Псы господни - Александр Афанасьев

Фельдфебель без всякой брезгливости встал на колени, чтобы посмотреть на руку одного из мертвецов, которую еще не обклевали грифы. Обер-лейтенант в это время поспешно рылся в кармане в поисках флакончика с кельнской водой.

– Может, это следы от лямок рюкзака?

– Нет, нет. От рюкзака следы лямок обычно уґже. Эти парни были не простые туристы или торговцы, – сказал фельдфебель, – это наемники. Ороговевшая подушечка указательного пальца, кто бы это ни был – он долго и часто стрелял.

– Но это же белые.

– Разве мало с той стороны белых наемников, герр обер-лейтенант? Полно. А может, это и не совсем наемники, судя по тому, как бегал по базе герр майор, как ему позвонили из Аддис-Абебы. А кто-то еще.

Обер-лейтенант прикинул – может быть и так. Четыре человека – стандартный дальний разведывательный патруль специального назначения практически в любой армии мира. Это могло быть как хорошо, так и плохо – они упустили их живых, но нашли – мертвых.

– Одного застрелили не здесь… – фельдфебель поднялся на ноги и продолжил расследование, – его застрелили… вот здесь, а потом… потом подтащили сюда. Четырнадцать метров… и, судя по всему, этот господин бежал.

– Когда это произошло? – спросил обер-лейтенант.

– Не раньше чем вчера ночью, герр Гернетт. Иначе грифы успели бы все сожрать подчистую. Прожорливые бестии.

– Герр обер-лейтенант, герр обер-лейтенант!

Они все обернулись – и даже солдаты, которые охраняли место происшествия. К ним бежал толстяк Гешке из третьего штурма.

– Герр обер-лейтенант, посмотрите!

– Не зря я тебя гонял вокруг лагеря, Гешке, – одобрительно заметил Брауде, – еще немного, и ты станешь похож на человека.

Но лейтенанту было не до шуток – он взял протянутую рядовым Гешке блестящую стреляную гильзу и почувствовал, как по спине ползут холодные струйки пота. Потом он передал гильзу фельдфебелю, тот достал из кармана монокль, осмотрел ее донце.

– Швайне… Это же гильза от патрона к снайперской винтовке. Пошли, Гешке, покажешь мне, где ты ее нашел. Надеюсь, ты не затоптал там все, как слон.

– Никак нет…

Обер-лейтенант огляделся по сторонам – горы как горы, но было ощущение, что в него уже целятся.

– Зиттард!

– Да, герр обер-лейтенант.

– Беги к вертолету. Скажи – где-то здесь может быть снайпер с крупнокалиберной винтовкой, пусть усилят бдительность. Пусть передадут в штаб, что мы нашли то, что искали, здесь четыре трупа. И захвати на обратном пути миноискатель.

– Яволь, герр обер-лейтенант.

Когда солдат убежал, обер-лейтенант подошел поближе к трупам. Кем бы они ни были – лейтенант совсем не хотел последовать их примеру.

– Значит, один человек, а по его следу шли четверо, – обстоятельно докладывал Брауде, соорудивший себе неуставной колпак от солнца на голову из листа бумаги поверх кепи, – и еще здесь были козы. Все они шли издалека, мы прошли по следу с километр. Потом произошло что-то непонятное. Там есть следы от сошек снайперской винтовки, до кострища – метров четыреста. Снайпер кого-то застрелил, но непонятно кого. А потом, судя по всему, убили и его, этот один каким-то образом сумел к нему подобраться и убить. Там, на лежке, следы крови и обратные следы. И еще гильзы – вот. Наш патрон, четыре и шесть на тридцать, не самый распространенный. Он убил снайпера, а потом, видимо, и всех остальных – из трофейного оружия. Потом он позавтракал здесь – мне кажется, что козлятиной, здесь полно козьего кала и кости похожи на козлиные. И пошел дальше. И еще – вот это, герр обер-лейтенант.

Фельдфебель протянул обер-лейтенанту полоску мяса, аккуратно срезанного, – оно чуть подпортилось.

– Он нарезал мяса из козы в такие вот полоски, повесил их на пояс, чтобы они провяливались под ветром и солнцем. Шкуру бросил вон там – это белый, шварце никогда бы не бросил шкуру, она у них идет на национальную одежду и отделку обуви. Приготовленное таким образом обезвоженное козлиное мясо вполне съедобно, им можно питаться целый месяц. Эту полоску он потерял. Так делают туареги и некоторые другие кочевые племена. Кем бы он ни был – этот парень знает, что делает, и умеет выживать в экстремальных условиях.

– Ты уверен, что он был один?

– Выходной след только один, других нет, герр оберлейтенант.

Обер-лейтенант достал из кармана несвежий платок, промокнул потный лоб.

– Выступаем по следу, – решил он, – это так оставлять нельзя. Пусть кто-нибудь свяжется с вертолетом. Мы остаемся, а они пусть взлетают и убираются отсюда. Как вернутся на базу, пусть свяжутся с зональным штабом люфтваффе, чтобы нам прислали беспилотник в подмогу. Через два дня, если ничего не найдем, эвакуируемся. Разбиться по штурмам! Предельная бдительность, этот снайпер может быть впереди и ждать нас. Брауде, распоряжайтесь!

– Яволь!

На следующие сутки уставшие германские солдаты вышли к проезжей дороге. Там след неизвестного и его коз оборвался.

Черный микроавтобус «Ауто-Юнион» с тонированными стеклами, качнувшись на колдобине, которые были и здесь, на Ляйпцигерштрассе, и которую не засыпали, хотя германцы сообщили о ней куда положено уже два дня назад, въехал в арку, отделяющую мрачное, без окон на первом этаже и с решетками на втором здание, стоящее квадратом на пересечении Ляйпцигерштрассе и четырнадцатого проезда – так его называли, потому что проще было запоминать местным. Это здание было штаб-квартирой рейсхпредставительства РСХА, хотя использовалось мало. Людей не хватало, штаты сокращали за последние двадцать лет три раза, а те, кто остался работать, работали в основном в посольстве. Половина кабинетов была свободна, но здание содержалось в порядке и исправности, охранялось. Все как и положено для здания, находящегося в собственности рейха.

Во внутреннем дворике из машины выбрался здоровенный, под два метра, немец, огляделся по сторонам, махнул рукой, чтобы стоящие на посту солдаты закрыли ворота. Когда солдаты сделали это, он протянул ручищу в салон и вытащил оттуда человека, судя по кистям рук, чернокожего, а лица не было видно, потому что на голове был бумажный пакет, в каком продают спиртное. Следом выбрался еще один немец.

– А ну, пошел, свинья! – взревел немец и придал ускорение задержанному солидным пинком под зад. Задержанный пробежал несколько метров и, растянувшись на чисто выметенном асфальте, взвыл.

Здоровенный немец подошел к нему, схватил за шкирку и потащил за собой. Двери были закрыты, и он открывал их головой задержанного. Кивнув стоящему на входе часовому, он протащил задержанного в длинный, плохо освещенный коридор первого этажа без окон. Второй немец взял у часового ключ от свободного кабинета. Они открыли кабинет и бросили задержанного туда, на пол. Мебели в кабинете не было совсем, голые стены и пол – какой смысл держать здесь мебель, если тут никто не работает, верно? Здоровила немец отвесил валяющемуся на полу задержанному пинка, потом сорвал с головы пакет. Задержанный сплюнул кровь и начал жадно хватать ртом воздух.