Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан

– Дети? – спросила я.

Его глаза сузились.

– Нет. Всегда хотел, но у меня их нет.

– Почему?

– Не сложилось. До тридцати пяти лет я служил. Встретил жену, когда мне было сорок. Она детей не хотела.

Я сделала большой глоток сидра.

– Ваша жена художница?

Он кивнул.

– Да. У нее галерея на Мейн-стрит, «4М».

– «4М» – цифра и буква? – уточнила я, чтобы знать, куда завтра идти.

– Да.

– Что это значит? Четверка и буква М?

Он покачал головой и помрачнел.

– Точно не помню. Она как-то говорила, это что-то важное, что она оставила в прошлой жизни.

Уэс допил остатки «Гиннесса» и поставил стакан на стол.

– Мда, невесело. Послушайте, мистер Бэнкс. Я уверен, что вы хороший человек. Вы производите благоприятное впечатление. Но Миа не должна находиться в двусмысленных обстоятельствах.

– Что вы имеете в виду? – Голос Кента резко изменился.

– Я не позволю, чтобы мою будущую жену куда-то посылала неопытная секретарша ее начальника. Миа, дорогая, я уверен, что если ты позвонишь доктору Хоффману, мы все быстро выясним и вернемся в Малибу до Рождества.

– Малибу. Вы оттуда? – Он выглядел удивленным, как будто считал, что я из других мест.

– Да, – ответила я, думая, что упускаю возможность провести Рождество в снегах. Я не хотела уезжать.

– Вы проделали долгий путь, чтобы так легко отказываться от своей работы. Моя жена талантлива, и я уверен, что если вы посетите ее галерею и посмотрите на других местных художников, то найдете то, что вам нужно. Часть себя, – загадочно произнес он. – Искусство – оно это делает. Открывает душу, впускает свет туда, где раньше был только мрак.

Я вскинула голову.

– Вы намекаете, что у меня темная душа?

Он медленно моргнул.

– Вовсе нет. Как вы пришли к такому выводу? – возразил он.

– Я думаю, сейчас нам самое время попрощаться. Благодарю за встречу, мистер Бэнкс. Все это просто… мне кажется… не знаю… – Я покачала головой и отбросила волосы назад. – Ну как-то странно.

Он встал, сунул руки в карманы и уставился на меня. Его глаза снова пробежали по моему телу, и меня снова охватила дрожь. Он смотрел на меня так, словно видел кого-то очень похожего на человека, которого он знает, двойника. Мэдди как-то сказала мне, что где-то узнала, будто у каждого человека есть двойник.

– Надеюсь, вы решите остаться, Миа. У меня предчувствие, что вы найдете то, что даже не искали.

Я рассмеялась.

– Вы предсказатель судьбы или кто?

Он хмыкнул.

– Просто старый умный человек.

– Старый? Вам не больше пятидесяти лет.

– Пятьдесят пять.

– Это не старость. Сердцем вы еще молоды.

– Я думаю, что все люди руководствуются сердцем, так или иначе. – Он опять понес бессмыслицу, которую, честно говоря, странно слышать от ветерана в отставке и по совместительству архитектора. – Надеюсь, вы подумаете и останетесь. Для меня было бы благословением, если бы вы посетили галерею.

Благословение. Любопытный выбор слов.

Уэс помог мне надеть пуховик.

– Посмотрим.

– Да, полагаю, в ближайшие день-два у многих откроются глаза.

Я поджала губы.

– Ладно.

Уэс взял меня под руку. Я повернулась и помахала хозяину-великану.

Он поднял руку и медленно шевельнул пальцами, будто не хотел прощаться.

Мы поспешили к машине, сели, и Уэс уставился на меня.

– Не уверен насчет этого человека.

– Он безвреден. Но я удавлю Шенди за то, что она отправила нас сюда непонятно зачем. Это нехорошо.

– Да уж. И что ты хочешь делать? Съемочная группа приезжает завтра вечером. В конце недели к нам на Рождество приедет семья. Ты хочешь все отменить и поехать домой? Рождество на пляже? – Он вопросительно поднял брови.

Я поджала губы и смотрела на него, медленно моргая.

Его плечи опустились.

– Снежное Рождество?

Я широко улыбнулась.

– Снежное Рождество.

– Ладно, детка. Значит, будет Рождество в снегу! Ты хочешь сделать эту работу? – спросил он.

Я поразмыслила, могу ли я отказаться. Обычно я воплощаю собственные идеи, но сделать интервью с местными художниками – мысль неплохая. Фанатам это понравится.

– Думаю, нам стоит согласиться, – продолжил Уэс. – Дело простое. Сходить в пару галерей, взять интервью у нескольких художников и показать прекрасные места, где создается искусство. Вполне в духе сезона.

– Это правда. К тому же теперь мне хочется посмотреть на его жену. А тебе?

Уэс покачал головой.

– Не особенно. Мне кажется, нас может ждать какой-нибудь шлеп.

Я фыркнула.

– Шлеп?

– Ну да. Знаешь, вроде такого. – Он шлепнул рукой по торпеде и завопил: – Шлеп!

– Ты куку! – я хихикнула.

– Я спец по этой части.

– Уже нет. Я тебя переплюнула.

Он поднял руки с таким видом, словно держит золотой кубок.

– Я посвящаю эту награду моей прекрасной жене Миа, абсолютно чокнутой женщине!

Я протянула ладонь.

– Отдай мне мой кубок!

Остаток дороги мы провели, хихикая на тему того, кто из нас больше куку.

Уэс лежал рядом со мной и никак не мог угомониться. Вертелся под одеялом и бормотал что-то неразборчивое. Я положила руку ему на грудь. Он тут же успокоился. От одного прикосновения. Вот какая между нами связь.

– Миа, моя Миа, – вздохнул он.

Уэс продолжал время от времени бормотать какую-то чушь. В окно я видела, что над горизонтом поднимается солнце. Я оставила щель между занавесками, чтобы, открыв глаза, первым делом увидеть белоснежные горы. Это зрелище настолько отличалось от пестрого Вегаса и от океана в Малибу! Мне ужасно нравилось. Какое счастье, что Бог подарил нам столько удивительных пейзажей! И этот был особенно красив. Я задумалась, каково здесь весной. Кругом сочная зелень, наверное, тут здорово кататься на велосипеде и гулять. Надо попросить Уэса приехать сюда в теплое время года.

– Миа… пожалуйста… пожалуйста…

Его шепот был едва слышен, но на этот раз я расслышала каждое слово.

Пожалуйста что? Я села и окинула взглядом своего любимого мужчину. Обнаженная грудь, твердые четко очерченные мышцы. Он набрал вес, потерянный за время плена. Мой парень занимался в домашнем спортзале и плавал в океане, чтобы поддерживать себя в великолепной форме. Разглядывая его, я начала возбуждаться. Я наслаждалась этим зрелищем и чувствовала, как становлюсь влажной. Не в состоянии сдерживаться, я провела пальцем по его груди.