Семья и развитие личности. Мать и дитя. - Дональд Вудс Винникотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но кому я об этом говорю? Матери с самого начала видят личность в своих младенцах. Однако некоторые специалисты скажут вам, что до шести месяцев младенец — это только физический организм и рефлексы. Не давайте людям, которые так говорят, обмануть вас.
Наслаждайтесь тем, что наблюдаете, отмечайте черты личности в вашем младенце, потому что он в этом нуждается. И ждите — без спешки, суеты или нетерпения — проявления игривости младенца, ибо это прежде всего указывает на существование внутренней личной жизни. И если эта игривость встречает с вашей стороны готовность поиграть, внутреннее богатство младенца расцветает, и игры становятся лучшей частью ваших отношений друг с другом.
В предыдущей главе я сказал, что младенец ценит, возможно, с самого начала, присутствие матери. Удовольствие, которое испытывает мать, когда она что-то делает для ребенка, позволяет ему быстро понять, что за сделанным есть человеческое существо. Но чувствовать в матери личность ребенку позволяет, вероятно, особая способность матери ставить себя на место младенца и таким образом понимать, что он чувствует. Никакая книга не поможет овладеть чувством, которое испытывает мать к своему младенцу; это чувство обогащает ее и позволяет точно адаптироваться к интересам ребенка.
Проиллюстрирую это сравнением двух младенцев в ситуации кормления. Одного из них мать кормит дома, другого кормят в заведении — прекрасном заведении, но таком, где у нянечек очень много дел и нет времени для проявления индивидуального внимания.
Вначале рассмотрим младенца в заведении. Больничные нянечки, которые прочитают это, пусть простят меня за то, что я привожу в качестве иллюстрации худшее, а не лучшее.
Итак, ребенок в заведении; время кормления, но он не знает, чего ему ожидать. Младенец, о котором мы говорим, не очень многое знает о бутылочках и людях, но готов поверить, что его ждет нечто приносящее удовлетворение. Его приподняли в кроватке и бутылку с молоком подперли подушками, чтобы она касалась его рта. Медсестра сует соску в рот младенцу, ждет несколько мгновений, а потом отходит к другому заплакавшему ребенку. Вначале все может идти хорошо, потому что проголодавшийся ребенок получает достаточно стимулов, чтобы начать сосать, молоко поступает, и это приятно. Но во рту какой-то непонятный предмет, и через некоторое время он начинает восприниматься как страшная угроза самому существованию. Младенец начинает плакать или биться, и бутылочка вываливается. Это приносит облегчение, но ненадолго, потому что вскоре ребенок готов попробовать снова, но бутылочка не появляется; тогда снова слышится плач. Немного погодя возвращается медсестра и снова сует соску в рот младенцу, но теперь бутылочка, которая на посторонний взгляд никак не изменилась, воспринимается младенцем как что-то плохое. Она становится опасной. Так происходит снова и снова.
Теперь рассмотрим другую ситуацию — рядом с младенцем находится мать. Удивительно, как умело уверенная в себе мать справляется с подобной ситуацией! Вы видите, как она поудобней устраивает младенца и организует окружение, в котором проходит кормление. Это окружение — часть человеческих взаимоотношений. Если мать кормит грудью, мы видим, что она высвобождает младенцу, даже совсем крошечному, руки, чтобы он ощущал текстуру и теплоту ее обнаженной груди; больше того, можно определить расстояние от груди до младенца, потому что мир младенца, в который можно помещать объекты, очень мал, но этот мир младенец уже может исследовать ртом, руками и глазами.
Мать позволяет младенцу коснуться груди лицом. Вначале младенец не знает, что грудь — это часть матери. Если лицо касается груди, он не знает, исходит ли приятное ощущение от лица или от груди. Младенцы играют своими щеками, царапают их, точно так же, как играют с грудью, и есть важные причины, по которым матери позволяют младенцам любые контакты, которых те хотят. Несомненно, ребенок испытывает очень острые ощущения, а если они острые, мы можем быть уверены, что они важны.
Ребенок прежде всего нуждается в таких спокойных опытах, которые я описываю, и еще нуждается в том, чтобы его держали с любовью, то есть как живое существо, без суеты, тревоги и напряжения. Это и есть окружение. Рано или поздно происходит контакт соска материнской груди и рта младенца. Неважно, как именно это происходит. Мать присутствует в этой ситуации, она ее часть, и ей особенно нравится интимность этих отношений. У нее нет предубеждений относительно поведения младенца.
Этот контакт соска со ртом вызывает у младенца мысль: «Возможно, за пределами рта есть что-то хорошее, надо бы его попробовать». Начинает выделяться слюна; в сущности, ее выделяется так много, что младенец начинает ее глотать и какое-то время не нуждается в молоке. Постепенно мать позволяет ребенку создать в воображении то, что она ему предлагает, и ребенок берет сосок в рот, добирается до его основания, сжимает деснами, кусает и, возможно, сосет.
Теперь наступает пауза. Десны отпускают сосок, и младенец отворачивается от сцены действия. Идея груди меркнет.
Понимаете ли вы, как важно происходящее? У ребенка возникает идея груди, появляется грудь с соском и происходит контакт. Потом ребенок кончает с этой идеей и отворачивается, и сосок исчезает. Это одно из важнейших отличий опыта ребенка, которого мы сейчас описываем, от опыта ребенка в заведении. Как обращается мать с отвернувшимся младенцем? Младенцу ничего не суют в рот, чтобы он снова начал сосать. Мать понимает чувства ребенка, потому что она живая и обладает воображением. Она ждет. Через несколько минут или даже быстрее ребенок снова поворачивается к соску, и новый контакт происходит точно в нужный момент. Это повторяется снова и снова, и младенец пьет не из вещи, в которой содержится молоко, а из своего личного имущества, которое он на время отдает человеку, знающему, как с ним обращаться.
Тот факт, что мать способна на такое тонкое приспосабливание, свидетельствует о том, что она человеческое существо, и младенец сразу начинает это ценить.
Я хочу особенно подчеркнуть то обстоятельство, что мать позволяет младенцу отвернуться. Именно в этот момент, когда она отнимает сосок у младенца, который перестает его хотеть, она утверждает себя как мать. Это настолько тонкая операция, что мать может вначале потерпеть неудачу. Младенец, почувствовав потребность воспользоваться своим личным правом отказаться от пищи, отвернет голову и заснет. Мать разочарована, потому что ей хочется проявить свою щедрость. Иногда она не может вынести напряжения в груди (если кто-нибудь не показал ей, как сцеживать молоко, чтобы она могла подождать, пока младенец снова не повернется к ней).
Однако если мать понимает, что отказ ребенка от груди или бутылочки имеет определенный смысл, она сможет преодолеть эту трудную ступень. Она воспримет это отворачивание и сон младенца как указание на необходимость особого внимания и заботы. Это означает, что должно быть сделано все для создания нормального окружения по время кормления. Матери должно быть удобно. Ребенку должно быть удобно. Должно быть достаточно времени, никуда не нужно торопиться. И у ребенка должны быть свободны руки. Кожа младенца должна быть обнажена, чтобы он ощущал тепло материнской кожи. Можно даже положить нагого младенца на обнаженное тело матери. И если возникают трудности, то единственное, что абсолютно бесполезно; это кормить младенца силон. Если возникли трудности, нужно правильно организовать окружение, чтобы ребенок смог найти грудь и обрести правильный опыт кормления. Отзвуки таких трудностей могут проявиться на более поздних стадиях опыта ребенка.