Не верь - Андрей Житков

Гонтарь успел выпить две чашечки кофе и выкурить целую сигару, прежде чем Исаак Давидович вышел на связь.

— Мы же договорились, что свои проблемы ты сам решаешь, — чувствовалось по напору, с которым он начал телефонный разговор, — абонент недоволен, что его впутывают.

— Пойми, дорогой, что я не отказываюсь. Но глупо не воспользоваться благоприятными обстоятельствами, которые сводят степень риска к минимуму. И ты не в последнюю очередь заинтересован в благоприятном для всех нас исходе. Да и твой новый протеже попадет под колпак, самому же легче будет им управлять.

Голос Ерофеева звучал вкрадчиво, в форме просьбы, к тому же и впрямь выстраивалась перспектива для абонента и его ставленника. И интонация Зимбера потеплела.

— Я поговорю с человеком, — в беседе не упоминались имена и фамилии, — но не обещаю, решение за ним.

— Договорились.

На следующее утро Косолапый доложил, что Зимбер кричал на него не хуже базарной бабы. Но отметил, что перед этим предложение выслушал с подобающим вниманием.

— Подождем результатов. — Гонтарь не волновался. Уж он-то знал людишек, стремящихся сделать карьеру любой ценой. А полковник Зубарев явно относился к их числу. — А пока займемся Смугловой, хватит девчонке скучать в одиночестве.

Представитель военной прокуратуры, предъявив на КПП удостоверение, прошел на территорию части в сопровождении человека в гражданской одежде. Этим человеком был не кто иной, как Петр Валерьевич Сушняков. У него накопились вопросы к исполняющему обязанности командира воинской части, но того на месте не оказалось. Тогда он решил сначала допросить свидетелей по делу об убийстве сержанта Строгова, в котором обвинили призывника Шумилина. Его командировка послужила новым психологическим ударом по Серебрянникову и Антонову, которые еще не совсем оправились после ночных допросов самого Шумилина. Отсутствие майора Ильина только усиливало их растерянность.

Сержант Серебрянников переминался с ноги на ногу на пороге кабинета, который должен был занимать Ильин. В настоящее время в нем расположились Сушняков и подполковник Геннадий Владимирович Бузукин.

— Проходи, сержант, не стесняйся, — предложил последний. — Петр Валерьевич хочет с тобой побеседовать.

— По какому поводу?

— Ты свидетель в деле об убийстве твоего сослуживца, — напомнил представитель милиции, раскрывая папку.

Тимофей покорно опустился на свободный стул и приготовился повторить все то, что уже говорил раньше. Но Сушняков не просил его о повторении предыдущих показаний. Он просил парня воссоздать обстановку купе, показать, кто и где стоял, как действовал, что говорил. Свидетель, не подготовленный к следственному эксперименту, путался, выкручивался, но выдержал испытание до конца.

— Можешь идти, — неожиданно отпустил его Сушняков. Сержант с облегчением вздохнул. Ему казалось, что он вышел из положения с честью.

Младший сержант Антонов подвергся такому же допросу. Путался он меньше сослуживца. Но у них не было времени договориться между собой, и при сравнении протоколов бросались в глаза расхождения в показаниях. Майор милиции показал это подполковнику.

— Получается, что подозреваемого раньше оговорили, — пришел к выводу Бузукин.

— Изучив дело, я не сомневался в этом и до командировки, — ответил собеседник.

— Почему тогда ты их отпустил? — Они провели ночь в одном гостиничном номере, успели сдружиться и перейти на «ты». — Не исключено, что убийца один из них.

— Пока не доказано, кто именно убил Строгова, теоретически такое возможно, но скорее всего убийцей является капитан, а ныне майор Ильин. Оба допрошенных свидетеля врут, но у них прослеживается определенная тенденция: они не оправдываются, а выгораживают командира. Следовательно, можно предположить, что они заинтересованные свидетели, а Ильин — убийца.

— Но и Шумилина исключать рановато.

Подполковник закурил и предложил коллеге, но тот отказался.

— И Серебрянников, и Антонов показали, что капитан находился на месте, откуда был произведен выстрел, хотя оба утверждают, что выстрелил Шумилин с противоположной от входа стороны. У меня на руках заключение экспертизы, как вошла и вышла пуля. К тому же, что немаловажно, тело убитого в момент выстрела находилось в воздухе, головой вниз. Именно это и утверждал на допросе подозреваемый. Ко всему прочему, он кандидат в мастера спорта по вольной борьбе, значит — единственный, кто мог исполнить профессиональный бросок через голову. Раз пуля вошла в летящее тело, то и получается, что Шумилин Строгова бросил, а стрелял другой.

— Тот, кто находился у двери, — сам уже разобрался в ситуации представитель военной прокуратуры. — Утверждая, что там находился капитан, военнослужащие не помогают, а топят командира.

— Верно. Но они не знакомы с заключением экспертов.

— Почему же предыдущий следователь не разобрался?

— Халатность, — отмахнулся собеседник. — А с результатом экспертизы уже никто не счел нужным ознакомиться. Сунули его в папку с делом и забыли, подозреваемый-то сбежал.

— Преступная халатность, — уточнил Бузукин. — Из-за такого недобросовестного отношения к исполнению служебных обязанностей мог пострадать невиновный.

— Он уже и так пострадал: вместо армии — в федеральном розыске. Других глупостей успел натворить, как бы большего не наделал.

— Вот и не верь после такого в судьбу, — сочувственно вставил Геннадий Владимирович. — Может, прижмем свидетелей и добьемся правдивых показаний? — выдвинул он предложение.

— Нет. Мы их отпустили, и они успокоятся, а на очных ставках с командиром все встанет на места.

— Думаю, что убийство не умышленное. Решили поучить призывника уму-разуму, так частенько случается, а он оказался дерзким и способным на отпор, — размышлял вслух Бузукин.

— Я тоже придерживаюсь данной версии. Но по закону кто-то должен ответить за убийство молодого парня, пусть и за неумышленное.

— Эх, жизнь! Иногда она преподносит такие сюрпризы, что все потом идет наперекосяк. Что, на сегодня закончили?

— Когда должен появиться майор Ильин?

— Командировка у него выписана на два дня, значит, завтра. В гостиницу?

— Мне бы хотелось еще поговорить с призывниками, которые ехали с Шумилиным в одном купе.

— Они же не присутствовали во время трагедии.

— Что-то же предопределило скандал, а косвенные улики тоже немаловажны, — ответил Сушняков. Он занимал должность начальника уголовного розыска отдела милиции и чаще выполнял функции оперативника, но и следователем считал себя не последним…

— Господин подполковник, разрешите войти? Рядовой Гущин, — отрапортовал и представился по уставу третий по счету из вызванных призывников того купе.