Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

– Да ладно, я вижу, что ты ссышь от радости.

– Собаки. Они нас догонят.

– Не догонят.

Миша прислушался. Никакого собачьего лая.

– Что с ними?

– Я не знаю. Я что, собаковод? Они струсили, сбежали. Может, увидели, что их хозяева разлеглись в тенечке поспать, и сбежали, чтобы поиграться в лесу или еще что-то. Да и хрен с ними. Нам предстоит долгий путь. Вперед.

Она пропала. Ушла из поля зрения. Миша попытался повернуть шею, но шея то ли опухла, то ли ее парализовало. Но он не мог ее повернуть. Заржавели шарниры. Он поднял руку к лицу и вздрогнул. Культя была будто сожжена. Кровь прилипла черной коркой. Кожа обуглилась. Напоминало картинку с постера «Они курили в постели». Но ведь Миша не курил. Откуда у него эта херня?

– Нравится? Моя работа.

Он таращился на руку. Рот открылся, и оттуда вывалилось «ма-а-а». Он поднял вторую руку и даже успел вздрогнуть от предчувствия беды. Но левая рука была нормальная. Подумаешь, покусанная собакой. Кровь тоже остановилась. Правда, рука эта сгибалась очень плохо. Почти не сгибалась. Механизмы скрежетали.

Кто-то потянул Мишу за шиворот. И кусты сказали ему «пока-пока»

– Быстро перебежим, тут недалеко. И переждем еще пару дронов. Если тебе интересно, то сюда идет отряд. Теперь уже не из четырех человек. Двадцать. Все вооружены. Новые собаки. Но есть и хорошие новости. Берлинская швабра проблевался, когда увидел, что произошло с теми парнями в масках. Он плакал. Потом убежал и заперся в машине. Ну совсем как дитятя. Так что дронов стало на одного меньше. Но это временно. Скоро его вытащат из машины мужики и напинают под зад.

Над Мишей проплывали верхушки деревьев, которые уткнулись в небо. Он чувствовал, что его волочат по камням. Что-то впивалось ему в спину, иногда очень больно. Но боль была терпимой. Он чувствовал себя как под наркозом. Может, его нервная система перезагружалась после такой атаки и пока не могла передавать сигналы. Он надеялся, что она вообще откажется восстанавливаться, переживать снова ту боль ему не хотелось. Слишком мучительно.

«Мама, как ты меня тащишь? Ты же умерла».

– Я-то? По-моему, ты больше похож на труп, чем я. Я вон, смотри, справилась с теми поганцами, пока ты валялся на земле, как мешок.

«Я об этом и спрашиваю. Как ты это сделала? Я похоронил тебя в прошлом году. А теперь ты тащишь меня по лесу за шкварник, как этот самый мешок».

– Все легко и просто. Ты выпустил меня. Я никогда не уходила дальше твоей головы. Ну посидела там немного и вот вышла. Сейчас оттащу тебя в безопасное место и вернусь обратно.

«Я все равно не понимаю. Если ты умерла и живешь в моей голове, как ты можешь тащить меня? Я же живой, из крови и плоти, а ты – мой вымысел, моя больная фантазия. Как?»

Небо замерло. Кто-то снова ущипнул Мишу за ребра.

– Ой! – воскликнул он.

– Похожа я на фантазию? А? Может фантазия так кусать?

Миша прижал левую руку к тому месту, где его ущипнули.

«Хватит щипаться, мне это не нравится».

Она ущипнула еще раз, только в другом месте.

– Да хватит, – прошипел он.

– Не ори.

Но ором это назвать было нельзя. Миша шептал. Он не мог говорить своим голосом.

«Мама, я очень хочу пить. У меня от жажды раскалывается голова».

– Сейчас будет река, напьешься вдоволь, – сказала она и расхохоталась.

«Почему тебе можно громко смеяться, а мне нельзя кричать?»

– Потому что я – твоя щиплющаяся фантазия! Забыл?

«Я хочу пить».

Она снова потянула его.

– Ты достал меня. Ты ведешь себя как маленький. Я весь день тебе зад вытираю, таскаюсь с тобой, как привязанная. А в аду уже скоро «Окна» начнутся. Жаль, что Нагиев не ведет их, у него хорошо получалось. Но он пока живой, так что приходится выбирать ведущего из тех, что есть. Но я и этому рада. А сюжеты там стали еще интереснее. Вот на прошлой неделе была семья Суглобовых. Такие милые люди. Они все оказались в аду в один день. Мамка, значит, рассказывает, что однажды Бегемот призвал ее, через своих подчиненных, конечно же, напрямую он ни к кому не обращается. Ой, такой милый он, вечный затейник, вечно у него праздники какие-нибудь интересные проходят. Ну так вот. Призвал он эту бабу устроить пиршество в доме. Ну, она, значит, распотрошила детей, запекла их в духовке. Кстати, детей у нее было трое. Самый младший – Генка, четырнадцатилетний проказник. Во время шоу попытался отгрызть у сестры голову. Демоны дали ему очень большие зубы за земные заслуги. Генка был очень веселым мальчиком при жизни…

«Пить, пожа-а-алуйста!»

– …говорят, дети не попадают в ад, но только кто так говорит? Идиоты. Достойные дети попадают. И получают там приличное образование. В общем, пока Генка отгрызал голову сестре, а та истошно орала, мамка все рассказывала свой интересный рецепт запеканки из детишек, как тут в студию ворвался ее прадед и устроил ей распил. Оказалось, что эта баба – рожденная вне брака от его любимой дочери, которая сбежала от него, когда тот ее выпорол за внебрачное зачатие. Именно из-за дочери у него случился сердечный приступ, и он отошел. Там такое началось. Он решил выместить всю злость к дочери на своей внучке. Вот забава! А ведущий ухохатывался вместе со мной. Кто-то выбежал из зала на помощь деду, а кто-то встал на сторону этой бедной женщины, в основном домохозяйки, люди хотели дослушать необычный рецепт запеканки. А дальше была вообще умора…

«Мама, я хочу пить. Можно мне глоток воды, и я отстану? Пожалуйста».

– Ты надоел мне уже! Знаешь, Мишенька, оставлю я, пожалуй, тебя тут. Прямо на муравейнике, полежи, подумай о своем…

«Пожалуйста, мама! Просто глоток воды, и все. У нас с тобой договор, я все помню. Только дай воды. Я не пил со вчерашнего дня. Ни хрена не пил. Я умру от обычной жажды. Напоминаю тебе, моему телу нужна вода. Если бы я был фантазией, то, может быть, и питался бы выдуманными плюшками или выдуманной водой, но я не выдуманный, мне нужна вода».

– Ах так. Ну ладно, сучонок. Будет тебе вода. Сейчас. И попробуй только отказаться ее пить. Попробуй только.

Она потащила его в другую сторону. Земля стала мягче. Кочек стало меньше, камни попадались реже.

– Будет тебе вода, будет. Потерпи немного.

В голосе ее не было ласки. Ни капли. Ни молекулы.

«Чертовы телешоу добрались и до ада. Интересно, а есть ли там рэп-концерты? И вообще, если сатана и ад существуют, то наверняка они слушают тяжелый рок. А на небесах слушают христианский рок. И вверху, и внизу – рок. Как говорится, as above, so below. А где тогда рэперы? Куда они попадают?»

– В клоаку, вот куда!