Конец пути - Антон Грановский

– Давай… – с надеждой и страхом в голосе проговорила Ника. – Давай же…

Илона поднималась все выше. Хлипкая труба скрипела и раскачивалась под ее весом. Наконец она уцепилась руками за край верхнего яруса, подтянулась и, оттолкнувшись ногами от трубы, взмыла вверх. Раздался скрежет и хруст, труба лопнула от толчка, несколько проржавевших верхних звеньев полетели вниз. Широков и Ника успели отпрыгнуть до того, как обломки трубы рухнули на пол.

– Как ты? – крикнула Ника.

– Я в порядке, – отозвалась Илона. – Сейчас попробую опустить лестницу.

Нижний край железной лестницы с грохотом рухнул вниз и, дернувшись, замер в полутора метрах от пола.

– Отлично! – одобрил Широков. Он посмотрел на Розу Муратовну и Альберта: – Идите сюда! Будете первыми!

– Почему они первые? – с мрачным удивлением спросила Ника. – Моя младшая сестра – ребенок, пусть первой идет она!

Широков усмехнулся:

– У меня с этой сударыней контракт – кольцо в обмен на спасение. И поэтому первыми из этой зловонной ямы выберутся она и ее полоумный сынишка. А ты отойди в сторону, пышка!

Он взял Нику за плечо и легонько оттолкнул от себя. Роза Муратовна поднялась на ноги и потянула сына. Он встал с пола, и она подвела его к лестнице.

– Я помогу, – сказал Широков.

– Благодарю вас, – робко улыбнулась Роза Муратовна, не глядя на Нику. – Альберт, дорогой, убери игру!

Она мягко, но настойчиво потянула за «Тетрис» и вынула его из пальцев парня-аутиста. Тот уставился на мать и захлопал ресницами.

– Вот так, – ласково сказала она. – А теперь подойди сюда. Нужно будет забраться по лестнице. Я буду рядом, поэтому ты ничего не должен бояться. Мы заберемся наверх, хорошо?

Парень задрал белобрысую голову и уставился на лестницу. В эту секунду Широков, которому надоело ждать, подхватил Альберта под мышки и одним мощным рывком забросил его на лестницу. Парень судорожным движением вцепился пальцами в железную перекладину и тихо вскрикнул.

– Все в порядке! – громко и спокойно сказала ему Роза Муратовна. – Поднимайся наверх!

Альберт не шелохнулся.

– Черта он лысого будет подниматься, – проворчал Широков с досадой. – Нужно было поднять его на своем горбу.

– Альберт, милый, вспомни про шведскую лестницу, по которой ты любил подниматься! – тем же мягким, но настойчивым голосом сказала Роза Муратовна. – Вспомни и делай то, что делал на шведской лестнице! Поднимайся! Все выше и выше!

И случилось чудо – парень зашевелился и, неловко перебирая руками, стал подниматься по лестнице.

– Молодец! – похвалила Роза Муратовна. Она взглянула на Широкова. – Не могли бы вы подсадить и меня?

– Для этого я здесь и стою, – с угрюмой иронией проговорил он.

Бурильщик подхватил Розу Муратовну на руки, поднял ее и подождал, пока она схватится за перекладину.

– Держитесь?

– Да.

– Ну, тогда вперед! И парнишку своего подтолкните. Кажется, он снова застрял.

Роза Муратовна стала подниматься.

– Давай, Альбертчик! – нежно проговорила она. – Давай, мой мальчик!

Парень, повинуясь ласковым, но настойчивым словам матери, продолжил карабкаться наверх. Роза Муратовна – за ним.

Широков подождал, пока они покинут лестницу и утвердятся на верхнем ярусе, взглянул на Нику и сказал:

– Давай сюда свою сестренку, пышка!

Ника повернулась к младшей сестре:

– Аня, поднимайся.

Девочка не реагировала. Она сидела на полу, глядя в одну точку перед собой, словно впала в подобие полусна.

– Аня!

Девочка не отреагировала.

– Ладно, – сказал Широков. – Вижу, без моей помощи сегодня никто обойтись не может.

Бурильщик подошел к Ане, нагнулся, поднял ее на руки, так же, как несколько минут назад Розу Муратовну, поднес ее к лестнице и осторожно, как статуэтку, поставил на железную перекладину.

– Держись! – приказал он.

Аня послушно положила руку на ступень.

– Кажется, у нас тут не один аутист, а целых два, – проворчал бурильщик.

– Я подам ей руку! – крикнула сверху Илона.

Она стала торопливо спускаться по лестнице, но в следующую секунду произошло нечто необъяснимое. Раздался гул, стены и пол каменного мешка затряслись. Широков схватился за перекладину лестницы.

– Что за… – пробасил он, но закончить ругательство не успел.

Мощный поток воды, вырвавшись из огромного отверстия в стене, обрушился на бурильщика и сбил его с ног. Водопад смыл с лестницы Илону и Аню, захлестнул Нику и Максима с головой, взметнул вверх кости, черепа и мусор, закружил все это в безумном хороводе и с оглушительным гулом и ревом понес к колодцу.

Ника поняла, что это конец. Она успела схватить Аню и отчаянным рывком прижала ее к себе. А потом мир взорвался у нее в глазах на миллионы радужных кусков, а вслед за тем все накрыла тьма.

И это была смерть.

Маша Любимова остановилась и, настороженно прислушавшись к донесшемуся до них грохоту, спросила:

– Что это за гул?

– Понятия не имею, – ответил Пак. Остановившись рядом с Машей, он вскинул голову и нахмурился: – Не нравится мне этот гул.

Стены коридора дрогнули, и Маша испуганно схватилась рукой за решетку дежурной лампы, привинченную к влажной стене.

Около минуты оба стояли молча, вслушиваясь в раскаты грома. Грохот постепенно затихал и, наконец, сошел на нет.

– Что будем делать? – спросил Валентин, с надеждой вглядываясь в сосредоточенное, красивое лицо своей спутницы.

– Пойдем на звук, – ответила Маша.

– Плохая идея.

– У тебя есть другая?

Пак покачал головой:

– Нет.

Маша выпустила из побелевших пальцев черные прутья решетки, вытерла ладонь об джинсы и медленно пошла вперед. Валентин, секунду помедлив, тяжело вздохнул и двинулся за ней.

У него не было никакого желания выяснять, что за шум они слышали, однако азиатские корни Пака заставляли его подчиняться старшему, облеченному властью и обладающему знаниями товарищу – а им в данный момент была майор Любимова.

С минуту они шагали молча. Валентин искоса, с нескрываемым любопытством поглядывал на Машу, втайне любуясь ее точеным профилем и разлетом густых белокурых волос, похожих на взметнувшиеся крылья ангела.

– Мария Александровна, вы когда-нибудь совершали безумные поступки? – спросил он вдруг.