Свобода на продажу - Джон Кампфнер

Когда бы ни возникали такого рода опасения, правительство парировало критику, утверждая, что публика уже показала: ее это не беспокоит. В конце концов, люди охотно предоставляли разного рода информацию супермаркетам, провайдерам сети интернет, сайтам социальных сетей, авиакомпаниям и прочим. Казалось, люди вполне готовы к тому, что «Гугл» нанесет на карту улицы, на которых они живут. Границы между общественным и частным перекраивались, за чем правительство и граждане лишь наблюдали. Однако правительство редко когда видело свою роль в том, чтобы помочь обществу правильно сориентироваться в трудных проблемах приватности и конфиденциальности. Вместо этого оно использовало частные мнения граждан в качестве дымовой завесы, чтобы привести обсуждение к логическому завершению.

Одну из наиболее ярких идей подал государственный чиновник, ответственный за этот процесс. Сэр Дэвид Оманд, координатор Уайтхолла по разведке и безопасности, написал в документе для группы советников, разрабатывающих планы и проекты для правительства, о растущей необходимости осуществлять «добычу информации» (data mining). Это влечет за собой изучение данных о любом гражданине: записи его телефонных переговоров, электронной почты, счета за покупки, перемещения, отслеживаемые камерами опознавания автомобильных номерных знаков и системами охранного телевидения. Все это вводится в гигантские компьютерные базы данных для анализа. По словам Оманда,

Его откровенность заслуживала всяческих похвал. В первый раз серьезная фигура во властных структурах напомнила нам о том, что для «предварительного» обеспечения безопасности с целью минимизации рисков, связанных с терроризмом и другими угрозами, публика должна понять и принять то, о чем предупреждал Блэр в 2005 году: правила игры изменились. Передвижения каждого, переговоры каждого, едва ли не образ мыслей каждого (определяемые с помощью поиска в интернете или другими способами) стали для властей законными источниками расследования.

Моральные вопросы, связанные с этими новыми мега-базами данных, были только частью проблемы. А как обстоит дело с профессионализмом тех, кто их обслуживает? Достоянием гласности стал ряд досадных случаев, когда правительственные департаменты и агентства допускали утечку конфиденциальной информации. В их число входил Департамент по налоговым и таможенным сборам, который умудрился потерять компьютерные накопители, содержащие 25 миллионов записей о пособиях на детей, и Министерство обороны, которое утратило 600 тысяч служебных документов. Исследование, проведенное авторитетной неправительственной организацией «Джозеф раунтри реформ траст», показало, что из 50 основных правительственных баз данных менее 10 были «эффективными, соразмерными или необходимыми», в то время как 10 нарушали закон о неприкосновенности частной жизни.

В конце концов, после продолжительной кампании, которая свела вместе такие разные группы, как Ассоциация лицензированных водителей такси, Королевский психиатрический колледж и Британская медицинская ассоциация, правительство уступило в отношении своих планов по распределению данных. Правозащитные группы отметили, что, как и в случае с планом 42–дневного задержания, авторитарные тенденции правительства время от времени можно сдержать. Однако отдельные успехи были незначительными по сравнению с тенденцией.

От удостоверений личности и систем охранного телевидения до универсальной базы ДНК, от предварительного заключения до ограничений на выражение протеста и публикации — во всех этих случаях правительство пыталось изменить взаимоотношения между государством и гражданином. При этом оно прибегало к использованию технических новинок. Сопротивление общества было слабым. Эта проблема в Великобритании всегда занимала правых и левых в равной мере, но в случае конференции «Современная свобода» примечательным было то, как мало там присутствовало людей, связанных с Лейбористской партией. В этом выразился весь кризис либерализма в британском левом движении. В 1997 году в состав нового кабинета министров вошли несколько известных деятелей, например Робин Кук и Марджори Молэм, которые думали о подобных вещах. Однако им не дали развернуться, и на их место быстро пришли политиканы, тесно связанные с партийной машиной, которые считали важнейшим показателем успеха «обеспечение» результатов. Вместо того чтобы стать центром политического проекта, гражданские свободы были вытеснены на периферию.

Лейбористские министры во вмешательстве государства ради общего блага видели только преимущество. Философские основания усиления государственной власти были заложены Иеремией Бентамом. Утилитаристский тезис о наибольшем счастье для наибольшего числа людей был переосмыслен британским правительством как наибольшая безопасность для наибольшего числа людей (любой ценой). Правые воспользовались этим аргументом и придали ему патриотическую, либертарианскую окраску, следуя примеру Джона Стюарта Милля, одного из своих идейных предшественников. Он писал:

Старейший автор, пишущий о либерализме, Полли Тойнби из «Гардиан» излагает свой взгляд:

Конор Джиэрти считает конференцию сборищем дилетантов с правыми взглядами. Он утверждает, что системы охранного телевидения, базы ДНК и перехват информации в каналах связи являли собой допустимые методы обнаружения и предотвращения преступлений. Джиэрти писал:

Я категорически не согласен с Джиэрти в отношении благотворной природы слежки, практикуемой лейбористским правительством. Правда, я чувствую определенный дискомфорт, размышляя об аргументах, предъявляемых ультралибертарианцам теми, кто в зените правления Маргарет Тэтчер требовал от государства «оставить их в покое». Идея состояла в том, чтобы снизить налоги и уменьшить вмешательство государства в жизнь людей. Тот факт, что правительства тори закончили тем, что стали такими же жесткими в отношении национальной безопасности, как и другие, замалчивался. Консерваторы под правами понимали права свободнорожденного англичанина. А как насчет иммигрантов и претендентов на статус беженца? Свобода от нужды, по Рузвельту, несомненно, так же важна, как свобода от незаконного вторжения. В любом случае это не игра с нулевой суммой. Лейбористское правительство могло бы быть более бескомпромиссным не только в случае гражданских свобод, но и социальной справедливости и перераспределения налогов. Так или иначе, но эти концепции не являются взаимоисключающими.