Октавиан Август. Революционер, ставший императором - Адриан Голдсуорси

Возвращение

Ожидать пришлось долго – прошел целый год после самоубийства Антония и Клеопатры, прежде чем Цезарь возвратился в Италию. Он провел в Египте несколько месяцев, поскольку сделать предстояло очень многое. Наиболее неотложной проблемой были деньги, она дала себя знать в связи с волнениями среди легионов в Италии в первые месяцы после битвы при Акции. Цезарь собирался дать своим людям, а также перешедшим на его сторону воинам Антония обещанные земельные участки таким образом, чтобы не нанести серьезного ущерба италийским общинам. Землю нужно было покупать там, где возможно, и даже пострадавшим от конфискаций бывшим владельцам следовало обеспечить компенсацию наличными или путем наделения их новой собственностью – обычно в одной из провинций. Все это требовало большого количества звонкой монеты. Удачным началом стал захват богатств египетского царства, собранных отчаянными усилиями Клеопатры в то время, когда она все еще надеялась бежать или заключить выгодную сделку, однако и того больше требовалось выколотить из различных общин.

Исключительная продуктивность сельского хозяйства Египта и его развитые торговые маршруты давно уже возбуждали аппетиты римлян, и оккупации царства мешала только ревность политиков, не желавших позволить кому-либо из соперников извлечь выгоды из этого мероприятия. Господство Цезаря устранило это препятствие, и теперь страна официально стала частью римской империи. Здесь были размещены оккупационные силы – три легиона и вспомогательные отряды, хотя поскольку римские войска присутствовали здесь почти непрерывно начиная с 58 г. до н. э., особых перемен это не вызвало. Назначение римского наместника было новостью. И когда Цезарь уехал, этот человек оказался облечен всей полнотой военной и гражданской власти, взяв контроль над административной системой Птолемеев.

Первым наместником стал Гай Корнелий Галл, который сыграл ключевую роль в победе над Антонием и Клеопатрой. Галл был весьма образованным человеком, заслужившим широкое признание как поэт и поддерживавшим дружеские отношения с Цицероном и Аттиком. Вероятно, ему было около тридцати с чем-то лет, и в таком возрасте нет ничего необычного в честолюбии молодых людей. Более неожиданно то, что он оставался всадником и по каким-то причинам не попал в расширенный состав сената в награду за свою преданность. Все его преемники на посту наместника (в данном случае речь шла о должности префекта) также были всадниками, и во времена Цезаря сенаторам официально запрещалось посещать Египет. Невозможно сказать, задумал ли так Цезарь с самого начала или преданность и способности Галла сыграли более важную роль при назначении на эту должность, нежели его статус. Цезарь обзавелся в Египте обширными личными поместьями, однако было бы преувеличением считать, будто эта провинция являлась каким-то уникальным частным владением. В других провинциях также существовали императорские поместья.[349]

Позднее людям Галла пришлось подавлять восстание, вспыхнувшее в Фиваиде (бывшее Верхнее царство Древнего Египта). Возможно, эти волнения свидетельствовали о сохранявшейся верности Птолемеям, недовольстве завоевателями или просто новыми налогами, которые ввели и силой взимали римляне, а возможно, имело место сочетание названных причин. Выступление было быстро подавлено. Однако прежде чем легионеры приступили к этой операции, Цезарь отправил их для ремонта и улучшения оросительной системы, которая помогала контролировать уровень воды во время ежегодных наводнений и тем самым наилучшим образом пользоваться щедротами Нила. В лучшие свои времена Птолемеи проявляли немалую заботу о каналах и дренажных канавах, однако позднее ими перестали заниматься, поскольку царское семейство тратило все силы на склоки из-за трона. Современные ученые утверждают, что при Клеопатре Египет процветал, несмотря на долгий период хаоса и волнений, из чего ясно следует, что во многом созидательная работа проводилась солдатами Цезаря. Это не было альтруизмом. Цезарь желал, чтобы новая провинция обеспечивала значительные поставки зерна и других продуктов в пользу Рима.[350]

Время, проведенное в Египте, было потрачено не только на заботы об экономике страны. Цезарь совершил визит к гробнице Александра Великого (естественно, широко разрекламированный), чей погребальный кортеж в свое время перехватили на пути в Македонию и доставили в Египет к первому Птолемею. В конце концов тело Александра поместили в большой гробнице, построенной в Александрии и известной как sema, или soma. Первоначально саркофаг был золотым, а затем обедневшие Птолемеи пустили золото на переплавку и заменили его на хрусталь.

Александр был величайшим героем тех времен, которые освещены в источниках. Помпей поддерживал свой имидж человека, подобного Александру, в то время как уже зрелый Цезарь, как говорили, заплакал, когда остановился перед бюстом великого завоевателя, сетуя на то, что по сравнению с ним добился в своей жизни совсем немногого. Параллель с Цезарем – молодым, чрезвычайно энергичным и невероятно удачливым – была очевидной, и то, что на многих изображениях Цезаря этого времени его волосы уложены примерно так, как и у македонского царя, вряд ли является простым совпадением. Он решил осмотреть останки великого завоевателя и приказал вынести их из гробницы, украсил тело цветами и увенчал голову Александра золотой короной. Вероятно, восхищение сыграло с ним дурную шутку – когда он протянул руку и коснулся лица покойного, то случайно отломал нос.[351]

Цезарь коснулся прошлого – и даже если он это сделал слишком решительно, такой поступок, возможно, был в духе того самого героя, который в нетерпении (без долгих слов) разрубил гордиев узел. Его собственную грандиозную гробницу уже строили на Марсовом поле за пределами официальной городской черты Рима. Ее масштабы и сознательные параллели с Александром показывали, что он не намеревался скрывать свое могущество на этом этапе жизни. Во время пребывания в Александрии Цезарь также повелел похоронить Антония и Клеопатру в той усыпальнице, которую она для этого подготовила. Это был великодушный жест, в то же время напомнивший о том, что существовал римлянин, который изменил отечеству и захотел найти упокоение за его пределами вместе со своей чужеземной любовницей. В то время как Цезаря сенат осыпа́л почестями, статуи и памятники Антонию сносились, и даже вышло постановление, согласно которому представители его фамилии не должны носить имени «Марк». Это было попыткой не столько вычеркнуть его из истории, сколько добиться того, чтобы надолго и сильно скомпрометировать его.[352]

Покинув Египет, Цезарь отправился в Сирию. Как и во время предшествующего, более кратковременного визита он должен был подтвердить меры касательно управления Восточным Средиземноморьем. Там, так же как и в Риме и Италии, правители и общины жаждали спокойствия и стабильности больше, чем чего-либо в течение двадцати лет, когда им приходилось терпеть парфянские вторжения и оплачивать против воли расходы на гражданские войны в Риме. Несколько правителей-клиентов были заменены другими, некоторые общины получили привилегии, другие – их лишились. За этим быстрым урегулированием стояла долгая работа – рассмотрение петиций, прием делегаций, встречи, во время которых Цезарь принимал и затем обнародовал свои решения. Великодушие с его стороны способствовало поддержанию лояльности. Никто в тех краях не имел иного выбора, кроме оказания поддержки Антонию, а перед ним – Бруту, Кассию и всем остальным.[353]