Аня из Инглсайда - Люси Мод Монтгомери

— Вероятно, это были совы, — сказала неумолимо скептичная миссис Бакстер.

— Моя мать видела ангелов у своего смертного ложа, — вставила Агата Дрю с печальным и торжествующим видом.

— Ангелы не призраки, — возразила миссис Бакстер.

— Кстати, о матерях. Как себя чувствует брат твоей матери, Тилли? — спросила миссис Чабб.

— Иногда совсем плохо. Мы не знаем, чем это кончится. Это так нас задерживает… в том, что касается нашего зимнего гардероба, я хочу сказать. Но я заявила моей сестре на днях, когда мы с ней это обсуждали: «Нам все же лучше сшить черные платья, и тогда не имеет значения, что случится».

— Знаете, что Марианна сказала мне на днях? Она сказала: «Мамочка, я больше не буду просить Бога сделать мои волосы кудрявыми. Я просила Его каждый вечер целую неделю, а Он ничегошеньки не сделал!»

— Я просила его об одном двадцать лет, — с горечью сказала миссис Дункан, которая еще ни разу не произнесла ни слова и не подняла темных глаз от одеяла. Она славилась как хорошая стегальщица, вероятно потому, что никогда не отвлекалась от шитья и делала каждый стежок именно там, где его следовало сделать.

Швеи ненадолго умолкли. Все они могли догадаться, о чем она просила, но это была не та тема, которую обсуждают за шитьем, а миссис Дункан больше ничего не сказала.

— Это правда, что Мэй Флэгг и Билли Картер разошлись и что он теперь ухаживает за одной из дочек Мак-Дугалов? — спросила Марта Кротерс после вежливой паузы.

— Да. Но никто не знает, что случилось.

— Это так печально, что иногда какой-нибудь пустяк может расстроить намечающийся брак, — сказала Кандейс Крофорд. — Взять хоть Дика Пратта и Лилиан Мак-Алистер. Он только начал делать ей предложение на пикнике, когда у него носом пошла кровь. Ему пришлось пойти к ручью, а там он встретил незнакомую девушку, которая одолжила ему свой носовой платок. Он влюбился, и через две недели они поженились.

— А вы слышали, что случилось с Большим Джимом Мак-Алистером в прошлую субботу в магазине Милта Купера? — спросила миссис Миллисон, сочтя, что самое время перевести разговор на более веселую тему, чем призраки и разорванные помолвки. — За лето он привык сидеть там на железной печке. Но в субботу вечером было холодно, и Милт развел огонь. Так что, когда Большой Джим сел, он обжег свой…

Миссис Миллисон на захотела сказать, что он обжег, и лишь молча похлопала эту часть своего тела.

— Свой зад, — сказал Уолтер серьезно, высунув голову из-за плюща. Он простодушно решил, что миссис Миллисон не может вспомнить нужное слово.

Испуганное молчание воцарилось среди швей. Неужели Уолтер Блайт сидел там все время? Каждая перебирала в памяти рассказанные истории: не была ли какая-то из них слишком не подходящей для детского слуха? Говорили, миссис Блайт очень следит за тем, что слышат ее дети. Прежде чем их парализованные ужасом языки вновь пришли в движение, на крыльцо вышла Аня и пригласила всех к ужину.

— Еще десять минут, миссис Блайт. Тогда у нас будут закончены оба одеяла, — сказала Элизабет Кирк.

Одеяла были закончены, их развернули, встряхнули, расправили, ими полюбовались.

— Интересно, кто будет спать под ними, — сказала Майра Муррей.

— Может быть, молодая мать будет прижимать к себе своего первенца под одним из них, — отозвалась Аня.

— Или маленькие дети уютно свернутся под ним в холодную ночь в прериях, — неожиданно добавила мисс Корнелия.

— Или какому-нибудь страдающему ревматизмом старику станет теплее и легче благодаря им, — сказала миссис Мид.

— Надеюсь, никто не умрет под ними, — проронила миссис Бакстер печально.

— Знаете, что сказала Марианна перед тем, как я ушла сегодня из дома? — сказала миссис Риз, когда они гуськом направлялись в столовую. — Она сказала: "Мамочка, не забудь, ты должна съесть все, что положат тебе на тарелку".

После чего все они сели, и ели, и пили во славу Господа, так как хорошо потрудились в этот день и было все же очень мало злого или дурного в большинстве из них.

После ужина все разошлись по домам. Джейн Бэр шла до деревни вместе с миссис Миллисон.

— Надо не забыть все блюда и приправы, какие были на столе. Я должна рассказать о них матери. Она давно не выходит из дома, так как прикована болезнью к постели, но любит слушать мои рассказы. Этот стол доставил бы ей огромное наслаждение, — печально говорила Джейн, не зная, что Сюзан пересчитывает в это время ложки.

— Выглядел он прямо как на журнальной картинке, — согласилась миссис Миллисон, вздыхая. — Я могу приготовить ужин не хуже, но я не могу убрать стол хоть с какой-то претензией на стиль. Что же до маленького Уолтера, я с удовольствием отшлепала бы его зад. Как он меня напугал!

— Ну и как? Я полагаю, Инглсайд завален загубленными репутациями? — усмехнулся доктор.

— Я не шила, — сказала Аня, — так что не слышала, о чем говорили.

— Вы никогда не слышите этого, душенька, — сказала мисс Корнелия, которая задержалась, чтобы помочь Сюзан свернуть и перевязать бечевкой одеяла. — Когда вы шьете, они не дают волю языкам. Все считают, что вы не одобряете сплетен.

— Все зависит от того, какого они рода, — улыбнулась Аня.

— Никто, право же, не сказал сегодня ничего особенно ужасного. Большинство тех, о ком говорили, уже умерли… или им следовало умереть, — заметила мисс Корнелия, с усмешкой вспоминая историю о несостоявшихся похоронах Эбнера Кромвеля. — Только миссис Миллисон зачем-то понадобилось вспоминать ту мрачную историю о муже Мадж Кэри, якобы убитом ею. Я все это хорошо помню. Не существовало никаких доказательств того, что это было делом рук Мадж, кроме того, что кошка умерла, поев этого супа. Животное было больно еще за неделю до этого. Если хотите знать мое мнение, Роджер Кэри умер от аппендицита, хотя, конечно, в те времена люди и не знали, что у них есть аппендиксы.

— А я, право же, думаю, очень жаль, что они вообще узнали об этом, — заявила Сюзан. — Ну, миссис докторша, дорогая, все ложки на месте, и ничего не случилось со скатертью.

— Мне пора домой, — сказала мисс Корнелия. — Я пришлю вам свиных ребрышек на следующей неделе, когда Маршалл зарежет свинью.

Уолтер с затуманенными грезой глазами опять сидел на ступеньках. Опустились сумерки. Откуда, думал он, опускаются они? Не разливает ли их по всему миру из фиолетового кувшина какой-нибудь дух с крыльями, как у летучей мыши? Над горизонтом поднималась луна, и на ее фоне три согнутые ветрами старые пихты выглядели как три худые горбатые колдуньи, ковыляющие вверх по склону холма. А что это там, в тени? Не маленький ли фавн с мохнатыми ушами, припавший к земле? Что, если открыть сейчас эту дверь в стене? Может быть, вступишь не в хорошо знакомый сад, но в какие-нибудь неведомые земли волшебного королевства, где заколдованные принцессы пробуждаются от трехсотлетнего сна и где, возможно, ему удалось бы найти нимфу Эхо и следовать за ней повсюду, как он давно об этом мечтал? Он не посмел бы заговорить — что-то удивительное исчезнет, если кто-нибудь заговорит.