Мадам придет сегодня позже - Сюзан Кубелка

У меня богатый, довольный и расслабленный вид. Пусть думает, что у меня все в порядке и это не вынужденная продажа, а так, маленькое хобби! Я принесла ледяную минеральную воду и поставила бутылку в серебряный бочонок для шампанского. Он величаво стоит на красном кирпичном камине рядом со стеклянной вазой с желтыми тюльпанами.

Цветы повсюду: разноцветные розы в напольных керамических вазах, красные лилии на кухне. На плитках лежат мои красивые старинные коврики ручной работы с улицы Валадон. В салоне стоит огромный цветущий куст, взятый напрокат в цветочном магазине. Два лавровых дерева с шарообразно подстриженной кроной в красивых терракотовых горшках придают столовой южный колорит. Через открытое окно в ванную вливается солнце. Я повесила красные полотенца и положила розовое мыло, благоухающее до самой передней.

В салоне мадам Луазо ожидают два красивых кресла с желтыми подушками, готовые принять ее, изнемогающую от долгой дороги, жары и жажды, чтобы она смогла отдаться очарованию цветов, пестрых ковриков и моему красноречию.

Встреча была назначена на час. В два ее еще нет: Мною потихоньку овладевает беспокойство. Неужели все было напрасно? Лопнула еще одна договоренность?

К этому привыкаешь в Париже. На людей нельзя положиться. Говорят «один», имеют в виду «два» — говорят «да», имеют в виду «нет». Хотя по телефону мне показалось, что дама не такого сорта. Четверть третьего, половина. Настроение падает окончательно.

Наконец, когда я уже собираюсь уходить, слышу шаги на лестнице. Раздается стук в дверь, и долгожданная входит. Ага! Такой я ее себе и представляла. Типичная француженка из хорошей семьи, я это сразу вижу.

Небольшого роста, изящная, общительная, хорошо знает, чего хочет. Одета с иголочки — желтое летнее платье с короткими рукавами и белые элегантные туфли, подчеркивающие красоту ее маленьких ног. Серебристые волосы уложены безукоризненно. Шляпки нет, зато есть чулки! И белые перчатки! Как она это выдерживает в такую жарищу — для меня загадка!

— Бонжур, мадам, — высокомерно здоровается она, — я опоздала, весьма сожалею. Я провожала внука на аэродром, и на обратном пути на шоссе была авария. Мы застряли на час.

— Бонжур, мадам! Это было, наверное, ужасно в такую жару?

— О нет! Нет! — восторженно восклицает она. — Я люблю такую погоду! Для меня чем жарче, тем лучше. Я пятнадцать лет провела в колониях. Со своим мужем. С тех пор, как мы вернулись, я все время мерзну. Можете себе представить, какое пекло было в Африке! Сегодняшняя погода меня как раз устраивает!

О боже! Я готова отступить. Потом беру себя в руки.

— Разрешите предложить вам стакан минеральной воды, — говорю я, пытаясь скрыть свое разочарование.

Короткая пауза.

— Да, пожалуйста, — говорит она, помедлив. — Хорошая идея.

Но садиться она не желает.

— Давайте посмотрим все сразу, — предлагает она, не выпуская стакана из рук, — у меня не так много времени!

Провожу мадам Луазо по квартире. Она молча идет рядом. Лишь в конце становится разговорчивой.

— Здесь очень чисто, — констатирует она. — Но почему вы положили столько плитки?

К этому вопросу я готова.

— Потому что она держится вечно, — быстро говорю я, — и к тому же за ней легко ухаживать. Вы ведь знаете, сколько хлопот доставляет паркет. А здесь махнул тряпкой — и готово. Замечательно!

Мадам Луазо кивает. Ставит стакан на камин и вытаскивает книжечку из своей элегантной белой кожаной сумки.

— Сколько, вы сказали, это стоит? — Я повторяю цену.

Она не спрашивает, не торгуется. Записывает и подчеркивает.

— Это очень красивая квартира, — подаю я голос, когда она закончила, — здесь целый день солнце. Утром — с авеню дю Мэн, после обеда — со двора. Можно принимать солнечные ванны, не выходя из дома!

— Да, света много, — соглашается она.

— И двор большой. У вас практически нет визави! Тут растет кустарник и большой, красивый каштан. Муж консьержки — садовник, он обо всем заботится.

Мадам Луазо кивает, подходит к окну и выглядывает во двор.

— Да, много зелени, — в голосе звучит одобрение, — но там, где я живу, напротив парк! Это еще лучше! Скажите, а здесь есть подвал?

— Конечно!

— А комната для прислуги?

— К сожалению, нет. Все помещения для прислуги проданы и перестроены в маленькие квартиры.

— Гаража тоже нет, полагаю?

— В этих старинных домах их не бывает. Но в ста метрах отсюда есть новый дом, и они иногда сдают в аренду.

— У вас есть телефон?

— Разумеется, мадам.

Она записывает мой номер телефона.

— Хорошо! У меня есть полная информация. Теперь мне пора идти, мадам!

Она протягивает мне на прощание руку. Я даю ей свою визитку и остаюсь наедине со своим разочарованием. Любительница Африки! Какая неудача!

Со вздохом плюхаюсь в кресло.

Снова дать объявление? За свой счет? Нет. Валькирия это заметит и будет знать, что я иду по следу. Этого мне не надо!

Допиваю бутылку минеральной. Что будет со мной дальше? Я вдруг чувствую себя страшно одинокой. С тоской смотрю на цветущий куст, на розы и пестрые коврики. Забыть Фаусто и переехать сюда? Нет. Этот кафель сведет меня с ума. К тому же как я буду зарабатывать на жизнь? В качестве мелкой служащей у Глории? Ни за что! Я хочу свое собственное дело. Но для этого нужен стартовый капитал.

Ах, жизнь — это сплошные зигзаги! Только делаешь хорошую партию и считаешь себя обеспеченной на всю жизнь, как оказывается, что у тебя ничего нет. Не успеваешь очутиться перед алтарем, как падает пелена, и за знаменитой фамилией не скрывается ничего, кроме кучи долгов. Или скандалов. Или любовниц с детьми, грозящих поглотить все благосостояние.

Целый год я работала, экономила — и все ради чего? Ради Фаусто и его возлюбленной! Они выпотрошили наш общий счет. Я могу получить четыре тысячи франков, пришло мне письменное уведомление из банка — это курам на смех! Эти двое думают, что я буду сидеть без наличных в Париже. Ошибаются!

До свадьбы я мудро откладывала на черный день. Поэтому сейчас у меня есть симпатичный счетик в английском банке на Вандомской площади, о котором Фаусто даже не подозревает. До Рождества продержусь, и мне не надо будет очертя голову продавать авеню дю Мэн, потому что летом дела идут плохо. Сидит в жару в Париже лишь тот, кому непременно надо сбыть свой товар, все остальные нежатся на пляже. Кто этого не знает! Поэтому летом торгуются до седьмого пота, и покупатель всегда остается в выигрыше.

Здравый смысл говорит: жди! Жди до начала учебного года. И в сентябре бывают жаркие дни. И не всякий, кто ищет квартиру, годами жил в Африке.

Упаковываю свои вещи и еду домой. Цветы забираю с собой, растения оставляю на случай, если мадам Луазо еще раз захочет посмотреть квартиру. Испанка обещала прийти и полить.