Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр

Не смог разгадать тайну и фокусник. Фред Китинг, популярный иллюзионист, признал, что у него нет никаких объяснений тому, как кабинка медиума могла проехать по комнате, а затем развалиться. Чтобы устроить такое, нужна прочная проволока – но где она? И где сообщники, которые тащили бы кабинку? Впечатлили его и астральные огни, пролетавшие по демонстрационной комнате, как кометы, когда Уолтер призывал их.

– Иллюзионист пришел посмеяться, – сказал доктор Крэндон, – а остался молиться.

Когда Марджери проявляла наилучшие свои способности (или наихудшие, смотря как к этому относиться), вообще могло случиться все что угодно. На сеансе одиннадцатого июня световые эффекты стали зрелищными, как на шоу ужасов. Разбив очередную кабинку медиума, «Душечка моя Психея – так называл жену доктор Крэндон – вышла из комнаты, чтобы поправить прическу и одежду». Секретарь Макдугалла увидел, как женщина, испугавшись, выбежала из гардеробной: она заметила какое-то свечение, тянувшееся от левой бретельки нижней рубашки к груди. Марджери попросила его позвать Каррингтона, но тот увидел уже что-то другое – светящееся, но постепенно меркнущее пятно на ее правом плече. Они сразу вернулись в комнату для сеансов и показали это странное пятно экспертам. Стоя в лунном свете у эркерного окна, Маржери сняла платье, и исследователи – Берд, Каррингтон, Китинг, Комсток и Макдугалл – по очереди осмотрели эти два пятна света, осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев до кожи и нижней рубашки медиума. На пальцах у них не осталось никаких следов, а значит, это была не краска из сульфида цинка. И если Марджери мошенничала, зачем ей привлекать внимание Каррингтона к этим светящимся пятнам, которые могли бы служить доказательством ее обмана? Доктор Крэндон ошеломленно сел за стол для сеансов, глядя, как в комнате то тускнеет, то загорается свет. А потом произошло нечто, взбудоражившее исследователей еще сильнее, чем разрушение кабинки. Послышался шепот:

– Доброй ночи. – И призрак расхохотался.

– Казалось, он стоит прямо перед нами, – вспоминал потом Берд.

– О господи, это же Уолтер! – воскликнул Макдугалл.

В этот момент – было около двух часов ночи – свечение на коже Марджери погасло, осталась крошечная мерцающая точка размером не больше веснушки.

Эксперименты на Лайм-стрит почти всегда проходили ночью. «Мы ложились спать под утро и просыпались около полудня», – писал Мунну Берд. Поскольку в течение недели доктор Крэндон днем ходил на работу, Марджери оставалась с исследователями одна. Ей нравилось проводить время в их компании. После общения с занудливыми преподавателями Гарвардского университета приезд трех членов комиссии из Нью-Йорка – Берда, Китинга и Каррингтона – стал для нее глотком свежего воздуха. Китинг радовал ее фокусами, Берд – веселил, так как обладал чувством юмора, а Каррингтон – «Кэрри», как называл его Уолтер, – поразил обаянием.

Худощавый Каррингтон с явственным английским акцентом напоминал Китти Браун какого-то трагического персонажа викторианской новеллы. Он очаровал всех жен клуба «Абак», и за ужином каждая хотела сидеть рядом с ним. Общаясь с ним, Марджери и ее круг узнали о многих причудах своего гостя. Он не употреблял спиртное, питался в основном сырыми фруктами и орехами и неделями сидел на фруктовых соках, отказываясь от любой другой еды. Каррингтон утверждал, что медиуму нужно поддерживать здоровье своей нервной системы, и потому уговаривал Марджери пить меньше алкоголя. Она соглашалась, но тут же забывала о его словах.

