Кровавые игры - Челси Куинн Ярбро

Кошрод покосился на леопардов.

– Я знаю их. Это убийцы. Некреду нужна кровь на песке.

Сен-Жермен кивнул. В толпе витало ожидание бойни. Нерона порой мутило от крови, Вителлия – никогда, он наслаждался видом кровавой бани. Народ Рима был счастлив.

– Иногда я думаю, что вся наша жизнь – сплошной ужасный кровавый спектакль.- Встряхнувшись, Кошрод улыбнулся.- Это что – философия?

– Подступы к ней. В жизни много другого.- Сен-Жермен ободряюще потрепал раба по плечу.

– Ты будешь в императорской ложе? Ответом ему был короткий кивок. Сен-Жермен

отвернулся и, не оглядываясь, нырнул под трибуны. Он быстро шел в полумраке мимо дрессировщиков и животных, мимо камер, битком набитых осужденными людьми, ожидающими ужасной смерти, мимо профессиональных бойцов, каждый из которых гордился своим умением убивать. Он бывал тут слишком часто, чтобы принимать к сердцу все это. Мысли его занимала Оливия. За время отсутствия Юста ему лишь дважды удалось ее повидать. Они говорили мало, но ее молчание было красноречивее слов.

– Цезарь Вителлин ожидает тебя! – поклонился императорский раб, когда Сен-Жермен вступил в небольшой, отделанный мрамором коридорчик.

– Слава Вителлию,- автоматически откликнулся Сен-Жермен, протискиваясь между офицерами новой гвардии к императорской ложе. Слава Виттелию, слава Гальбе, Нерону, Огону – не все ли равно?

– Привет тебе, Ракоци Сен-Жермен Франциск,- прорычал Вителлий, поднимая руку и потрясая толстыми пальцами. Он утопал среди подушек на мраморном подиуме – в неряшливо подвернутой тоге и со сползшим на бровь венком. У столика, на котором стояли блюда с холодным мясом и чаши, хлопотали рабы.- Угощайся вином, если хочешь! – На этом знаки монаршей учтивости истощились, а сам

порфироносец подался вперед, с восторженным всхлипыванием указывая на арену.

Колесница с запряженными в нее антилопами опасно кренилась, один леопардов уже вскочил на спину ближайшей к нему красавицы. Возницы с перекошенными от напряжения лицами натягивали поводья, пытаясь развести в стороны обе упряжки. Вторая антилопа рванулась вперед в тщетной надежде уйти от неминуемой гибели, но в следующее мгновение повозки сцепились, и на песок хлынула кровь.

Погонщик антилоп, белый от страха, сумел выкарабкаться из свалки и побежал к вратам жизни. Он бежал резво и успел бы уйти, но тут из-за поворота вывернулась колесница, влекомая страусами. Бегущий замахал бестолково руками, призывая погонщика птиц придержать своих подопечных, однако тот не услышал крика, и мелькнувшая в воздухе когтистая лапа, распорола бедняге живот. Беглец упал, страусы прошлись по нему, толпа задохнулась от хохота.

– Великолепный спектакль! Надеюсь, медведи тоже не подкачают,- прокудахтал Вителлий, вытирая краешком тоги слезящиеся глаза.

Справа от императора, окруженный четырьмя императорскими гвардейцами развалился генерал-фаворит. Сегодня торс Авла Цецины Алиена облегали позолоченная кираса и шелковый плащ с откинутым капюшоном. Пальцы, унизанные перстнями, сжимали огромную чашу.

– Отличная нынче охота,- заявил он, подмигнув Сен-Жермену и с трудом выговаривая слова.

– Похоже на то,- сухо кивнул Сен-Жермен. Он подошел к указанному ему креслу и сел.

– Я понял, что меня раздражает,- сказал Вителлий, осушая очередную чашу вина.- Понял, что мне не нравится.

Страусы обогнули барьер, направляясь к дальнему краю арены. Толпа разразилась алчными воплями, когда огромные птицы столкнулись с повозкой, которую тащили медведи.

– Что же? – спросил Сен-Жермен, не обращая внимания на жуткие вопли.

– Чужеземные одеяния. Особенно когда они черные. Римлянину это все не к лицу.- Он протянул чашу ожидающим виночерпиям.

– Но я не римлянин,- напомнил вежливо Сен-Жермен.- Я ношу то, что носят на моей родине.

– В Дакии,- глубокомысленно изрек Вителлий и повернулся к приятелю за подтверждением.

– Да, но сам я не дак,- вновь напомнил ему Сен-Жермен.

– Он из Дакии, но не дак,- согласился Цецина.- Мы обсуждали это, Вителлий. Я сказал, что мне это не нравится.

Медведи встали на задние лапы, чтобы расправиться со страусами, легко опрокинув повозку, из которой вывалился возница. Цирк охватило безудержное веселье, когда один из хищников стал валять по песку дико кричащего человека, а другой, загребая лапами, принялся ловить гигантских увертливых птиц.

– Орган заиграет, когда будут насыпать свежий песок,- важно изрек Виттелий.- Сегодня мы услышим что-то особенное, не так ли?

– Надеюсь,- кивнул Сен-Жермен. Он три ночи подряд трудился над большими латунными трубами, добиваясь того, чтобы они исторгали звуки, схожие с пением военных рожков, созывающих легионы на битву.

– Мы снедаемы нетерпением,- сообщил Цеци-на с неожиданным оживлением.

– Я польщен,- ответил холодно Сен-Жермен, даже не сделав попытки скрыть свое равнодушие к пьяному заявлению.

Медведи сломали свои хомуты, один из них побежал вдогонку за страусами, другой, влача за собой обломки колесницы, все крутился вокруг поверженного раба. Над ареной повисла мертвая тишина, когда первый медведь, добравшись до поворота, увидал леопардов.

– Тихо! – рявкнул Вителлий, снова подавшись вперед.- Не мешайте ему!

Медведь неторопливо направился к кошкам, разрывающим антилопу на части. Один из леопардов поднял голову и предостерегающе зарычал. Медведь помедлил, потом поднялся на задние лапы и двинулся вперед, рассекая воздух огромными изогнутыми когтями.

– Убей его! Убей его! – завопил Вителлий, сам толком не понимая, кого из хищников ободряет этот истошный вопль.

Забытые всеми страусы помчались вокруг барьера. Цирк ахнул, когда медведь бросился на леопардов, в гигантской каменной чаше забушевал неистовый шторм.

– Придется расширить трибуны,- прокричал Цецина Вителлию.

– Что? – Император обхватил генерала за шею, чтобы расслышать, что тот говорит.

Один из леопардов вонзил клыки в плечо медведя, тот рвал его пятнистую шкуру когтями. Звери катались по залитому кровью песку, восьмидесятитысячная толпа, возбужденная до предела, бесновалась и выла на все голоса.

Когда схватка закончилась, в живых остался один вышагивающий гоголем страус. Вителлий распорядился наградить его лавровым венком с лентой, украшенной надписью: «Победителю леопардов, медведей и антилоп!»

Потом император с огромным трудом поднялся на ноги, чтобы утихомирить публику и объявить ей о весьма важном моменте программы: первом прослушивании отреставрированного водяного органа, к клавиатуре которого тут же подсел специально обученный раб.

Миг-другой, и по цирку прокатился первый аккорд волнующего гимна Юпитеру. Вителлий повернул к Сен-Жермену сияющее лицо.

– Божественный звук! Я не рассчитывал на такое.