Лгунья - Екатерина Гичко

Краткий кусок истории в одно мгновение промелькнул в голове Ранхаша. Эпоха Лихорадки Сил заняла в летописях не так много места, но поражала бурей страстей, что царила в то время. Кланы, стремясь занять лидирующие позиции рядом с троном хайнеса, искали новые силы. Хаги в тот период приходилось очень тяжело: на них открыли настоящую охоту. В основном жертвами становились более покладистые женщины, реже — мужчины. На пойманных хаги надевали браслеты, которые можно было снять только после проведения определённого брачного ритуала, прозванного хаггаресским. Пленникам приходилось давать согласие на брак, чтобы опять получить возможность пользоваться своими силами. А женщины-хаги нередко влюблялись в наглых оборотней и после снятия браслетов оставались со своими мужьями, рожая им сильных детей. С мужчинами-хаги было куда сложнее. В конце концов, указом хайнеса это непотребство запретили, браслеты и иные подобные им украшения были изъяты. Впрочем, некоторые из кланов сохранили у себя кое-какие побрякушки на память о столь незабываемом времени.

— Идиот, — холодно произнёс Ранхаш, ощущая, как внутри начинает тлеть ярость. — Тебе нужно было дождаться хранителя!

— Я торопился!

— Раз торопился, то проблему решать будешь сам, — решил харен.

Викан страдальчески скривился.

— Ты серьёзно? Я, и жениться?!

— И развестись. Ничего сложного.

Ранхаш опять вернулся к документам, игнорируя возмущённый взгляд кузена, хотя внутри продолжала вскипать ярость.

— И всё? Ранхаш, тебе не кажется, что ты слишком просто себе это представляешь? — с возмущением спросил Викан.

Тот неохотно поднял на него глаза.

— У проблемы есть очевидное решение. Что сложного? Тебе тяжело отстоять четверть часа перед жрецом, исправляя последствия собственной торопливости?

— Ты, кажется, забыл другую сторону этой проблемы: девушку.

— Она рассудительна и препятствовать необходимому не будет, — уверенно заявил Ранхаш, хотя рассудительность девушки вызывала у него сильные сомнения. — Через полгода женишься, разведёшься и впредь будешь осмотрительнее.

Его взгляд вновь притянулся к документам, и Викан осуждающе посмотрел на брата, но затем задумчиво взглянул на потолок. Губы его тронула лёгкая улыбка.

— Разведусь, может быть, даже не сразу… — в голосе его зазвенело предвкушение.

— Викан, — Ранхаш предостерегающе взглянул на брата.

— Боги, Ранхаш, ты такой зануда! — Викан рассмеялся. — Она хоть хорошенькая, моя невеста?

Брови Ранхаша чуть удивлённо приподнялись. Он никогда не оценивал Амайяриду как женщину. В памяти всплыло заострившееся лицо с красными губами и большими тёмными глазами.

— Да… кажется… — неуверенно ответил он.

— Вот как… — сладко улыбнулся Викан. — И где моя обожаемая невестушка?

— Викан, — Ранхаш тяжело посмотрел на брата, — займись делом.

— Ну ты и зануда! — поморщился тот и, поднявшись, направился к двери. — Брат сообщает, что собрался жениться, а ты даже не поздравишь.

Пальцы Ранхаша невольно сжались на пресс-папье, и Викан шустро выскользнул за дверь.

— Засранец! — с чувством выдохнул харен и прикрыл глаза.

Теперь ещё с этими браслетами разбираться! Он уже представлял себе восторг девчонки, когда она узнает эту потрясающую новость.

Мимо окна кареты мелькнула знакомая чугунная ограда, и Майяри опустила глаза, чтобы скрыть волнение от внимательно наблюдающего за ней лекаря. Сколько воспоминаний и, что самое невероятное, большинство из них приятные.

Вспомнился первый год, когда она очень боялась сделать что-то не так и выдать свою чуждость. Хоть после побега она и провела два года в скитаниях, пытаясь узнать мир за пределами гор и привыкнуть к нему, ей всё ещё были непонятны самые простые вещи. Виидаш тогда здорово потрепал ей нервы, пытаясь сблизиться. Она вообще не хотела ни с кем общаться, но оборотень постоянно лез на глаза. Несмотря на глухую боль, которой отозвалось сердце, Майяри всё же признала, что благодаря этому обалдую она смогла освоиться и перестать бояться сделать что-то неправильно. Воспоминания о школе, не омрачённые страхами, были драгоценны. Прекрасное мирное время…

Карета качнулась, останавливаясь, и Майяри подумалось, что в этот раз школьные воспоминания всё же омрачатся. А ведь здесь ей сделали столько добра…

Шидай покинул экипаж первым и помог спуститься девушке, хотя та попыталась уклониться от помощи, но оборотень ловко её поймал и опустил на землю. Точнее, уже на снег. Ледяной ветер с лёгкостью проник под чересчур большую шубу, и Майяри поёжилась. Шубу ей дал господин Давий. Взял из старых вещей своей младшей правнучки. Правнучка, похоже, девушкой была видной, заметной во всех отношениях, и Майяри в её одежде терялась. Платье на ней было всё то же, которое ей нашли в тюрьме. Из своих вещей на ней были только сапоги, и в кармане грели пальцы фиолетовые чулки. Господин Давий был очень добр и притащил Майяри целый ворох тёплой одежды, но она взяла только шубу и большой вязаный платок, которым крест-накрест обмотала грудь, уберегая её от новой простуды.

— Ну пошли, — лекарь шагнул к лестнице, но Майяри его остановила.

— Вы можете возвращаться, господин Шидай. Я знаю, куда идти.

— Точно? — усомнился мужчина.

— Совершенно точно. И, думаю, вам не стоит беспокоиться о том, что я сбегу. Школа наверняка теперь охраняется не хуже сокровищницы.

— Лучше, — по лицу Шидая расползлась лукавая улыбка. — Хорошо, я поеду. Если у тебя что-то случится, то мне донесут. Удачи!

— Хорошей дороги, — Майяри невольно улыбнулась и, дождавшись, пока лекарь заберётся в экипаж, повернулась к лестнице, ведущей к парадному входу.

И тут же наткнулась на множество любопытных и настороженных взглядов. На неё смотрели ученики, гуляющие в парке, в окнах белели заинтересованные лица, а на улице царила нехарактерная для этого места тишина, нарушаемая лишь свистом шепотков. Ну чего-то подобного она и ждала, и все эти наполненные опасениями, любопытством и откровенной неприязнью взгляды её совсем не трогали. Такие мелочи способны вызывать лишь лёгкую досаду.

Уверенно поднявшись по лестнице, Майяри спокойно прошла мимо отшатнувшейся группки учеников и вошла в холл. Сердце поневоле учащённо забилось, и девушке пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться. Привёл её в себя удивлённый возглас:

— Майяри?

Обернувшись, девушка увидела мастера Милима. Мужчина несколько обескураженно хлопал глазами и выглядел откровенно растерянным.

— Мы думали, ты приедешь только через неделю…

— Добрый день, мастер, — Майяри почтительно склонила голову. — Рада видеть вас в добром здравии.