Поденка - Джеймс Хэйзел

Хейли тогда не обратила внимания ни на его слова, ни на его тон. Она слишком глубоко упрятала голову в песок. Даже последнее предостережение не заставило ее насторожиться.

– А если тебе позвоню я, отвечай сразу.

Если бы она только послушала его!

Над головой вращался потолочный вентилятор, вращался неровно, совсем как мысли в ее затуманенном мозгу, мысли, которые всё ходили кругами и которые она никак не могла собрать.

Все было ясно, но ты, как всегда, предпочла отстраниться. И теперь ты умрешь. Умрешь одна в этой холодной комнате.

По щекам потекли слезы. Во рту у нее стоял вкус крови.

«Блаженны милостивые, – сказал Иисус, – ибо они помилованы будут». Когда я умру, я смогу простить тебя, отец, если Господь даст мне силы.

Хейли посмотрела на свою правую руку. Та штука, которую ей вколол человек в капюшоне, то черное маслянистое вещество, распространилось по всему телу, осквернив ее сознание, наполнив его грязью и злом.

Это было демоническое существо, а не химикат. Демон. Он поселился внутри нее.

У Хейли были видения. Картины невообразимых мук.

О чем я думаю?

Мисс Рен поняла, что происходит. Она станет зрелищем, потехой для мужчин, которые будут на нее смотреть. Она находится сейчас в Доме Поденки, вместе с дьяволом, и скоро по телу опять распространится магия яда. Это небольшая доза, чтобы ты почувствовала вкус. Нет повода для беспокойства.

Хейли закрыла глаза и подумала о Боге. И зачем я туда посмотрела!

Звук пистолетного выстрела перенес Приста в то время, когда ему было чуть за двадцать. После пары лет в патруле он получил право поступить в подразделение, вооруженное огнестрельным оружием, и записался на учебу в Национальный полицейский центр стрелковой подготовки в Кенте. Он провел там шесть недель, стреляя по все уменьшающимся мишеням, пока в один прекрасный день, после того как его искусство в стрельбе было замечено, ему не позвонили из Скотленд-Ярда и не сказали, что у них есть место констебля сыскной полиции. С тех пор Прист ни разу не стрелял.

За долю секунды, которая ушла на то, чтобы заставить себя вернуться в настоящее, Чарли кое-что понял.

Он все еще жив.

Пистолет выстрелил, но пуля попала в стену в нескольких футах справа от Приста. Оружие заскользило по полу, выбитое из руки стрелявшего каким-то крупным мужчиной, который остервенело бил его толстым деревянным посохом.

– Что ты тут забыл? Что ты тут забыл? – рычал он.

– Фейгин?

Прист не сразу узнал садовника. Фейгин был уже пенсионером, но сорок лет работы на открытом воздухе в любую погоду сделали его тело мускулистым, к тому же неожиданность нападения дала ему преимущество над человеком в капюшоне, который неистово отбивался всем, чем можно.

Человек в капюшоне отпарировал первые несколько ударов посоха руками. Фейгин нанес еще один удар, но в последнюю секунду он – главным образом за счет везения – успел отскочить в сторону, так что удар пришелся мимо его головы и не расколол череп. Из-за промаха садовник потерял равновесие, и человек в капюшоне толкнул его на Приста. Они оба повалились назад, и Прист сильно ударился о пол плечом и спиной.

– Мать твою! – прохрипел он, почувствовав, как удар вышиб из легких воздух. – Фейгин, пистолет!

Садовник с удивительным для его возраста проворством вскочил на ноги и наклонился за пистолетом, но в этом уже не было необходимости. Видя, что поражение неизбежно, незваный гость поспешил ретироваться. К тому времени, как оба, и садовник, и Прист, оказались на ногах, его и след простыл.

На самом деле садовника звали не Фейгин, а Брайан. Благодаря обветренному лицу, тяжелому длинному пальто и посоху, с которым он никогда не расставался, к нему прилипло прозвище, взятое из романа Диккенса, от которого он совсем не стремился избавиться. Сара презирала Фейгина, называя его противным стариком с викторианскими понятиями о месте слуги, Прист же всегда питал к садовнику слабость. Не то чтобы тот ему по-настоящему нравился, но он испытывал к Фейгину уважение, и садовник отвечал ему взаимностью.

После того как право на владение «Вайром» полностью перешло к нему, Прист не стал увольнять Фейгина, оставив его присматривать за домом и садом. Он просто не мог позволить своему семейному гнезду прийти в полный упадок, к тому же не хотелось лишать работы старика, который ухаживал за растущими в саду хвойными деревьями и косил траву. И сейчас выяснилось, что он не зря продолжал платить садовнику, несмотря на все возражения Сары.

– Какого черта ты сюда приперся, Чарли? И что за хмырь хотел тебя пристрелить? – строго вопросил Фейгин.

– Это долгая история, – пробормотал Прист.

– Не сомневаюсь. Когда приходишь вдруг в кухню своего старого дома и у твоих ног оказывается труп, а в голову тебе нацелен ствол, то речь тут явно идет не о пустяках.

Прист пытался восстановить дыхание; в его крови все еще было слишком много адреналина. Фейгин стоял между ним и дверью с посохом в руке. Он ждал.

– У меня проблемы, Фейгин, – сказал Прист.

– Да ну? А я и не знал, – усмехнулся старик.

– Боюсь, я впутался в одно очень неприятное дело.

– Хм. Твой папаша тоже вечно копался в каких-то темных делах. Так что для меня в этом нет ничего нового – яблоко от яблоньки и все такое. Во что бы ты ни вляпался, я ничего не хочу об этом знать. Это меня не касается. Типы, которые прячут лица под капюшонами, не по моей части. – Фейгин нагнулся и, подняв с пола пистолет, вгляделся в него. – Импортная штучка. Должно быть, жутко дорогая. Модель «Дезерт игл» [18]. Неудивительно, что этому твоему приятелю снесло полчерепа.

– Ты крепко побил того типа, Фейгин?

– Недостаточно крепко. Если ты спрашиваешь об этом, то он еще вернется.

Прист пожал плечами. А он-то надеялся, что Фейгин наподдал парню в капюшоне так основательно, что тот обратится в больницу, дав Присту шанс узнать, кто он такой. Чарли встал на колени и осмотрел труп, заливший кровью пол в кухне его матери. Он невольно поднес руку ко рту – этот запах вызывал у него тошноту. От трупа пахло не разложением, как на большинстве мест преступления, которые он помнил, а свежей кровью.

– Думаю, этот жмурик был просто шестеркой, – заметил Фейгин, тыкая в труп концом своего посоха.

Прист обшарил карманы мертвеца, но нашел только сигареты и зажигалку. Бумажника не обнаружилось. Видимо, этот малый был бездомным, нанятым кем-то за четыреста фунтов.

– Но кто его нанял? – нахмурился Чарли.

– Он уже ничего тебе не расскажет, сынок. Покойники не болтливы.