Игры драконов - Роберт Линн Асприн

В следующем туре сдавала Май. Она коротко напомнила о парах, о том, что такое «гонги», «вонги» и «ги-джун», высшая пара-джокер. Гриффен смотрел, как перемешиваются плитки, уже сам по себе затейливый процесс, очень смахивающий на ритуал, и вновь не запомнил расклад домино.

Оставалось только надеяться, что никогда не придется сдавать против заезжих игроков. Во многом он снова ощущал себя студентом.

Например, кроме как в бизнес-школе, он никогда не сидел между двумя такими интересными и непредсказуемыми девушками. Ему становилось чертовски не по себе от всей этой круговерти сигналов — легкого поддразнивания, интимных колкостей и рук, время от времени блуждающих под столом. Они открыто смеялись над ним, дурачили, на пару опустошая его кошелек, и втягивали в это действо Мойса, когда Гриффен делал серьезные ошибки. Сразу надо было ноги уносить — как только стало ясно, что встречу готовила Май.

— Фан-тан гораздо проще. Давайте к нему вернемся, — взмолился он.

— Нет уж, Шулер. Проще, потому что слишком все зависит от удачи. Я люблю немножко стратегии, — возразила Рыжая Лиза.

— Кроме того, тебе нужно научиться играть настолько хорошо, чтобы уметь обжуливать других, — поддержала Май.

— И потом, юноша. Слишком ты легко иногда сдаешься. Выше подбородок для нового удара и — деньги на стол!

Огонек в глазах Мойса разгорался. Из Гриффена сделали удобную мишень, и старик мог позволить себе откинуться в кресле и блаженствовать. Дамы, издеваясь, слишком увлеклись. Гриффен вытащил деньги из кошелька и положил их на стол. Наклонившись, Рыжая Лиза ткнула пальцем в купюры и подмигнула Мойсу.

— Вижу, из чьего кармана деньги, но чьи на самом деле? — разошлась она.

— Вот это да! Удар ниже пояса, — откликнулся Мойс.

Май замурлыкала:

— Скоро мои будут денежки… Мойс, тебе сейчас мешать.

— Ха! А я-то думал, зачем меня сюда пригласили? — сказал он.

— Затем, чтобы обсудить моих друзей, которых интересует ваше игровое сообщество, достопочтенный сэр.

Май взмахнула ресницами, и Гриффен чуть не поперхнулся напитком.

— Достопочтенный сэр? Ну и ну! Пошел искать ближайшее бомбоубежище, — пробормотал он.

Он начал вставать из-за стола; девушки, смеясь, схватили его за руки и усадили обратно. Мойс смеялся вместе с ними, глядя на то, как Гриффен притворно сопротивляется. Старик решил увильнуть от дальнейших расспросов.

— Это между вами и Гриффеном. Я пришел только поиграть.

Май изящно кивнула и пододвинула к нему домино. Во всяком случае, мешал он быстрее и более умело, чем она, и Гриффен снова не уследил за костяшками.

Ночь продолжалась в том же духе. Несмотря на рассеянность и то, что соперники превосходили его классом, Гриффен понял правила довольно быстро. Игра оказалась не слишком сложной. Скорее, больше затрагивалась эстетика восприятия, что резко отличало пай-гоу от привычных азартных игр Запада.

Еще через час Мойс встал и потянулся. Он собрал выигрыш, надел пиджак и отнес стакан на кухню, в раковину.

— Ну, детки, пора мне и домой. Уже так поздно, что глаза слипаются, — заявил он.

Остальные переглянулись, нисколько ему не поверив.

— Проводить, Мойс? — спросил Гриффен, поднимаясь из-за стола.

— Парень, да ты просто дурак, если покинешь такую очаровательную компанию ради старого человека. Я и сам смогу добраться. Хотя… надо бы мне сказать тебе пару слов наедине, если дамы не против.

Они вышли из дома, и Мойс молча постоял, глядя в небо. В городе, как ни странно, всегда, при мягком освещении Квартала, виднелись звезды. Над головой висел яркий осколок луны. Старик заговорил, не глядя на Гриффена:

— Юный Дракон, будь с ней поосторожней.

— С которой?

— Не умничай, Шулер. Я серьезно. Мой опыт общения с азиатскими драконами невелик, но с этой леди шутки плохи. У нее всегда будет собственный план, и ты никогда, ни за что не узнаешь о нем до конца. По-моему, она искренне тебя любит, но это не имеет никакого значения. Обсуждая с ней дела, даже не думай, что она будет слышать именно то, что ты говоришь.

— Угу. Надеюсь, что понял.

— Хорошо. Теперь до утра можешь об этом забыть. Возвращайся и не скучай там, обе твои подружки затеяли нечто сногсшибательное. Чему быть, того не миновать. Так что не противься судьбе.

Улыбнувшись себе под нос, Мойс ушел. Гриффен хлопнул ресницами и повернул обратно в дом.

Рыжая Лиза и Май смотрели на него с таким блеском в глазах, словно он был семислойной шоколадной конфетой. Чем-то чувственно-греховным и недоступным, что поначалу желаешь страстно, а потом, когда недомолвок больше нет, жадно поглощаешь. В один присеет, Гриффен закрыл дверь и сдался судьбе на милость.

Странное дело, но в игре на раздевание правила пай-гоу запоминались куда легче.

Натаниэль просто обожал ходить с Валери по ресторанам. Она была такой противоречивой за столом. Утонченные манеры, с одной стороны, и привычные для нее энтузиазм и потворство желаниям — с другой. Каждое новое угощение она встречала чересчур восторженно; почему-то ее вкус был довольно ограничен. Натаниэль неустанно выискивал новые блюда, которых она никогда не пробовала, и всякий раз Валери набрасывалась на еду с ребячьим восторгом и волчьим аппетитом.

В тот вечер они обедали в «Риб-Рум», ресторане отеля «Омни ройал орлиенс», первоклассном, но без непременных для «Антуана»[25]строгих костюмов и вечерних туалетов.

Дружески болтая, они покончили с закусками, когда Натаниэль вдруг резко напрягся. Валери замерла, не донеся до рта вилку с крабовой оладушкой. Столь разительных перемен за ним почти не наблюдалось, и это ее озадачило, оглянувшись, она, похоже, смутилась еще больше. В дверях стояли Гриффен и Май.

— Натаниэль, что с тобой? — Ну, э-э-э…

Метрдотель уже повел пару к свободному столику. Гриффен увидел сестру, и его лицо озарила удивленная улыбка. Что ж, вот и хорошо, подумалось Валери. Приди он, чтобы застукать ее и Натаниэля на свидании, разозлилась бы не на шутку. Гриффен наклонился к Май и что-то прошептал ей на ухо. Она повернулась, и расцветающая улыбка мгновенно застыла на ее губах. Как и шаги.

Натаниэль и Май не сводили друг с друга глаз, пока Маккэндлсы нерешительно переглядывались между собой.

Май выпрямилась и злобно зашипела сквозь стиснутые зубы. Натаниэль поморщился и отодвинул стул — ровно настолько, чтобы встать и бежать без оглядки. Шагнув навстречу, Май вдруг очутилась в центре внимания. Лицо дышало злобой, однако бедра покачивались не только угрожающе, но и явно похотливо. У Гриффена, смотревшего ей вслед, заметно отвисла челюсть. Даже Валери была захвачена зрелищем.