Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Нигде и ничего… – Я вдруг понял, что творю – скомкал газету и метнул ее в ближайшую урну.

– Тан, это ваза третьего века… Как вы можете?!

– Тогда повесьте рядом табличку, – резко перебил смотрителя я. – Тани Аноис, простите, что вдруг испортил нашу прогулку.

– Отнюдь, это было прекрасно!

– Вот теперь я чего-то не понимаю.

– Вы преобразились, тан л’Мориа, будто с вас стянули какую-то серую пленку, и вы вспыхнули ярким пламенем! Я не знаю, почему мне было так приятно наблюдать за этим, но ваш взгляд стал тверже, черты лица заострились, а ноздри раздулись, как будто…

– Как будто я взял след. Мне говорили.

– Почему вы так заинтересовались этой статуей?

Я пожал плечами:

– Все в этом мире должно подчиняться тем или иным законам. Я знаю и помню эти законы, сопоставляю их и сразу замечаю, когда что-то в мире нарушает их. Я не могу не видеть этого, так уж работает голова, поэтому я и завожусь из-за всяких мелочей.

– У вас удивительный ум.

– А у вас невероятное терпение и шелковый характер. Пожалуй, сегодня я выброшу из головы все лишнее и полностью посвящу себя служению вам. Говорят, наши предки, в те времена, когда стальные латы еще были в моде, так и поступали, вели войны и проливали свою серебряную кровь во имя прекрасных тани. До рыцарей юной империи мне далеко, но зато вы рядом, и это меня вдохновляет. Будете моей дамой сердца сегодня?

– Приму за честь, сиятельный тан!

– Себастина, не отставай!

– Никогда, хозяин.

И день получился на удивление отличным! Мы прогулялись по живописному, просторному, светлому Эрценвику, вдыхая свежий морозный воздух. Я угостил Аноис сладкой ватой в виде насаженных на палочки синих лошадей и красных драконов. Сам я ее не пробовал, но с удовольствием понаблюдал, как ест моя спутница. Я повел ее в парк над Канальным Крестом, где мы вдоволь насмотрелись на выступления уличных артистов, отыгрывающих роли и старающихся не замерзнуть одновременно. Затем, поддавшись спонтанному порыву, Аноис уговорила меня съехать с ледяной горки на салазках и принять участие в снежном бою между двумя крепостями на площади Трех сиятельных господ. Правда, при этом мне пришлось согнать всех воинов «красной» крепости на сторону «синих», только так у них появились шансы справиться с нашим войском из трех солдат, в котором была Себастина. К середине дня мы сошлись на ничьей и подписали мирный договор. После этого, чтобы отогреться, мы посидели в уютном маленьком кафе и вкусно пообедали. Себастина до смерти перепугала приказчиков, когда в ультимативном порядке взяла на себя работу прислуги. Затем, сытые и слегка утомленные, мы пошли гулять. У меня вдруг прорезались знания о разных забавных архитектурных фактах, над которыми Аноис смеялась лишь из вежливости. Незаметно для нас самих мы вышли к Эстре.

– Противоположный берег так далеко!

– И не говорите! В истории Старкрара не было случая, чтобы кто-то смог переплыть эту реку… и не наткнуться на плывущий труп.

Она посмотрела на меня, не понимая, шучу ли я?

– Дурацкий юмор. Но река действительно слишком широка, а поток очень силен. Даже зимой она не замерзает. Хотя, возможно, это оттого, что хинопсы что-то сливают в реку. Городская легенда, но многие верят. Кстати, если посмотрите немного правее, увидите окруженный крепостной стеной замок, принадлежащий Старкрарской высшей военной академии, моей первой настоящей школе жизни. СВВА.

– Это здание несколько пугает! Вы учились там?

– Да. Когда я впервые прошел за врата и зашагал к парадному входу, мне казалось, что меня вот-вот сожрет жуткое каменное чудовище. Настоящую давящую силу этого великана можно оценить, лишь приблизившись. Но если не хотите, мы не будем.

– Думаю, вы сможете защитить меня от великана. Вы же мой рыцарь сегодня, верно?

– Я готов быть вашим рыцарем не только сегодня, – улыбнулся я. – Но потом сразу домой! Думаю, Луи расстарался и нас ждет восхитительный ужин!

– А знаете, я опять проголодалась, как люпс!

Мы спустились по лестнице набережной к монументальному замку СВВА, над которым развевались флаги Мескии.

– О нет, как я мог их не увидеть!

– Кто эти таны?

С небольшой трибуны жарко вещает беловолосый тэнкрис с серебряными глазами. За его спиной растянуто знамя в виде белого круга на алом поле. Такие же беловолосые таны лавируют в небольшой толпе слушателей и раздают листовки. Слушатели – тэнкрисы, все до одного.

– …и я хочу сказать этому достойному тану, который и сейчас очищает трущобы от шлюх, пропойц, прокуренных дурманов ничтожеств и прочей иновидовой швали, что дело его оценено и поддержано многими истинными сынами Луны!

Не верю ушам своим.

– Кто эти таны?

– Худшие враги империи, – прохрипел я, – видисты-радикалы.

– И я говорю вам, в будущем, теперь уже скоро, – тем временем продолжает оратор, – этот мир вновь вспомнит силу наших устремлений! И вновь все будет подчинено воле первого народа, истинным господам, которым было предопределено возвышаться над всеми прочими! Слабыми, слепыми, блуждающими в лабиринтах собственного невежества и примитивности! Вся земля мира, что от начала времен и до тех пор, пока мы не смягчились в своей милости, принадлежала нам, будет вновь всецело нашей, а младшие, не пожелавшие склониться, вкусят пепел и запьют кровью! И сим мир обретет первородное совершенство!

– Они снова начали раскрывать рот, эти подонки. Даже случай с несчастным л’Гаханом их не смущает.

– Кто они?

– В двух словах, они ратуют за жесткое усиление власти мескийской аристократии над младшими видами, возвращение к доимперской феодальной деспотии, в которой все нетэнкрисы имели статус фактически рабов. Аксиома нашего совершенства превращается их устами в орудие пытки для всех остальных, и, видит Луна, мне идея возрождения рабовладельческого строя изрядно претит. Они будто отказываются понимать, что империя состоит из капельки серебряной крови и моря красной. А что хуже всего, они постоянно пытаются испытать терпение младших видов. Себастина!

– Хозяин?

– Сломай помост и легонько накажи каждого, кто попытается тебе помешать. Если кто-то возмутится и станет грозить, сошлись на верховного дознавателя. Если кто-то прибегнет к Голосу, ломай им руки и ноги.

– Слушаюсь.

Следующие несколько минут она потратила на крушение помоста. Себастина щелчками расшвыряла белоголовых танов, часто повторяя мое имя и предупреждая о том, что Голосам лучше бы не звучать против нее. Я же сдержанно улыбался и помахивал побитым танам рукой.

– Ты рассадила оратору лоб.

– Простите, хозяин, мне показалось, что пальцы его превратились в ледяные иглы.

– Что ж, оправданно. Могло быть и хуже. По крайней мере, его голова не треснула, как арбуз.