Троянская Одиссея - Клайв Касслер

Питт вбежал в обеденный салон, но никого там не обнаружил. Торопливый осмотр кают этажом ниже также не дал результатов. Никого не было видно. Он попытался подняться по покрытому роскошным ковром трапу в ходовую рубку, но наткнулся на стену огня и повернул назад. Дышать было нечем. Легкие, казалось, были полны дыма. Глаза слезились так, как будто собирались вылезти из орбит. Питт опалил волосы и ресницы и собирался уже сдаться и прекратить поиски, как вдруг в коридоре буквально споткнулся о лежащее тело. Он наклонился к нему и был поражен, обнаружив, что это женщина в одном только крохотном купальнике. Он взвалил ее на плечо и, спотыкаясь, кашляя и вытирая слезы рукавом, выбрался на кормовую палубу.

Ганн мгновенно оценил ситуацию и придвинул суденышко еще ближе к корпусу яхты. Корпуса с громким стуком соприкоснулись. Затем он бросился к борту и через релинги принял из рук Питта безжизненное тело женщины. Жар был такой, что краска на бортах исследовательского судна начала пузыриться. Ганн быстро, но осторожно положил женщину на палубу. Он успел заметить только, что у нее длинные рыжие прямые волосы. Он метнулся обратно к штурвалу и отвел «Поко-Бонито» от пылающей яхты.

Глаза Питта почти ничего не видели. Он нащупал у женщины пульс. Его биение было ровным и устойчивым. Дышала она тоже нормально. Он откинул с ее лба пламенно-рыжие волосы и обнаружил шишку размером с яйцо. По всей вероятности, она ударилась головой в момент столкновения и потеряла сознание. Лицо женщины, ее руки и длинные стройные ноги были покрыты ровным загаром. У нее было красиво изваянное лицо с полными чувственными губами и безукоризненной кожей. Слегка вздернутый нос служил ему идеальным завершением. Поскольку глаза женщины были закрыты, Питт не мог разглядеть их цвета. Насколько он мог судить, это была очень привлекательная женщина с гибким телом танцовщицы.

Рене сбросила за борт последний ящик с поплавками для рыбацких сетей и поспешила к лежащей на палубе женщине.

– Помогите мне отнести ее вниз, – велела она. – Я о ней позабочусь.

Питт, по-прежнему почти ничего не видевший, отнес женщину с яхты вниз по трапу в свою каюту и уложил на собственную койку.

– У нее на голове неприятная шишка, – сказал он, – но думаю, что дама скоро придет в себя. Вы можете дать ей подышать воздухом из баллона для акваланга, так легкие быстрее очистятся от дыма.

Питт вернулся на палубу как раз вовремя, чтобы стать свидетелем последних минут «Эпоны».

Яхта погружалась в воду. Ее когда-то бледно-лиловый корпус теперь был черным от копоти и коричневой мути. Грустный и жалкий конец для прекрасного судна. Питт сожалел, что именно он стал причиной его гибели. Через несколько мгновений, однако, всякие сожаления вытеснила холодная строгая логика. Он увидел мысленно, как тонет «Поко-Бонито» с мертвым экипажем на борту. Сожаление сменилось радостью при мысли о том, что сам он и все его друзья остались целы и невредимы.

Правый корпус катамарана полностью погрузился в коричневую воду. Левый корпус некоторое время висел в воздухе. Затем в воду погрузилась надстройка, оставив за собой клубящийся столб пара и дыма. Блеснули на солнце полированные бронзовые винты, и яхта окончательно исчезла. Если не считать шипения воды, соприкасающейся с огнем, яхта затонула бесшумно, без жалоб, как будто стремясь скрыть свое уродство. Последним над водой был виден вымпел с золотым конем. Затем и его поглотило безразличное коричневое море.

Яхта исчезла, и на этом месте поверх жидкой коричневой грязи появилось и расплылось нефтяное пятно. Море окрасилось в черный цвет с радужными разводами, поблескивающими в лучах солнца. Пузыри воздуха поднялись из глубины на поверхность и лопнули. Какие-то изуродованные обломки всплыли на поверхность и будто зависли на границе воздуха и воды, чтобы позже течения и приливы вынесли их на какой-нибудь отдаленный берег.

Отвернувшись от места трагедии, Питт шагнул в рубку. Под ногами хрустело разлетевшееся по палубе битое стекло.

– Как наши дела, Руди? Дотянем до берега или придется спускать плоты?

– Пожалуй, дотянули бы, если бы Алу удалось уговорить двигатель еще поработать, а Патрик сумел бы ослабить приток воды, что маловероятно. Вода прибывает быстрее, чем помпы успевают ее откачивать.

– Кроме того, через пулевые отверстия в корпусе ниже ватерлинии тоже проникает вода.

– В кладовке внизу есть большой кусок брезента. Если мы сможем завести его на нос – надеть, как маску, – то, возможно, вода станет прибывать медленнее и насосы с ней справятся.

Из рубки было видно, что передняя часть «Поко-Бонито» опустилась чуть ли не на два фута.

– Пойду попробую, – сказал Питт.

– Только быстро, – предостерег его Ганн. – Я пока так и буду идти задом, чтобы вода прибывала помедленнее.

Питт свесился в люк машинного отделения.

– Ал, как у тебя идет веселье?

Откуда-то вынырнул Джордино и поднял голову. Он стоял по колено в воде, густой от коричневой мути. Одежда на нем была мокрой до ниточки, руки и лицо перемазаны машинным маслом.

– Едва успеваю, и уж поверь мне, это вовсе не весело.

– Сможешь помочь мне?

– Дай мне пять минут, чтобы прочистить помпу. Если не прочищать фильтры каждые несколько минут, муть забивает их намертво.

Питт спрыгнул вниз и пробрался мимо кают к кладовке, где отыскал большой свернутый кусок брезента. Он оказался тяжелым и объемным, но Питт все же вытащил его вверх по трапу и просунул через люк на палубу. Вскоре к нему присоединился Джордино, черный, как отродье дьявола. Вдвоем они развернули брезент и привязали к каждому из четырех его углов по нейлоновому концу. К двум из них они подвязали в качестве грузов детали развороченного ракетой двигателя. Когда все было готово, Питт повернулся к Ганну и жестом показал уменьшить задний ход.

Джордино и Питт сбросили брезент в воду с разбитого носа, держа за концы веревок, и подождали, пока его утяжеленная сторона медленно погрузилась в жидкую грязь. Затем Питт крикнул Ганну:

– О'кей, малый вперед!

Они с Джордино встали по обе стороны носа и начали потихоньку выбирать верхние концы. Когда нижняя утяжеленная сторона брезента оказалась немного ниже границы разрушенной части носа, они натянули и закрепили все четыре конца, так что брезент оказался натянутым, как чехол, поверх поврежденного носа «Поко-Бонито». Это значительно уменьшило поступление воды в носовой отсек. После того как все было сделано, Питт потянул на себя люк носового отсека и спросил у Доджа:

– Как там, Патрик?

– Кажется, получилось, – усталым, но счастливым голосом ответил тот. – Вы уменьшили приток воды процентов на восемьдесят. Теперь насос должен справиться.

– Я должен вернуться в машинное отделение, – сказал Джордино. – Там картина не слишком красивая.

– Да и ты тоже, – улыбаясь, заметил Питт и положил Джордино руку на плечи. – Если потребуется помощь, дай мне знать.