Корсар - Клайв Касслер

— Садимся через минуту.

Кублицки был поражен.

— Как? Мне казалось, мы должны прибыть уже после боя?

— Не знаю, как вы, а я планирую повоевать с этими тварями лично! — бросил Хассад, по-волчьи скалясь.

— Я с вами, полковник, но вы же не выдали мне оружия — только форму.

Ливиец вытащил из нагрудной кобуры пистолет и протянул Кублицки вперед рукояткой.

— Главное — не упоминайте в отчете, что я дал вам оружие.

Кублицки понимающе улыбнулся и щелкнул магазином — убедиться, что пистолет заряжен. В узкой щелке сверкнули тринадцать патронов, и он вернул магазин на место, однако снимать оружие с предохранителя не стал.

Американец сидел довольно низко и не видел, что делается за окном. Впрочем, он знал, что машина идет на посадку. Вот пыльный вихрь, поднятый винтом, закрыл все небо. Кублицки не был в настоящем бою со времен первой войны в Заливе. Впрочем, страх пополам с оживлением — чувство особое; однажды испытав, его уже никогда не забудешь.

Вертолет замер. Кублицки быстро отстегнул ремень. Выглянул. Обнаружил, что они сели всего в сотне метров от лагеря, и к месту посадки бегут какие-то люди в платках и с автоматами, других же вертолетов с бойцами нигде не видно.

Оживление прошло. Остался только страх.

Хассад открыл дверь, выпрыгнул — и тут же исчез из виду. В этот момент с грохотом открылась уже другая дверь — рядом с американцем. Тот заморгал от яркого света.

Двое смотрели друг другу в глаза всего несколько секунд, хотя Кублицки показалось, что прошла целая вечность. Внезапно опытный агент ЦРУ все понял и одним быстрым движением нацелил пистолет в грудь ливийцу. То, что он вначале принял за вопли ужаса, оказалось исступленными криками сотни глоток.

Кублицки четыре раза нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. В спину уперся ствол. Кублицки замер, а Хассад забрал пистолет.

— Боек спилен.

Полковник повторил фразу по-арабски, и толпа террористов радостно засмеялась.

Джиму Кублицки осталось жить несколько мгновений. Он пообещал себе умереть с достоинством. Не обращая внимания на автоматный ствол, он выпрыгнул из вертолета и бросился на Хассада, надеясь добраться до горла. Американцу не хватило самой малости. Короткая очередь из АК прошила спину по диагонали от пояса до лопатки. Удар швырнул Джима прямо к ногам Хассада. Ливиец замер в полной тишине, но вместо того, чтобы приветствовать врага, поверженного с помощью хитрости, плюнул на тело и ушел.

Командир базы Абдулла сидел у входа в палатку. Хассад нетерпеливо оборвал светские разговоры, которыми у мусульман принято начинать беседу, и перешел сразу к делу.

— Рассказывай о беглецах.

В организации аль-Джамы они были на одной ступени иерархии, однако Хассад еще и обладал неистовым темпераментом.

— Им конец.

— Всем? А, помню, ты же собирался взорвать мост. Получилось?

— Нет, — ответил Абдулла, — они проскочили, но слишком разогнались, не успели затормозить и упали в море.

— Кто-нибудь видел?

— Нет, но вертолет долетел от моста до угольной станции за пятнадцать минут. Причал был пуст — значит, они не успели выбраться. В двухстах метрах от берега нашли вагон — над водой торчала только крыша, и прямо на глазах у пилота он затонул.

— Отлично. — Хассад похлопал товарища по плечу. — Имам, да благословит его Аллах, расстроится, что не видел смерти своею предшественника, однако обрадуется, что побег не удался.

— Есть одна проблема, — заметил Абдулла. — Мои люди не могут сказать точно, но, кажется, бежать им помогли.

— Помогли?

— Грузовик, в нем несколько мужчин и вроде бы женщина. Они напали на лагерь одновременно с началом побега.

— Что за люди?

— Неизвестно.

— А машина?

— Скорее всего, затонула вместе с вагоном. Я уже объяснял, свидетели — необстрелянные новички. Эти могли от рвения принять свой собственный грузовик за чужой.

Хассад горько усмехнулся.

— Да уж, этим ребятам за каждым камнем агенты Моссада чудятся.

— Когда после завтрашнего перебазируемся в Судан, половину я оставлю. Возьму только самых многообещающих. С остальными и возиться не стоит.

— С количеством рекрутов у нас проблем нет — только с качеством. Кстати…

— Да-да.

Абдулла перекинулся парой слов с офицером, что топтался поблизости. Через мгновение офицер привел еще одного террориста: вместо пыльного изодранного камуфляжа и грязной куфии тот был облачен в новенькую черную форму и начищенные ботинки. Волосы аккуратно причесаны, лицо тщательно выбрито. Кожаные ремни портупеи так и сияют от каждодневного ухода, погоны на плечах искрятся золотом.

Рекруты тренировались с АК-47, из которых палили еще до их рождения, у этого же бойца оружие было новенькое. Полированный приклад, вороненый металл — нигде ни царапинки.

— Документы? — рявкнул Хассад.

Боец ловко забросил автомат за плечо и достал из кармана на рукаве кожаный бумажник. Хассад стал смотреть. Удостоверение личности военного было сделано их единомышленником там же, где печатают настоящие документы. Таких добровольных помощников в армии предостаточно, поэтому террористы без проблем нашли вертолеты для сегодняшней операции, а еще раньше сумели раздобыть Ми-24, который сбил самолет Катаморы.

Помимо удостоверения в бумажнике лежал пропуск сотрудника службы безопасности мирной конференции, которая открывалась завтра. Такие пропуска получать официально не рискнули — их подделывали прямо тут, в лагере. Один армейский приятель Хассада участвовал в конференции — Хассад сразу понял, что подделка идеальная.

Полковник вернул бумаги и спросил:

— Чего ты ждешь завтра?

— Возможности умереть во имя Аллаха и Сулеймана аль-Джамы.

— Считаешь ли ты себя достойным такой чести?

Боец помедлил.

— Достаточно, что имам счел меня достойным.

— Здорово сказано, — отметил Хассад. — Завтра ты вместе с соотечественниками нанесешь Западу удар, от которого он не оправится долгие годы, а может, и вообще никогда. Имам аль-Джама решил, что хватит им учить нас, как жить. Мы больше не допустим растления, которое несут их телевидение и кино, их музыка и вся их демократия. Им наступает конец. Они поймут, что их образ жизни не для нас и что скоро ислам восторжествует по всему миру. Аль-Джама верит, что ты достоин этой чести.

— Я не подведу его, — твердо произнес террорист.

— Свободен, — сказал Хассад и повернулся к Абдулле. — Превосходно, друг мой.

— С военной подготовкой проблем не было, — объяснил Абдулла. — Куда сложнее добиться преданности делу, но при этом не плодить фанатиков с безумными глазами.