Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

Инчиваль по достоинству оценил подземный зал, сказав, что это отменное место для проведения ритуалов, экранированное помещение с функцией концентрации и накопления силы. К книге он прикасаться не стал. Она из Темноты, сказал он, сожги ее. Но я не послушался, ведь эта книга – наследие отца, и она тоже была там в ту ночь.

Мне было около пяти лет, когда это произошло. Первое, что я помню, это плачущая Ив. И боль. Да, боль ела мои кости, пока я валялся в кровати, а рядом рыдала Ив. Она сказала, что позаботится обо мне. Теперь она будет моей матерью. Еще ребенком, я подумал, что это звучит нелепо. А потом я подумал, что у меня больше нет родителей. На похоронах матери я видел старую кобру плачущей в первый и последний раз в жизни. А потом я спросил у нее, что случилось с моими родителями.

– Чудовище погубило ее, – прошептал я ее слова, – чудовище погубило ее. Чудовище.

Вернувшись в кабинет, я отпер дверь. Снаружи ждала Себастина. Она караулила дверь всю ночь.

– Какие-то успехи, хозяин?

– Никаких.

– В следующем году что-нибудь получится.

– Конечно.

– Приказать подать завтрак?

– Нет, пусть Луи немного отдохнет. Он же еще не ложился?

– И не ляжет в ближайшее время. Думаю, для него эта нагрузка не станет роковой, как и для Мелинды.

– Если он спалит дом, я буду винить в этом тебя.

– Я отвечаю за него, хозяин.

– Подготовь мою одежду. Поедем к Инчивалю, он сожрет меня, если мы вместе не позавтракаем сегодня.

– Слушаюсь, хозяин.

А еще я хотел отдать ему осколок камня Акара. Я выждал положенное время, чтобы, если люпсы хватятся, они пришли ко мне. Теперь можно привлечь к делу Инчиваля. Посылать камень с курьером я не намерен, небезопасно, а отдавать его магам Ковена я не буду тем более. Нет уж, пусть идут и обворовывают люпсов сами, как сделал это я!

Мы выехали затемно в холодное зимнее утро. Поймать извозчика оказалось делом непростым, но выполнимым, и за двойную цену он согласился отвезти нас через весь город. Старкрар замирает в это время, будто напуганный скорым возрождением солнца малодиус. Цокот копыт раздавался особенно громко на почти пустых улицах величайшего из городов мира. Дорогу нам вновь преградил дышащий паром червь железнодорожного состава, шипящий и грохочущий монстр прогресса.

– Ты видела это, Себастина?

– Локус, хозяин.

– Это не просто локус! Это «Беспощадный Марк»! Ты что, не узнала его очертания?!

Моя горничная всегда была совершенно безразлична к локусам в отличие от меня. Она также не питала никакого интереса к дирижаблям, пороховому оружию, эсминцам… обычно ей хватало пары ножей страшного вида.

«Беспощадный Марк», бронелокус, который не раз и не два перевозил солдат моей дивизии через Мескию на фронт и одним видом своего ощетинившегося пушками корпуса приводил врагов в трепет. Стальное чудовище пронеслось по столичным путям с востока на запад, оставляя за собой густой черный след из дыма и копоти.

– Он едет к башне КГМ. Человек, к башне!

Это заняло много времени. Когда мы добрались до вокзала КГМ, выгрузка солдат колониальной армии уже завершилась, и отборные батальоны практически полностью разместились в грузовых стимерах. В это же время «Беспощадный Марк», лишенный вагонов, отбыл в сторону Острова хинопсов.

– Что здесь происходит, любезный? – спросил я работника станции, который тоже следил за громадной тушей бронелокуса.

– А вы кто, простите? – проявил бдительность он.

Представившись, я узнал, что солдаты, привезенные «Беспощадным Марком», есть не кто иные, как отличившиеся части, воевавшие под командованием героя империи генерала Стаббса. Они прибыли в Старкрар для репетиции грядущего парада. Что до бронелокуса, то он отправился в материнское депо для полного технического осмотра. «Беспощадный Марк» не был в столице уже почти двадцать лет.

– Это интересно.

– Что интересно, хозяин?

– Пока не знаю, Себастина, но это зацепило мое внимание. Значит, это не может не быть интересным. Найди нам новую карету!

Мы отправились в Блакхолл, но при этом огибая Остров хинопсов не с востока, а с запада, через весь Бескли и Простор, обширные северные предместья Старкрара. Так мы прибыли на улицу Черного флюгера. Приказав извозчику обождать, я сошел на тротуар перед домом Инча и сразу заподозрил неладное. Калитка распахнута настежь, а входная дверь в дом Инчиваля приоткрыта.

– Себастина.

– Здесь.

Горничная резвой лисой проскользнула к дому, жестом опытного иллюзиониста извлекла словно из воздуха два устрашающих мясных тесака и легонько толкнула дверь. Я к этому моменту встал с револьвером наперевес, чуть дальше и правее дверного проема, чтобы не попасть под шальную пулю. Извозчик резко тронул лошадей, решив не ждать ни оплаты, ни развязки происходящего. Дверь открылась, и ничего больше не произошло.

– Инчиваль! Если ты дома, то лучше сообщи нам об этом, иначе тебя либо могут случайно пристрелить, либо разделают, как свиную тушу!

Снова ничего. Искусно избегая появляться на моей линии огня, Себастина скользнула внутрь. Я выждал минуту, не услышал ни выстрелов, ни криков агонизирующих жертв и вошел следом.

Это может показаться глупостью, вот так врываться в дом друга посреди бела дня, лишь только потому, что он не закрыл дверь. Но не для меня! Я вижу смысл в каждом своем поступке, потому что всегда руководствуюсь выводами чистого разума и инстинктами солдата. Инчиваль был ветреной личностью, но в некоторых ситуациях он придерживался определенного порядка и ни на шаг от него не отступал. Например, он никогда не оставлял открытые двери, включенные водопроводные краны, книги с помятыми страницами или освещение, это было недопустимо для тана л’Файенфаса. А еще он присобачил к своей двери самодельный механизм, автоматически задвигающий засов.

– Хозяин, дом пуст. Посмотрите на это.

Заглянув в алхимическую лабораторию и походя отметив, какой в ней учинили разгром, я увидел располовиненное тело, валяющееся практически у двери. Оно принадлежало человеку и было разрезано от левого плеча до печенки. Идеальная линия разреза наводила на мысль лишь об одном известном мне оружии, способном наносить такие раны, – Голосе Инчиваля.

– Ты узнаешь это лицо, Себастина?

– Нет, хозяин.

– А я узнаю. Не помню его имени, но он несомненно служил в «Сангуашлосс». Инчиваля нет?

– Наверху еще три тела, но тана л’Файенфаса среди них нет.

– Осмотримся.

Надо держать себя в руках. Дав волю эмоциям, я могу потерять шанс на удачный исход дела, и хотя в голове бьет колокол тревоги, я заставляю себя быть профессионалом. Профессионалы не носятся по месту преступления, топча улики и жалобно выкрикивая имя возможной жертвы.