По миру с барабаном - Феликс Шведовский

18 декабря 1996 г. Неподалеку от Радж Гхата, где похоронен Махатма Ганди, есть школа-музей, в которой был небольшой ашрам Ганди. Сейчас в одной из комнат школы – Место Пути ордена Ниппондзан Мёходзи: там живет японская монахиня Кацо-андзюсан. Каждое утро она встает в 5 часов, идет с молитвой к Вечному огню Ганди в Радж Гхате, прибирается там, моет черные мраморные плиты, украшает их яркими цветами. Тэрасава-сэнсэй с Сергеем зашли сегодня к Кацо-андзюсан попрощаться: послезавтра мы улетаем в Бишкек. Старушка-монахиня подарила всем нам несколько экземпляров книжек с транскрипцией японских иероглифов латинскими буквами, чтобы мы могли на церемониях вслух читать сутру вместе с японскими монахами, и несколько экземпляров журнала с уникальными фотографиями Махатмы Ганди и Нитидацу Фудзии.

За обедом смотрели телевизор. Новости Би-би-си передали о заложниках, захваченных террористами в японском посольстве в Перу. Они держат эти четыреста человек, требуя освободить из тюрьмы своих сообщников.

Видимо, поэтому Тэрасава-сэнсэй, который вел вечернюю службу, прочитал дхарани – защитные заклинания из Лотосовой сутры. После церемонии мы собрались в его комнате, чтобы почтить временно хранящуюся там шариру, которую вручил нам лама Ганькаджи. Сэнсэй говорил, как важно произносить «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё» и думать при этом правильным образом. Иначе мы не сможем обрести мудрость Будды, и все наши дела не будут деяниями Татхагаты. Что означает «думать правильным образом»? Нужно серьезно относиться к ежедневным службам. Ибо мир спасают не просто люди, а посланцы Татхагаты. Стать же ими можно, лишь если постоянно стремишься к этому. Это-то стремление и выражается в повседневных церемониях. Выполняемые как обязанность, они бесполезны. Что толку участвовать в действии, окончание которого ты с нетерпением ждешь! При таком отношении к церемонии все остальные твои дела будут совершаться похожим образом. В конце концов они превратятся просто в способ самоудовлетворения и не будут приносить никакой реальной пользы! И чем дальше, тем хуже: постепенно ты начинаешь считать себя единственно правым и смотреть на остальных сверху вниз. В 13-й главе Лотосовой сутры описаны такие самодовольные монахи. Они мучают истинных подвижников Лотосовой сутры.

Тэрасава-сэнсэй сказал, что сейчас в ордене Ниппондзан Мёходзи начинают осознавать такую ошибку, допущенную монахами после ухода преподобного Нитидацу Фудзии, когда службы стали выполняться формально, без вхождения в глубокий смысл практики, а марши мира превратились в ежегодные мероприятия для очистки совести. Ученые школы Нитирэн стали критиковать за это Ниппондзан Мёходзи, хоть и признают орден настоящей буддийской сангхой, какие чрезвычайно редки в наше время.

19 декабря 1996 г. Заметил, что в монастыре почти нет стульев. Если и есть в столовой нечто напоминающее их, то все же у этих сооружений со спинками нет ножек. Так что сидеть приходится исключительно на уровне пола. Монахам Тхеравады по-другому сидеть даже запрещено.

Я дочитал автобиографию Ганди. Он пишет, что индусы, которых очень много, страдают от недостатка занятости. Отсюда их бедность. Потому-то он и предложил ручную прялку взамен фабричного производства, которое лишает работы множество людей. Эти люди попадают в зависимость от тех, кто дает или не дает им работу. Но они могут сами взять ее! И способ взять работу – эта ручная прялка, отказ покупать фабричную продукцию.

Получается, что научно-технический прогресс, рационализация труда, столь восхваляемые сейчас, отнюдь не продвигают человечество вперед, но служат лишь сытой праздности немногих богачей и голодной праздности неимущего большинства, представленного странами третьего мира. Раньше я не видел столь очевидного факта!

Поэтому при постройке ступ (как заметил Слава, участвовавший в строительстве Пагоды Мира в Вайшали) заботятся не об удобстве, а о том, чтобы занять побольше людей. Ведь это факт, мы убедились сами: любого индуса можно остановить на улице, и он тебе из-под земли достанет что хочешь, если пообещаешь ему рупию-две.

20 декабря 1996 г. По утрам для разминки еще неокрепшей ноги я полюбил прогуливаться в зале для медитаций на третьем этаже, под нашей комнатой. Там чудесный витраж позади алтаря. Над головой каменного Будды – витражное изображение Будды меньших размеров. А над его головой – ветки дерева, как бы заглядывающего из-за стены, они покрыты нежно-зелеными, весенними листочками. Всю красоту замысла видишь именно утром, когда восходящее солнце оказывается как раз между этих листочков, становясь словно бы частью витража, делая все изображенное на витраже живым, нерукотворным, как само солнце. Оживают не только ветки дерева, но и Будда под их сенью становится реальным.

Вечером мы вылетаем домой. Последний свой визит мы нанесли упасаке, близко знавшему Нитидацу Фудзии. Он носит фамилию Маурья – как у царя Ашоки. Ее он, правда, сам себе присвоил. А вот район Дели, где он живет, непредумышленно называется Асо – так же, как и место, где родился Нитидацу Фудзии. В этом городском районе ощущаешь себя за городом, здесь сплошные виллы богачей и министров. Маурья – один из них. Лишь две недели назад он ушел из президиума Конгресса Индии.

Маурья присутствовал на упоминавшемся мной юбилее Нитидацу Фудзии в непальском городе Патане, который вылился в многотысячную демонстрацию буддистов. Он помогал Фудзии-гурудзи в то трудное для ордена время, всегда был хорошим другом, однако после ухода преподобного Нитидацу Фудзии из жизни о Маурье совершенно забыли и не пригласили ни на один праздник, возможно из-за его коммунистических взглядов.

Конечно же это несправедливо! Нашим визитом Тэрасава-сэнсэй хотел показать старику, что о нем помнят. Сэнсэй пригласил Маурью в Японию на церемонию, посвященную 13-летию ухода Нитидацу Фудзии, дал ему телефоны и адреса храма в Нью-Дели и школы, где живет Кацо-андзюсан.

Старик был рад нашему приходу. Оказалось, что одной из его невесток стала русская девушка из города Гусь-Хрустальный, и теперь шесть человек в семье Маурьев говорят по-русски.

Прощаясь, старик заметил на мне рваные носки и тут же принес новые. С неловкостью принял я это трогательное подношение…

И вот мы вернулись в Индию и Непал, чтобы теперь исходить их по-настоящему. Хотя иногда мы садились на транспорт, но половину пути действительно прошли пешком, по сельской глуши. Главной целью нашего приезда на этот раз было проведение Марша мира в связи с тревожным сигналом для всей планеты – испытаниями ядерной бомбы, проведенными в Пакистане, а в ответ – Индией, впервые после принятия ею моратория на такие испытания. Теперь нашу группу из десяти человек составляли только монахи.

И еще, я решил не столько вести дневник для себя, сколько писать его в виде писем к родным. Ведь изначальной целью дневника было сделать так, чтобы они как будто бы побывали в Китае, Японии, Индии и Непале вместе со мной. Но я не вполне следовал этой цели, обращаясь больше к себе, чем к ним, моим самым дорогим читателям. Так что эта часть дневника – своего рода покаяние в том эгоизме.