Сломанные девочки - Симона Сент-Джеймс

Фиона молчала.

– Тима многие знали, – продолжал Джейми, бросив на нее взгляд. – Но это ты и так знаешь. Копы могли допросить их и выяснить, с кем Тим встречался. Хоть один да назвал бы им имя и подтвердил, лжет Тим насчет Хелен или нет. Это стандартная процедура. А они этого не сделали. Когда они говорили с Тимом, его родители находились в той же комнате. А потом дело закрыли. – Он покачал головой. – Это не значит, что Тим действительно напал на Хелен. Почерк преступника совсем не тот, что в случае с Деб. Но все же…

Он замолчал, но Фиона поняла его без слов. Когда копы решили оставить Кристоферов в покое, они не довели свою работу до конца. А если бы хоть один из друзей Тима признался, что тот встречался с Хелен, Деб была бы жива.

Затем Джейми продолжил, и сердце у Фионы рухнуло еще глубже:

– В деле упоминается мой отец. Он вел допросы.

«Тим Кристофер тоже был хорошим человеком, пока ему не сломали жизнь», – сказал ей Гаррет.

– Господи, Джейми.

– Когда я был маленьким, он брал меня с собой на работу, – сказал Джейми. – Именно после этих поездок я и захотел пойти в полицию. Он выезжал со мной на патрулирование, а в Бэрронсе редко случаются происшествия. Поэтому большую часть времени мы занимались всякой мелочовкой. Я думал, быть копом прикольно. К тому же отец был начальником, и его все боялись. Ну как такое может не понравиться?

Он потер переносицу. Глаза у него ввалились от усталости. Фиона ждала.

– Как-то его вызвали в один дом – женщина позвонила в полицию и сказала, что ее бьет муж. Я поехал с ним. Мне было 10 лет, и я остался сидеть в машине на заднем сиденье, а отец и его напарник вошли в дом. Не знаю, что там происходило, но через 10 минут они вышли и мы молча уехали. По дороге я спросил у отца, что все-таки там случилось, и он ответил, мол, ничего страшного, теперь все в порядке, потому что тот мужчина оказался братом его друга. Потом он повернулся ко мне и сказал: «Семья прежде всего, верно, сынок?» Его напарник молчал. Мне было всего 10, и это был мой папа, так что я только кивнул. До того дня как стал полицейским, я не вспоминал об этом случае. А вот сейчас вспомнил.

– Что ты пытаешься сказать? – спросила Фиона.

– Это все кажется ерундой. Чем-то несерьезным. Сначала парня, с которым он играет в гольф, не штрафуют за превышение скорости. Потом племянника другого его приятеля ловят, когда он расписывал стены школы баллончиком, и сразу отпускают. Сын мэра водит машину как бог на душу положит, и ему никто слова не говорит. Когда я начал работать в полиции, отец все еще занимал начальственное положение, и все принимали его правила. Поначалу мы с ним спорили на этот счет, но меня никто не поддержал, а отец собирался вот-вот выйти на пенсию. Я решил подождать, пока он уйдет, а потом все изменить.

Фиона вспомнила Гаррета за ужином. Он прекрасно знал обо всем, что происходит в участке.

– Судя по всему, все пошло не так, как ты планировал? – спросила она.

Джейми некоторое время молчал.

– Он такой влиятельный, – сказал он наконец, – а Бэрроне такой маленький. Я не понимал, насколько все серьезно, пока не прослужил несколько лет. Нельзя сомневаться в начальнике полиции, иначе тебе несдобровать. Никто в участке не сопротивляется. Зачем раскачивать лодку? Они говорят себе, что в этом нет ничего страшного, мы просто прощаем людям мелкие грешки. Никому не делаем хуже. Ты оказываешь кому-то услугу, а потом он оказывает услугу тебе. Просто напиши свой отчет и иди домой. Однажды утром я проснулся и понял, что после семи лет в полиции я и сам начинаю так думать. Пропитываюсь этим цинизмом. Однажды я понял, что пора бежать. – Он поднял глаза: – Тем вечером я встретил тебя.

