Обманы Локки Ламоры - Скотт Линч

— Я знаю это и не собираюсь просить о помиловании, — спокойно ответил мальчик. — На самом деле его жена не против, чтобы его повесили. Ее волнует тело.

— Вот как? — в глазах женщины впервые промелькнуло искреннее любопытство. — Действительно интересно. И зачем оно ей нужно?

— Его жена понимает, что он заслужил казнь… но она желает ему лучшего посмертия, чтобы Госпожа Долгого Молчания хорошо приняла его. И она заплатила за то, чтобы мы забрали тело в наш храм. Там мы будем три дня и три ночи жечь свечи и молиться о заступничестве перед Переландро, а после этого захороним его.

— Обычно мы где-то через час просто обрезаем веревки и оттаскиваем тела в ямы на Мелочевке. Честно говоря, наши клиенты не заслуживают и того, но порядок есть порядок. Как правило, мы не выдаем тела кому попало.

— Понятно. Но видите ли, мой хозяин слепой и не может покинуть храм. Иначе он сам пришел бы и объяснил вам все. А так это приходится делать нам… Так вот, он просил передать, что понимает, какие проблемы мы вам создаем, — с этими словами маленькая рука Локки легла на дерево конторки. Когда она исчезла, там остался лежать небольшой кожаный кошелек.

— Что ж, это меняет дело. Мы все наслышаны о святости отца Цеппа, — чиновница сгребла кошелек с прилавка и встряхнула его. Прислушалась к жиденькому звону и вздохнула: — Все это, конечно, непросто…

— Мой господин будет признателен за любую помощь, какую вы сможете оказать, — еще один кошелек появился на прилавке, и женщина наконец улыбнулась.

— …Но, в принципе, возможно. Однако я не могу обещать наверняка.

Локки достал третий кошелек, и это решило дело.

— Отлично, малыш, — кивнула чиновница. — Я поговорю с Мастером Веревок.

— Мы даже привезли свою тележку, чтобы не создавать вам лишних проблем, — прибавил Локки.

— Никаких проблем, — на какое-то мгновение смягчилась женщина. — И не сердись. Я не хотела обидеть вас, когда говорила насчет попрошаек.

— Я и не сержусь, мадам. В конце концов, вы правы, — мальчик одарил ее своей самой обворожительной улыбкой. — Я же действительно УПРАШИВАЛ вас. Вот вы и пошли мне навстречу — просто по доброте сердечной, а не из-за денег, ведь так?

— Именно так все и было, — согласилась чиновница, подмигнув Локки.

— Двадцать лет благополучия вам и вашим детям, — пожелал Локки и, низко склонившись, скрылся из ее поля зрения. — Благослови вас Господин всех сирых и беспризорных!

5

Все прошло быстро и аккуратно. Герцогские Мастера Веревок знали свое дело. Локки спокойно наблюдал за казнью — это была не первая и не последняя смерть, которую ему довелось видеть. Они с братьями Санца даже помолились за одного из осужденных, который попросил последнего благословения Переландро.

На время казни движение через Черный мост прекращалось, поэтому перед Дворцом Терпения собралась небольшая толпа, состоящая из стражей, жрецов Азы Гуиллы и зрителей. Мертвецы раскачивались под мостом на поскрипывающих веревках, а Локки и близнецы скромно ждали в стороне со своей тележкой.

Наконец под бдительным присмотром жрецов «желтые куртки» начали по одному втаскивать трупы на мост и укладывать на подводу, запряженную парой лошадей в черно-серебряных попонах. Дальше покойники поступали в руки жрецов Богини Смерти. Последний из них был худым мужчиной с бритой головой и длинной бородой; его левая рука оканчивалась красной культей. Четыре «желтых куртки» понесли тело к поджидавшей тележке. Их сопровождала жрица Азы Гуиллы. При виде таинственной серебряной маски Локки почувствовал, как по спине его побежали мурашки.

— Маленькие братцы Господина Переландро, — заговорила жрица. — И что же вы будете просить у своего бога для этого несчастного?

Судя по голосу, жрица была совсем юной девушкой — наверное, не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Но это лишь усилило ее таинственность в глазах взволнованного Локки. Горло у мальчика пересохло от испуга, так что вместо него пришлось ответить Кало:

— Мы просим о том, что будет дано, — произнес он положенную фразу.

— Не нам предсказывать волю Двенадцати, — закончил Гальдо.

Жрица медленно, едва заметно кивнула.

— Мне сказали, что вдова этого человека захотела провести погребальную службу в храме Переландро.

— Наверное, ей виднее, с вашего позволения, — заметил Кало.

— Да, такие случаи бывали. Но обычно скорбящие ищут покровительства Госпожи.

— Видите ли, — очнулся наконец Локки, — наш хозяин торжественно пообещал вдове, что мы позаботимся о ее муже. Мы никоим образом не хотим оскорбить Всемилостивейшую Госпожу, но слово есть слово.

— Конечно, поступайте должным образом. Все равно он в конце концов попадет к Госпоже. Она по справедливости взвесит и оценит его душу — вне зависимости от того, что говорилось или делалось перед захоронением бренного тела.

По знаку девушки «желтые куртки» положили тело на тележку. Один из них набросил на Антрима дешевое хлопковое покрывало, оставив открытой лишь бритую макушку.

— Благословение Госпожи Долгого Молчания — вам и вашему хозяину, братья, — напутствовала их жрица.

— И вы примите благословение Господина всех сирых и беспризорных! — откликнулся Локки и вместе с близнецами почтительно, в пояс поклонился юной жрице. Она была не чета простым послушникам вроде них самих — серебряный витой шнур на шее девушки свидетельствовал о достаточно высоком ранге в ордене. — И ты, и твои сестры и братья.

Близнецы взялись за оглобли спереди, а Локки пристроился сзади, чтобы подталкивать тележку и следить за ее равновесием. И тут же пожалел о своем решении — как водится, преступник обделался во время казни, и запах от него исходил еще тот. Скрипнув зубами, Локки скомандовал:

— К Дому Переландро, со всем достоинством.

И они поковыляли прочь. Санца покатили тележку к западному концу Черного моста, затем свернули на север, направляясь к низкому широкому мосту, который выводил к восточной части Плавучего рынка. Не самый прямой путь к Дому Переландро, но такой крюк не вызвал подозрений у публики, по крайней мере, той, что наблюдала их отбытие. Главное, поскорее покинуть место казни. Мальчики бойко катили тележку со своей скорбной ношей — им нравилось, что люди на улице почтительно расступаются при их появлении. Прогулка получилась довольно приятная для всех, кроме старины Антрима — и бедного Локки, который по-прежнему шел с наветренной стороны и пожинал плоды последнего гнусного акта в жизни этого человека. Наконец они свернули влево и двинулись к мостам Фории.

Еще один поворот на юг, и вот они уже на Виденце — достаточно чистом и просторном острове, хорошо охраняемом «желтым куртками». В самом центре Виденцы располагалась рыночная площадь — здесь собирались те торговцы и ремесленники, которые гнушались толчеей Плавучего рынка. Они предпочитали торговать с первых этажей своих милых аккуратных домиков со свежевыкрашенными рамами. Каждое здание щеголяло добротной черепицей. Все крыши были разного цвета — голубые, пурпурные, красные, зеленые, и это делало район похожим на лоскутное одеяло.