Как и Берд, Каррингтон, в сущности, подружился с Крэндонами. Они оба хотели добиться истины и выяснить, подлинны ли способности Марджери. Члены комиссии, остававшиеся ночевать на Лайм-стрит, могли обыскать любую комнату, которую им только вздумается, и спокойно следили за повседневной жизнью медиума. Берд никогда не встречал экстрасенса, который был бы настолько открытым в вопросах исследования, приглашая ученых в свой дом – по сути, в свою жизнь. Видимо, миссис Крэндон нечего было скрывать.

– Поймайте ее, если сумеете, – сказал как-то доктор Крэндон.

Но, невзирая на долгие месяцы попыток, Уильяму Макдугаллу так и не удалось поймать медиума на мошенничестве. Впрочем, психолог в присутствии медиума не стеснялся высказывать версии о том, что предметы во время ее сеансов перемещались при помощи веревки, а разрушение ее кабинки произошло из-за проникновения в комнату постороннего, который молотком прицельно выбил болты из шеста в темноте. Одним из базовых принципов состязания «В мире науки» был тезис о том, что нельзя обвинять экстрасенса без весомых доказательств. Несмотря на это, доктор Макдугалл, не моргнув и глазом, высказывал все свои подозрения. Но разозлить Марджери оказалось не так-то просто. Она простила своего недоброжелателя за скандал в его кабинете и во время сеансов по-дружески подтрунивала над ним, остроумно отвечая на его обвинения.

Однажды вечером исследователи вдруг услышали какой-то странный звук – будто кто-то волок цепи по полу. Доктору Крэндону подумалось, что нечто подобное слышал, должно быть, Эбинейзер Скрудж из повести Диккенса, когда к нему явился дух Марли. Марджери дернулась, но Макдугалл счел ее движение попыткой ослабить хватку исследователя, о чем и заявил. Экстрасенс ответила, что ее должны контролировать, а не душить и она не станет оправдываться за то, как реагирует ее нервная система. Но, кроме этой мелкой перебранки, Крэндоны заметили, что Макдугалл уже высказывал меньше подозрений. После очередного удивительного феномена исследователь даже сказал Марджери: «Если это повторится, я покину этот дом совсем другим человеком». И явление повторилось. Итак, доктор Крэндон думал, не изменит ли доктор своего отношения к сеансам, как Скрудж изменил отношение к Рождеству, когда дух Марли переубедил его.

Организаторы соревнования условились, что два эксперта из Бостона, Макдугалл и Комсток, проведут первую проверку Марджери. Так как она была «физическим» медиумом, у физика Комстока было оборудование и опыт, чтобы провести расследование в направлении, которое интересовало «В мире науки», изучая проявления, а не психологические причины медиумических способностей. Учитывая приверженность журнала точным наукам, Макдугалл не мог победить в споре о том, лежит ли исследование медиумического феномена в сфере психологии (как считали его коллеги в Гарварде) или физики (как полагал ученый из Массачусетского технологического). Поэтому в исследовании главным назначили Комстока, но его стремление сделать все по-своему уравновешивалось его энтузиазмом – с ним легко было поссориться, но на этого человека невозможно было обижаться долго. Даже Уолтеру он нравился, хотя призрак и говорил, что суетливость физика нарушает энергетику сеанса.

Красноречивый и элегантный, Дэниэл Фрост Комсток был воспитанником Массачусетского технологического (он преподавал там до последнего времени), и многие считали его гениальным изобретателем. Оказала на него влияние и культура Голливуда, где активно экспериментировали с изобретением Комстока – техниколором. Его способ получения цветного кинематографического изображения недавно опробовал в нескольких сценах фильма «Десять заповедей» Сесил Б. Де Милль. Теперь же Комсток направил все усилия на поиск доказательств медиумических чудес, подтвержденных фотографиями. По мере того как продолжалось исследование Марджери, Комсток отодвинул на второй план как Макдугалла, так и любого другого работающего над этим делом на данный момент члена комиссии. С апреля по август он посетил пятьдесят шесть сеансов с Марджери – больше, чем кто-либо еще. «Он сделал больший вклад в научное исследование медиумизма, чем все остальные вместе взятые», – писал Берд.