытному адвокату, чтобы доискаться истины. В прежние времена, когда Мэльдор брался за самое, казалось бы, безнадежное дело, он обычно проводил собственное расследование и до сих пор сохранил богатейшую сеть осведомителей, у которых нужную информацию, или нужную бумажку, или обрывок информации можно было купить сравнительно недорого. Нередко бывало так, что информация доставалась адвокату и вовсе дешево – за какую-нибудь услугу или консультацию.