Опасный соблазн - Эмма Уайлдс

Эйдан то ли низко застонал, то ли зарычал. Она глянула на него и увидела, что он, полуприкрыв глаза, наблюдает за ее манипуляциями. Его грудь резко поднималась и опадала. Джиллиан понравилось, что она полностью завладела его вниманием, потому что ею одолевала какая-то безрассудная ревность к тому, что он безоглядно влюбился в женщину, которая разбила ему сердце.

Может, он до сих пор любит ту, другую, женщину? Или это уже в прошлом?

Тем не менее не было никакого сомнения, что сейчас ему хорошо, что он забывает о том, кого когда-то потерял, когда они занимаются любовью. Ради этого стоило постараться и дать ему в постели все, что он захочет. В конце концов, он только что женился на ней, чтобы защитить ее.

На память ей пришли слова тети Юджинии, которые тогда привели ее в шок. Но теперь она порадовалась тому, насколько прозорливой оказалась ее прогрессивно мыслящая опекунша.

Эйдан тоже будет рад.

Наклонившись вперед, она осторожно взяла в рот налитую головку члена. Потом обхватила губами гребень головки.

Эйдан задохнулся от удивления и, может быть, от удовольствия.

Конечно, все целиком уместить во рту она не могла, но добросовестно постаралась. Ощущая солоноватый привкус, она ласкала головку языком.

— Милая, что ты делаешь? — проскрежетал он.

Длинные пальцы погрузились в ее волосы, играя длинными прядями.

Ей было трудно ответить с аденом во рту, и она продолжала сосать его неторопливо, так, как Эйдан ласкал ей грудь перед этим. То, что он делал с ней, было потрясающе, и сейчас она хотела отплатить ему тем же. Эйдан затаил дыхание, и, украдкой метнув на него взгляд, она увидела, что он напряженно зажмурился.

Оценив неожиданный эффект, который произвели на него ее действия, она продолжила, не вполне понимая, в чем же смысл этих ласк. Но муж был доволен, и это было главным. Накануне их с дядей неудачного путешествия Джиллиан выслушала целую лекцию на тему о покорности жены.

Правда, она сомневалась, что он имел в виду именно такое послушание.

— Джиллиан, остановись. Я возьму тебя.

Он торопливо высвободился, уложил ее на спину, а сам навалился сверху.

Она раздвинула ноги. Своими бедрами он еще шире развел их в стороны и сразу вошел в нее. Ощущение от их соития было настолько чудесным, что она не выдержала и громко вскрикнула, когда он мощно и размашисто заработал бедрами, проникая в нее. Это совсем не походило на то, как он нежно и осторожно любил ее только что.

Очень скоро Джиллиан почувствовала намек на приближение к пику, потом ее стало возносить все выше и выше, потом она стала терять над собой контроль. Даже если бы сама королева Анна вошла сейчас к ним в комнату, Джиллиан не смогла бы заставить себя замолчать и издавала бы нечленораздельные звуки, пока Эйдан продолжал неистово любить ее. Он разделял с ней эту жадную страсть. И хотя сейчас ей ни до чего не было дела, кроме собственного наслаждения, она понимала, что их объединяет общая цель.

Когда разразился оргазм, он был похож на искристый водопад, на огненный взрыв физической радости. Она задыхалась, содрогаясь всем телом. Вслед за ней забился в оргазме Эйдан, выбрасывая в ее лоно семя.

С громко бьющимся сердцем, сцепив руки вокруг него, она испытала чувство наполненности и в эмоциональном, и в физическом смысле.

Если мужчина благороден, храбр, безумно привлекателен и плюс к тому роскошный любовник, неужели будет ошибкой взять и влюбиться в него всего после двух дней знакомства?

А вдруг он все еще любит ту, другую, напомнила она себе с горьким ощущением возможной утраты своего счастья. Помоги ей Господь!

С нескрываемым волнением Малькольм Грэм уставился на помощника своего отца.

— Это черт знает, что, Уильям.

Уильям — бородатый, коренастый, с бычьей шеей, известный неистощимым желанием кулаками утвердить свою власть — мрачно кивнул в ответ.

— По всем признакам девушка у Эйдана Камерона. Они остановились отдохнуть и освежиться в небольшой деревеньке, а мальчишка-конюх, который обихаживал его лошадь, узнал их. Узнал по описанию. Внешность и у молодой леди запоминающаяся — красавица, как Лорин и обещал. Хозяин постоялого двора тоже подтвердил, когда на него надавили и подкинули пару монет.

— О, дьявол, отца это совсем не обрадует.

— Точно, — криво усмехнулся Уильям. — Вот потому сами и сообщите ему об этом. Избавьте меня от такой чести, сэр.

Малькольм заходил по двору туда-сюда.

— Расскажи, что знаешь про Камерона.

— Отлично владеет шпагой, хладнокровен в бою. Умелый предводитель своего клана после смерти своего дяди. Какое-то время про него говорили, что он убил лэрда Камерона, но разговоры оказались грязными домыслами. Он, должно быть, благородный человек. Несмотря на то что все улики говорили против него, большинство не поверили в них, и обвинение против него не выдвинули. Хуже того, добраться до Камерона будет не так-то легко. Клан ему предан, и если мы отправимся вызволять англичанку, у него будет преимущество. Он находится на своей территории.

— Проклятие! Он наверняка специально забрал ее себе. Она, разумеется, рассказала о своей помолвке.

— Ну конечно, рассказала, и он решил вмешаться и из-за ее красоты, и из-за отвратительной репутации твоего отца. Мальчишка с хозяином постоялого двора в один голос сказали, что не похоже на то, чтобы он ее принудил. Даже наоборот. Только без обид, сэр, кто осудит ее за это? Камерон молодой и красивый и уже один раз спас ее. С чего бы молодой девице предпочесть ему старика, с которым вдобавок она никогда не встречалась?

— С каких это пор отец считается с чужими мнениями? — с горечью сказал Малькольм.

При воспоминании о собственном безрадостном детстве желчь подступала к горлу. Хотя он старался никогда не упоминать об этом, ему было прекрасно известно, что мать презирала своего безжалостного мужа. Когда мать умерла, Малькольм утешился тем, что она отошла в новую жизнь, где нет страданий. Сам он вынес бесчисленные побои, потому что отец считал, что только так из него можно вырастить настоящего воина. Если бы еще давным-давно до него не дошло, что лучше всего соглашаться и не сопротивляться, быть бы ему покойником, и не важно, являлся он наследником или нет. То, что отец считал в нем слабостью, на самом деле являлось инстинктивным способом выживания, выработанным всем опытом раннего и трудного детства. При двух младших братьях Малькольма было кем заменить.

— Боюсь, у нас нет другого выбора, кроме как попытаться отобрать ее. — Малькольм потер лицо рукой в перчатке. — Отец просто помешался на этой англичанке, ему требуется поскорее затащить ее в постель. Он и всегда-то был беспощадным, а теперь, боюсь, повредился рассудком.

Уильям не сказал ни слова, но по выражению его широкого лица можно было понять, что он вполне согласен с такой характеристикой.