Конец пути - Антон Грановский

Корсак скрипнул зубами, но остановился, осознав правоту этих слов.

– Недостающие жертвы… – проговорил, сидя на полу, Валентин усталым, вымученным голосом. – Теперь их пятнадцать.

Маша подошла к нему.

– Глеб, помоги мне его поднять! – окликнула она.

Вместе с Глебом и Сашей они осторожно подняли Пака на ноги.

– Не переживай, парень, – ободряюще сказал ему Светлов. – Минут через двадцать мы будем на свежем воздухе. А потом доставим тебя в больницу. Ты только держись, понял?

– Понял, – стиснув зубы, пробормотал Валентин.

– Вот и молодец. А теперь давайте-ка потихоньку к выходу, ребята! Мне не по себе от этого места!

Поленья, объятые огнем, уютно потрескивали в камине. Глеб Корсак, одетый в теплый, мягкий халат, сидел в глубоком кресле, водрузив ноги на плюшевый пуф. В руках он держал стакан с коктейлем. Треть стакана водки, треть тоника, остальное – лед и лимонный сок.

Маша Любимова примостилась на широком подлокотнике кресла. Ее тонкая рука, обтянутая белым кашемиром свитера, лежала у Глеба на плече.

– Несколько сотен лет тому назад там располагалась деревня беженцев из Моравии, – рассказывал он. – Эти ребята были связаны с черной магией. Они практиковали человеческие жертвоприношения.

– И для них выстроили здесь лабиринт-капище? – уточнила Маша.

– Думаю, капище было до них, – сказал Глеб. – Еще с тех времен, когда тут гуляли финно-угры с их языческими ритуалами, шаманами и бубнами. Так или иначе, но «недоброе место» пригодилось моравийским чернокнижникам. Они соорудили на его месте лабиринт и загоняли в него тех, кого нужно было принести в жертву своему кровожадному богу.

– Это я могу понять, – сказала Маша. – Но кому понадобилось ворошить кости моравийских колдунов в наше время?

– Ты знаешь кому. Ты ведь внимательно прочитала мое письмо? Видела, какие персоны в этом замешаны?

– Видела. Но все равно не могу понять. Это что – новая забава русских богачей? Зачем им понадобилось организовывать эту дикую секту?

– Эта секта ничем не хуже какой-нибудь «церкви сайентологии». Они верят в конец света и пытаются его отдалить. Все, что для этого требуется, это вовремя принести человеческую жертву – как это делали их предшественники несколько веков назад. И знаешь… у меня есть стойкое подозрение, что эта традиция никогда не прерывалась. Иначе откуда там столько человеческих костей?

Маша вынула стакан с коктейлем из пальцев Корсака, поднесла к губам и сделала глоток.

– Меня отстранили от этого дела, Глеб, – нахмурившись, сказала она. – Кроме того, мне настоятельно порекомендовали забыть обо всем, что произошло в «Умном доме».

Корсак хмыкнул:

– Кто бы сомневался.

Маша сделала еще один глоток и вернула ему стакан.

– Глеб, ты не можешь это опубликовать.

– Да ну? – Он чуть прищурился. – И кто мне запретит?

– Я, – сказала Маша.

Он помолчал и негромко уточнил:

– И почему же?

– Потому что тебя убьют.

Корсак потерся щекой о Машино плечо.

– Совсем скоро им не понадобятся лабиринты и капища, – сказал он вдруг. – Они будут действовать проще и эффективнее. Ты что-нибудь слышала про эксперименты с «мемами»?

– Нет, а что это?

– Симуляторы реальности. Высокочастотные приборы, которые воздействуют на человеческий разум и преображают окружающий мир. Допустим, сейчас ты смотришь на меня и видишь Глеба Корсака. Но стоит тебе включить «мем», как вместо меня ты увидишь Брэда Питта или Леонардо Ди Каприо. Что называется, в натуральную величину. А вместо этой гостиной – янтарную комнату с позолоченной мебелью. Представь себе, какие откроются возможности. Ведь лабиринту совсем необязательно быть реальным.

Маша пожала острыми плечами:

– По-моему, все это просто фантастика.

– У фантастики есть одна неприятная особенность, – с мрачной усмешкой проговорил Глеб. – Время от времени она пытается стать явью, и иногда у нее это неплохо получается.

Он отпил глоток коктейля, облизнул губы и проговорил небрежным, презрительным голосом:

– Я вот все думаю: быть может, все они заслужили то, что получили?

– Прости, я не поняла. О ком ты говоришь?

– О тех, кто не вышел из «Умного дома». И о тех, чьи кости захоронены в подвале.

Маша изумленно уставилась на Глеба:

– Ты себя слышишь? Ты оправдываешь убийство людей?

Он пожал плечами и сказал:

– Они всего лишь получили по заслугам.

Глаза Маши сузились:

– Думаешь, ты меньше грешен, чем они?

– Нет, – сказал Глеб. – Но, видимо, мое время еще не пришло. И твое тоже. Но оно придет. Если вдуматься, то никто из нас не достоин Рая. Все мы идем одной дорогой, в конце которой нас ждет неминуемый кошмар. Отвертеться не удастся никому.

– Ты превратился в мизантропа? – насмешливо осведомилась Маша.

– Я всегда им был.

Она легким движением взлохматила Корсаку волосы и назидательно произнесла:

– Людей нельзя убивать, Глеб.

– Кто это сказал?

– Я. – Маша снова провела ладонью по его мягким каштановым волосам. – Тебе нужно навестить Лешку.

– Да.

Глеб поднял лицо и посмотрел на Машу снизу вверх.

– Как думаешь, у нас еще есть шанс? – спросил он вдруг.

– Что? – не поняла она. – О чем ты?

– Мы вроде неплохо жили вместе.

По лицу Маши пробежала тень. Она убрала руку и строго сказала:

– Глеб, ты выпил слишком много водки с тоником.

– Маш, я серьезно.

– Серьезно ты сможешь говорить только завтра. А сейчас тебе нужно поспать.

– Да… – Он вздохнул и посмотрел на пылающие поленья камина. – Наверное, ты права. Останешься со мной?

Маша поднялась с подлокотника.

– Мне пора, Глеб. До свидания!

– А если я спрошу завтра? – спросил он вместо прощания.

– Тогда и ответ ты получишь завтра. Позвони мне, когда протрезвеешь.

Маша повернулась и вышла из комнаты.

Когда в прихожей хлопнула дверь, Глеб поставил стакан на пол, наклонился к журнальному столику, пододвинул к себе ноутбук и щелкнул пальцем по кнопке «enter».

Экран осветился. На нем появилось письмо, которое Глеб написал перед самым приходом Маши, но не успел отправить. В окошке «получателя» числилось двадцать адресов. Пятнадцать из них принадлежали главным редакторам федеральных российских изданий.