Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - Илья Стрекалов

Из сообщения другого номера «Правды» следует, что 4 мая 1912 г. за празднование 1 мая не были допущены к работе, а затем и уволены 13 работников Экспедиции. «Совет рабочих депутатов» вместе с депутатами мастерских, где были увольнения, обратился к управляющему за разъяснением. Один из рабочих, некий Вяжевич, получил незадолго до увольнения предупреждение от управляющего за то, что подал заявление в Совет по поводу оскорбления его доктором больницы Экспедиции (а Совет, в свою очередь, довёл заявление до сведения управляющего)[584].

В большевистской «Правде» в июне 1912 г. была опубликована заметка «Похоронная касса». Совет рабочих депутатов ЭЗГБ, по мысли автора, стремился к утверждению устава похоронной кассы (для сбора денежных взносов на случай смерти работника), отклонённого рабочими ещё в 1909 г. Мнение последних выясняется только путём заполнения анкет, раздаваемых через представителей администрации, но не все соглашаются ответить на вопросы. С арестом председателя Совета А. Вязовикова и его секретаря П. Павлова, полагает автор, Совет «поправел», хотя в начале заметки он отметил, что Совет есть «выборная инстанция рабочая» и он должен быть «оплотом рабочей организованности»[585], хотя на деле пытается утвердить устав похоронной кассы, за который выступило лишь чуть более 300 чел. при необходимых 2000 чел. Было сказано, что в июне должно состояться новое собрание, которое решит судьбу проекта устава.

В конце июня 1912 г. в редакцию «Правды» поступило письмо, опубликованное в соответствующем разделе газеты. Это был ответ представителей Совета рабочих депутатов ЭЗГБ: «Мы, Совет депутатов, как центральный орган рабочих Экспедиции…»[586] В нём говорилось, что автор заметки «Похоронная касса» неверно понял суть ситуации. Что касается конкретных деталей, то «Совет не может, да он и не будет выступать с опровержениями на всякие частные заметки, его не касающиеся». Собрание по обсуждению устава похоронной кассы было назначено в июне именно для того, чтобы сами рабочие решили вопрос о судьбе кассы, и на нём рабочие высказались в пользу утверждения устава, чтобы денежное пособие на случай смерти рабочего было больше обычного, получаемого через подписку. Авторы подчеркнули добровольный характер кассы, следовательно, тот, кто не желает, не вступает в неё. Письмо было опубликовано за подписью «Совет».

3 июля 1912 г. к управляющему Экспедиции пришёл поставщик тряпок, заявивший, что к нему в контору заходил человек, представившийся депутатом Экспедиции Гуриным, и «просил его уплатить на нужды совета депутатов 500 р.». Однако, когда управляющий вызвал этого Гурина, поставщик тряпок не опознал в нём того самого человека, равно как не опознал он его и среди других депутатов и кандидатов в депутаты. Очевидно, поставщик был обманут. На просьбу управляющего Экспедиции в адрес депутатов посодействовать в розыске последние ответили отрицательно «и предоставили самой администрации, если она хочет, заниматься сыском»[587].

На страницах «Северной правды» (реорганизованной под другим наименованием в 1913 г. «Правды») рассказывается примечательная история, связанная с Экспедицией заготовления государственных бумаг. Рабочие типографии «Екатерингофское печатное дело» обратились к рабочим Экспедиции с просьбой сообщить, какую должность (по их информации, весьма хорошую) у них занимает некий Янко, устроившийся ещё к ним, чем он «отбил работу у более нуждающихся»[588]. В следующем номере было опубликовано сообщение рабочего Экспедиции, который отметил, что Янко занимает должность старшего мастера словолитной мастерской[589]. В дальнейшем в «Северной правде» было напечатано коллективное обращение рабочих Экспедиции в адрес екатерингофских печатников, в котором было сказано, что мастер Янко утверждал, будто бы имел право на постановку словолитни, однако авторы обращения утверждают, что он вряд ли прав. Они отметили, что если екатерингофские коллеги напишут более подробно, сколько Янко получил за постановку словолитного дела, то ему грозит расчёт, поскольку он передаёт секрет работы Экспедиции. Завершалось обращение следующими словами: «Ещё лучше было бы обратиться вам, товарищи раб. Екатеринг. т-ва печ. дела, к нашему совету рабочих депутатов за содействием»[590].

