Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр

Голос Принса мог стать решающим. Берд полагал, что Марджери не выиграть награду без него, но ни один медиум, за исключением удочеренной им девочки, так и не смог убедить доктора Принса в подлинности своих способностей. Знаменитый охотник на привидений, похоже, не доверял и своим коллегам по исследованию. Он не верил ни в одно явление, происходившее без его личного контроля медиума и ее окружения.

– Этот старый пуританин не успокоится, пока не добьется главенствующей позиции в комиссии и все эксперименты не будут проводиться под контролем Общества психических исследований, а не редакции «В мире науки», – говорил своим друзьям доктор Крэндон.

Во время сеанса, начавшегося после столь саркастичного замечания Принса, Уолтер действовал необычайно слабо: он смог включить фонограф, но не сумел нажать на кнопку звонка, как раньше.

– Уолтер, на прошлой неделе ты ведь звонил не переставая почти каждый вечер, когда мы проводили сеанс с включенной красной лампой, – с разочарованием в голосе протянул доктор Крэндон.

– Да, но тогда были другие участники сеанса, – ответил дух. – Все были доброжелательно настроены.

Дух попросил представителя Американского общества психических исследований отложить отъезд в Нью-Йорк, чтобы он мог приспособиться к новой энергетике. Когда Принс отказался продлевать свое пребывание в Бостоне, Крэндоны и их друзья впали в уныние. Принс, по его мнению, стал свидетелем только сеансов-пустышек, поэтому вряд ли проголосует за Марджери. Именно поэтому Уолтер предложил кое-что необычное. Медиум никогда не проводила сеансы в дневное время, но ее брат пригласил Принса на сеанс на Лайм-стрит на следующий день, хотя считалось, что дневной свет уничтожает эктоплазму. Более того, по задумке Уолтера Принс должен был лично контролировать звонок и во время сеанса оставаться с Марджери наедине.

Итак, Уолтер предложил провести сеанс для одного Принса, хотя и говорил, что доктор блокирует его проявления в нашем мире. «Мы все не понимаем, как такое возможно, – писал Крэндон, – но мы, тем не менее, попробуем». И хотя ситуация беспокоила круг Крэндонов, Уолтер был готов принять этот вызов судьбы.

– Уж я этого старикана удивлю, вот увидите! – заверил их призрак.

Демонстрационный сеанс начался на следующий день в половине третьего. Хотя доктор Принс задернул шторы, солнечный свет все равно проникал в комнату. Позаботившись об освещении, исследователь осмотрел звонок и проверил одежду медиума. Удостоверившись, что все в порядке, он сел напротив Марджери. На этот раз их не разделял стол, ступни и ладони соприкасались, а звонок лежал на коленях у Принса, и тот не спускал с него глаз, будто то был самый крупный в мире бриллиант, а миссис Крэндон оказалась самым умелым похитителем драгоценностей. Если Марджери действительно была самозванкой, ей будет нелегко добиться награды Мунна при столь пристальном наблюдении Принса. Хоть свет в комнате и был приглушен, его было достаточно, чтобы увидеть в пространстве между исследователем и медиумом «что угодно крупнее горошины».

Некоторое время они просидели в тишине, затем раздался шепот. Медиум начала получать сообщения – одно от покойной жены Принса. В последние дни перед смертью миссис Принс страдала от сильного озноба, и сейчас этот холод воздействовал на Марджери. Принс, видя, как она дрожит, с удивившей Марджери заботой сказал, что она «может умереть». Он накрыл ее руки своими ладонями, чтобы согреть, и поправил шаль на ее плечах. От западной стены комнаты донесся оглушительный грохот, и Уолтер произнес:

– Малышка переохладилась.

Они сделали пятнадцатиминутный перерыв, Марджери принесли горячий чай и теплую накидку. Доктор Принс еще раз осмотрел комнату, и они заняли прежние места. Медиум и исследователь ждали. Целый час ничего не происходило. Принс даже подумал, что Марджери хочет вымотать его. Стоит ему задремать и ослабить хватку – и она дотянется до звонка. Если и так, она недооценила воспитанника фермеров из штата Мэн. Он был готов просидеть тут хоть до завтрашнего утра… или до тех пор, пока Мина не признает поражение. Но его мысли прервал громкий звон – звонок звенел, звенел, звук распространился по всему дому и прокатился по гостиной, где доктор Крэндон сидел с гостями и широко улыбался.

По словам Марджери, доктор Принс воскликнул: «О господи, это же звонок!» После того как исследователь проверил устройство и не обнаружил ничего подозрительного, они продолжили сеанс.

– Я добился полного контроля. Уолтер, звони, – попросил Принс.

Пять минут спустя исследователь посмотрел Марджери в глаза, будто собираясь что-то сказать, но тут раздался звон. После второй демонстрации Принс решил, что этого достаточно:

– Я осмотрел пространство, разделявшее меня и медиума, но ничего не обнаружил.

После этого он провел Марджери по коридору в ее комнату, где еще раз осмотрел звонок и попросил медиума раздеться. Он обыскал ее платье и нижнее белье, но не нашел ничего, что свидетельствовало бы о мошенничестве. По словам Марджери, он якобы заявил, что не может объяснить звон ничем, кроме какого-то сверхъестественного воздействия. Сам же Принс написал в отчете, что потребуется еще несколько экспериментов с таким же результатом, «чтобы я был полностью удовлетворен».

Уходя, Принс неожиданно тепло попрощался с медиумом, даже обнял ее. Стоя у двери дома, Марджери смотрела, как он сел в такси и уехал на вокзал. Но, невзирая на то что она уже провела сеанс утром, вечернее собрание никто не отменял. После ужина участники сеанса поприветствовали Уолтера «радостными возгласами и всеобщим ликованием». Когда у него спросили, что вызвало грохот во время утреннего сеанса, призрак ответил, что «это треснул лед Принса». Он сказал, что ему трудно действовать в нашем мире при дневном свете, но он не хотел отпускать Принса в Нью-Йорк, не пошатнув скептицизма ученого. После успешного сеанса с дознавателем Американского общества психических исследований недолгое ослабление способностей прошло. Тем вечером экстрасенс и ее брат творили чудеса. Укулеле и рупор парили у ее головы, затем стучали по занавесям кабинки. После этого они полетели к участникам сеанса, и на мгновение вспыхнул свет одной из фотокамер Комстока. На снимке укулеле парило на странном багровом фоне.

До недавнего времени постоянные читатели журнала «В мире науки», платившие за каждый выпуск целых тридцать пять центов, не ожидали увидеть там статьи о спиритических сеансах и одержимости духами. Это был журнал о науке и технике, а не об оккультизме. Но Берд часто замечал, что есть огромная разница между сверхъестественным и экстраординарным. Марджери вполне могла быть настоящим медиумом, но при этом не связываться ни с какими духами из мира иного.