Фиона смотрела на него и не могла произнести ни слова.

– Я знал, кто ты такая, – сказал он. – Ты была права. Разумеется, я знал. Но я все равно хотел с тобой поговорить.

– Зачем?

Он пожал плечами:

– Ты выглядела потерянной, как и я. Дочь Малкольма Шеридана, которая многое повидала. Ты знаешь про это место все, но не доверяешь ему. Не прогибаешься. И ты была такая красивая, особенно когда у тебя рубашка сползала с плеча.

Фиона опустилась на колени и положила руки ему на плечи. Она ощутила ладонями, как натянуты мускулы его жаркого напряженного тела.

– Джейми, – сказала она. – Хелен Хейер и штраф за превышение скорости – это разные вещи.

Он посмотрел на нее, и ей показалось, что он читает ее мысли.

– Я знаю, – хрипло сказал он, очерчивая пальцами линию ее щеки. – Я это так не оставлю, Фи. Я пойду до конца. Я не могу так больше.

Фиона наклонилась вперед и поцеловала его. Джейми ответил на поцелуй, его пальцы запутались в ее волосах. Это было так просто. Фиона провела ладонями вверх по его бедрам, обтянутым джинсой. Он целовал ее медленно и нежно. Все происходящее было очень знакомым и очень настоящим, и Фиона знала, чем все закончится. Джейми никогда не торопился в сексе, ему нравилось не спеша изучать ее тело. Теперь Фиона понимала почему: он никогда не был уверен до конца, что этот раз не станет последним. Как, впрочем, и она сама.

Она продолжала целовать Джейми, не думая ни о том, что будет, если их застанут соседи, ни о пустом желудке и ноющих коленях. Она забыла об Айдлуайлде и о мертвых девочках. Самым главным сейчас было чувствовать пульс под его кожей.

Джейми остановился и со вздохом прервал поцелуй. Его пальцы все еще перебирали ее волосы.

– Не стоит пока, – сказал он.

Фиона поцеловала его в шею, и щетина кольнула ей губы.

– Верно, – ответила она. – Не сейчас.

Джейми откинул голову назад, слегка ударившись о стену.

– Черт, – пробормотал он.

Фиона прижалась щекой к его ключице, он положил ладонь ей на затылок, и они сидели так очень, очень долго.

Бэрроне, Вермонт

Ноябрь 2014 г.

Когда Фиона проснулась у себя дома на диване, в горле у нее першило, шея ныла. Она перевернулась на другой бок и осмотрела темную комнату. Вокруг дивана громоздились коробки, на полу валялись бумаги, на кофейном столике лежали ноутбук и недоеденная пачка крекеров «Ритц». Фиона нажала первую попавшуюся клавишу, чтобы ноутбук вышел из спящего режима, и проверила время. Шесть утра.

Она уставилась на экран, вспоминая, на чем остановилась в три часа ночи, перед тем как заснуть. Да, она читала о Роуз Элберт – на экране застыло лицо этой женщины. Роуз сфотографировали на улице сразу после того, как суд вынес оправдательный приговор, – с момента ее ареста уже прошло какое-то время. Одетая в старомодную юбку, жакет и меховой жилет, она смотрела в объектив с достоинством. В 1973 году эти вещи выглядели немного устаревшими, но на ней смотрелись стильно. На момент суда Роуз было всего пятьдесят пять лет. Как и другие ее снимки, которые видела Фиона, этот запечатлел ее гладкую кожу, рот, вытянутый в прямую линию, спокойные темные глаза и непроницаемое выражение лица. Фотограф застал ее врасплох, и она прижимала руку к меховому жилету, чуть ли не вцепившись в него. В репортажах из зала суда упоминалось, что Роуз носила жилет из лисьего меха – видимо, тот самый.