Интересно, например, что организаторы выборов в депутаты Экспедиции стремились сделать события из своей жизни достоянием гласности. Например, некий Н. Артёмов прислал в редакцию «Пролетарской правды» накануне дня очередных выборов в депутаты Экспедиции письмо с просьбой опубликовать статью о выборах. Оно свидетельствовало о различиях в политических предпочтениях между рабочими, поскольку часть из них, как пишет Артёмов, пожелала публикации письма в меньшевистской «Новой рабочей газете», а не в большевистской «Пролетарской правде», как на том настаивал он и его единомышленники. Также Артёмов указал, что статью следует поместить именно в «Пролетарской правде» потому, что это «поднимет дух массы, а также и интерес к рабочей газете»[591]. Возможно, автор письма тем самым желал, чтобы в депутаты Экспедиции прошли его политические соратники, чтобы сами выборы стали неким достоянием общественности и дали представителям рабочего класса позитивный настрой в борьбе за их права.

Итак, Совет рабочих депутатов (хотя иногда он назывался несколько иначе) Экспедиции заготовления государственных бумаг был вполне легальной выборной рабочей организацией, занимавшей особую позицию в отношениях с администрацией Экспедиции, решавшей повседневные вопросы жизни рабочих, в том числе связанные с защитой их интересов или совершавшимися ими злоупотреблениями. Совет Экспедиции был реальным выражением идей её рабочего М.А. Ушакова, создателя «Независимой рабочей партии», призывавшего рабочие массы к сотрудничеству с властью.

«Совет уполномоченных» существовал и в Сибири – в частности в Томске, где его организовали рабочие печатного дела. Сохранился «Устав Совета Уполномоченных Рабочих Печатного Дела», предположительно выпущенный в 1909 г. Основная задача Совета, согласно Уставу, – «организовать рабочих печатного дела в одну пролетарскую организацию, при помощи которой рабочие смогут отстаивать как свои профессиональные, так и общеклассовые политико-экономические интересы»[592]. Для того, чтобы выполнить поставленную широкую задачу, Совет организовывал кружки самообразования, библиотеку, издавал печатный орган, устраивал собрания по мастерским и массовки. Организация образовывалась из избранных по всем мастерским автономных комиссий (срок их полномочий, как и срок деятельности Совета составлял 6 месяцев), а точнее, их председателей, которые на общем собрании избирали председателя, товарища председателя, секретаря и кассира. Отмечалось, что председатель Совета должен был сноситься с правлением Союза рабочих печатного дела и с местным комитетом РСДРП. Последнее указание, видимо, свидетельствовало о том, что вся организация находилась под влиянием социал-демократов. Совет осуществлял контроль за деятельностью автономных комиссий по мастерским, а также за правлением всего Союза рабочих, образовывал для разрешения споров третейский суд, привлекал новых членов в Союз и, что важно, объявлял и ликвидировал стачки и бойкоты – это свидетельствует о том, что Совет последовательно и до конца отстаивал интересы рабочих. Образовывался стачечный фонд из взносов рабочих, 10 % которого, в частности, отчислялись во Всероссийский союз рабочих печатного дела[593]. Во время стачки «крайне нуждавшимся» рабочим выплачивалось пособие в соответствии с указаниями Устава Совета. Примечательно, что на всех рабочих печатного дела лежал «нравственный долг» поддерживать Совет уполномоченных во всех ситуациях, при этом, если со стороны Совета обнаруживались «неблаговидные поступки» по отношению к рабочим печатного дела «или вообще к классу пролетариата», то рабочие имели право распустить Совет[594].