Придурки - Дмитрий Горчев

Кинематограф, даже если и показывает что-то, не имеющее к обычной жизни никакого отношения, – хоббитов каких-нибудь или «далёкую-предалёкую Галактику давным-давно», всё же ограничен в своих изобразительных средствах печальной необходимостью соблюдать хоть какую-то правдоподобность поведения героев. Рекламе же на это глубоко наплевать: её герой, внешне похожий на человека (две руки, две ноги и так далее), может легко прийти в нечеловеческий восторг от самого нелепого предмета – куска жевательной резинки, стирального порошка за тридцать два рубля или кошачьего корма из сушёного крысиного мяса. И никому это его поведение не кажется странным, никто даже не задумывается о том, что этого человека, возможно, следует отправить в лечебницу для душевнобольных – наоборот, все немедленно бегут в магазин покупать себе соответствующий корм, чтобы стать точно такими же, как он.

В чём тут фокус? А фокус тут простой и даже не очень интересный: человеку нужно объяснить, что любая, абсолютно любая проблема разрешима за те самые тридцать два рубля. Даже если ты толстая безобразная тётка с дурным характером – купи себе правильный майонез, и вот уже в твои двери звонит волшебный слесарь Гоша в грязных сапогах. Выпей нужного пива – и станешь настоящим мужиком.

И реклама, как это ни удивительно, совершенно права. Человек, он действительно может всё: ходить пешком на небо, дышать под водой и жить без скафандра на Луне – он просто не умеет сосредоточиться, всё время что-то ему мешает. А если сосредоточится на каком-нибудь чудо-творожке и, глядишь – полетел, полетел… Пусть низенько и без особого изящества – главное, чтобы он в это верил.

Беда же состоит в том, что все мы недостаточно хороши для описываемого в рекламе мира. Вроде бы и купили целебную пасту и чистили ей всё внутри себя самой замечательной зубной щёткой с моторчиком: а зубы как были грязные и не все, да так и остались – ни одного нового не прибавилось. И волосы наши не стали струиться блестящей волной по нежной нашей коже, увлажнённой неземными маслами. И сникерснул изо всех сил, как предписывалось, но результат прямо противоположный – вместо того чтобы скакать по небоскрёбам наподобие сбрендившего бэтмана, полчаса выковыривал липкий этот продукт из зубов. Все волшебные предметы, как только мы принесли их домой и примерили на себя, сварили на газплите или засыпали в стиральную машину, тут же потеряли все свои свойства.

А это потому, что мы не верим. Реклама в этом не виновата, и мы тоже не виноваты. Нас просто давным-давно обманули: вместо огромной и вкусной груди сунули нам в рот тоскливую резиновую соску, пахнущую тальком. Мы-то, может быть, этого и не помним. Но обида-то осталась. Потом было ещё много всяких обманов: фальшивый Дед Мороз и поддельные ёлочные игрушки, зимние ботинки, подаренные на день рождения, да много чего.

Кто же после этого по-настоящему поверит в чудеса? Мы верим, конечно, верим, но всё равно сомневаемся.

Жизнь в офисе является параллельной формой жизни. Кто эту форму придумал и зачем – этого нам знать не дано. Часто даже и сами офисные работники не умеют объяснить, чем же они там, в офисе, занимаются. «Да так, – скажут, – маркетинг всякий». При этом никто, ни один человек, не знает, что такое этот самый маркетинг, хотя все притворяются, что знают.

Всё в офисе не так, как в обычной жизни. Офисную мебель нельзя поставить дома или на даче. Офисную еду ни один человек вне офиса в рот не возьмёт. Нигде люди не улыбаются так часто и не произносят столько иностранных слов, кроме как в офисе: ресепшн, ланч, кофе-брейк, степлер, промоушн, таргет-груп и прочую абракадабру, непонятную наружному человеку.

Наружный человек, волею случая попавший в офис, непременно чувствует такую же робость, как кузнец Вакула на приёме у Императрицы: все такие занятые! «Посидите, пожалуйста», – говорит посетителю офиса ослепительно наманикюренная ресепшионистка и тут же об этом неказистом посетителе навсегда забывает. Посетитель садится в удобнейшее кресло, в котором сидеть почему-то очень неудобно, и пытается читать журналы со столика – все журналы тоже про офисную жизнь и товары для офиса. Убедившись в том, что эти журналы читать решительно невозможно, посетитель начинает осматриваться вокруг, и его посещает чувство, что он уже здесь бывал неоднократно, хотя и пришёл сюда в первый раз: он уже много раз видел эти жалюзи, этот серый ковролин на полу, этот евроремонт на стенах и стеклопакеты в окнах. Даже и те мелочи, что призваны скрасить казённую обстановку, – пальму в кадке или плюшевого слона на шкафу, их он тоже уже где-то видел. Посетителю в годах непременно вспомнятся почему-то стены, выкрашенные жёлтой масляной краской, электрочайник на тумбочке в углу и портрет Вахтанга Кикабидзе над столом главного бухгалтера. Но нет, нет – это всё ушло безвозвратно, и на месте тусклого электрического чайника теперь стоит белоснежная кофеварка. И тишина.

Вырвавшись из этой тишины, посетитель некоторое время стоит оглушённый: вокруг него Жизнь: светит солнце или идет дождь, едут куда-то машины, каркают вороны, и на лавке дремлет пьяный алкоголик со множеством пластиковых пакетов.

Ничего этого в офисе нет и быть не может. Внутри офиса время останавливается и не идёт в зачёт человеческой жизни. Если бы какой-то человек никогда не выходил из своего офиса, он так и умер бы тем юношей, которым в этот офис зашёл, только очень дряхлым.

И никто так не любит заофисную жизнь, как офисные работники. Зайдите в любое питейное или увеселительное заведение вечером в пятницу – кто там колбасится, напивается, размахивает руками и хохочет громким голосом? Это они, офисные работники, пытаются за краткое отпущенное им время наверстать ту жизнь, которую они пропустили за звуконепроницаемыми стеклопакетами.

Каждый год миллионы офисных работников в период рождественских или летних отпусков срываются со своих рабочих мест и мчат в какое-нибудь отдалённое место, но всегда все в одно и то же: сначала это была Турция, потом Египет, потом Гоа, потом ещё что-то – и делают эти места совершенно непригодными для жизни.

Потом они все одновременно возвращаются, загорелые и счастливые, и завешивают весь интернет миллионами одинаковых фотографий.

И снова всё затихает: все ушли в офис.

Большинство людей, живущих на нашей планете, ничего не знают о валенках. В их языках нет даже такого слова – «валенки». И это очень удивительно – ведь по своим свойствам валенки ничуть не уступают, а во

многих отношениях даже превосходят всем известные магические предметы, наподобие волшебных посохов и эльфийских плащей.

Во-первых, валенки немедленно полностью преображают своего владельца: если самого никчемного завсегдатая гей-клуба обуть в валенки, он примет почти человеческий вид и сможет даже без опаски пройти по улице в какой-нибудь сибирской деревне, если, конечно, будет молчать.

Во-вторых, человек в валенках не может быть злодеем или мерзавцем. Можно ли себе представить Гитлера или Чикатило в валенках? Невозможно – только в сапогах и ботиночках «прощай молодость». Плохому человеку валенки жгут ноги, кусают, колют и жмут.