Удачный брак - Кимберли Маккрейт

«псевдокниги», но сегодня это ее вывело из себя. Аманда подумала обо всех тех романах, которыми она зачитывалась в библиотеке и которые спасли ей жизнь. А Зак, видите ли, считает, что можно получить все то же самое, просто выложив наличку. Но почему бы, собственно, и нет? Ее-то он купил.

Внезапно Аманда ощутила, что у нее горят щеки. Сердце стучало в ушах. Ну уж нет. Она не вещь, которая принадлежит Заку. И Кейз тоже не вещь. Это и ее дом тоже.

Аманда испытала что-то сродни возбуждению, когда вошла в офис, скрестив руки.

По обе стороны стола Зака на полках, которые крепились так, что, казалось, парили в воздухе, стояли фотографии в рамочках, их на протяжении лет делала целая армия платных фотографов, которых по настоянию Зака приглашала Аманда. Снимки, развешанные по всему дому, были милыми, но Аманде хотелось семейных портретов в стиле тех, что она видела у Сары, с всклокоченными волосами, перемазанными шоколадом физиономиями и закрытыми глазами. Даже у Мод и Себа были такие фотографии: жизнь, идеальная в своей неидеальности. Для Зака их семья всегда была подретушированной абстракцией, чем-то, что можно поставить на полку, чтобы любоваться издали.

Но что от семьи и брака хотела получить сама Аманда? Она никогда всерьез не задумывалась над этим вопросом. Иметь возможность сказать собственному мужу, что ей страшно. Хотя бы это. А еще ей хотелось, чтобы Заку было не наплевать.

Аманда подошла к креслу Зака и уселась. Она дотронулась до мышки, и экран ожил. Еще один их снимок, сделанный фотографом в Саннидейл, где они жили до того, как Кейзу исполнился годик. Они стояли против света у окна из лофта, который выглядел куда гламурнее, чем был на самом деле. Зак держал на руках Кейза. Аманда стояла позади, положив руки на плечи Зака и глядя на Кейза. Словно бы они так и правда жили: дотрагивались друг до друга, смотрели с любовью.

Когда Аманда снова пошевелила мышкой, то выскочило окошко, запрашивающее пароль. Она попробовала соединить свой день рождения и день рождения Зака, но без особой надежды. Как и ожидалось, пароль не подошел. Другие варианты и пробовать нечего.

Так что Аманда выдвинула ящик справа от нее. К ее удивлению, он не был заперт и поддался. Внутри аккуратной стопкой лежали несколько хрустящих коричневатых папок. Аманда достала их и положила на колени. На верхней значилась надпись «Лагерь Кейза». Внутри оказались несколько брошюрок с вариантами лагерей, которые они обсуждали, включая и тот, куда Кейз в итоге отправился. Аманда собирала всю информацию, которая касалась Кейза, будь то школа, лагерь, кружки. Но она понятия не имела, что Зак хоть что-то хранит. Следующая называлась «Кружки Кейза». Там лежала брошюра Бруклинской консерватории, где Кейз брал уроки игры на гитаре, и футбольного клуба в Нью-Йорке. В папке «Школа» лежали копии табелей с оценками, информационное письмо из школы, которое они получили, с приглашением прийти на беседу с учителями (единственный раз, когда Зак ходил в школу, поскольку знал, что это минимум, который от него требуется) и список учащихся. Глядя на все это, Аманда испытала странное чувство — нечто среднее между замешательством, виной и печалью. Словно бы она случайно наткнулась на тайную коллекцию любимых игрушек трудного подростка. Это настоящий Зак? Это то, чего он на самом деле хотел? Больше участвовать в жизни Кейза? Может, он не знал, как попросить о том, чего ему хотелось, как и Аманда?

В самом низу стопки Аманда нашла кое-что, чего не видела раньше. Это были электронные письма от директора Грейс-Холл на личный адрес Зака. Три письма, если быть точным, и все с одним и тем же текстом, только по-разному отформатированным. Речь шла о каком-то инциденте с участием Кейза, который в школе хотели как можно быстрее обсудить. Потом шли подробности того, как именно будет происходить встреча, и перечень дат на выбор. Три подобных сообщения за три прошедших месяца, начиная примерно через месяц после их переезда: двадцать четвертое апреля, девятнадцатое мая и пятое июня.

Из-за какой-то организационной путаницы школа направила Заку письма о таком важном вопросе? С таким же успехом могли бы смыть их в унитаз. Аманда даже не могла винить Зака за то, что он их проигнорировал. Наверняка решил, что Аманда их тоже получила и разберется с «инцидентом», как она всегда это делала: окончательно, тщательно и одна. Письма были безумно туманными. Сделал ли что-то Кейз или, наоборот, кто-то что-то сделал ему? Он сам стал источником проблем или проблемы были у него?

Аманда закрыла папку и прижала к груди. Она даже не могла позвонить в школу и все выяснить, поскольку они закрылись на первые две недели лета. А как спросить Зака об этих письмах, не признавшись, что нашла их, роясь в его столе?

Надо что-то придумать. Она не могла позволить, чтобы абсурдные правила Зака, дурацкие стандарты, которые он ей навязал, помешали ей защитить ребенка. Она уже допустила ошибку, когда разрешила Заку перевезти их в Бруклин посреди учебного года, что наверняка и послужило источником проблем в школе. Ошибкой было промолчать в тот момент. Будет ошибкой промолчать сейчас, не рассказать о папе, не спросить об этих письмах. У нее есть право голоса. Она больше не потерпит, чтобы сын расплачивался за ее слабость.

Лиззи

10 июля, пятница

Я стояла, ощущая звон в ушах после того, как охранник оставил меня стоять с подписанной Заком доверенностью. Документ дрожал у меня в руке.

Зак сам себе наносил увечья. Зак сам себе наносил увечья. Что. За. Хрень.

Я вышла из здания и пропустила несколько автобусов, которые шли до главных ворот Райкерса. Я не могла и дальше торчать там, пока кто-то не попросит меня убраться. Будь ты хоть трижды адвокат, а нельзя просто так ошиваться на Райкерс-Айленд. Но я не могла и просто так уехать, не задав вопрос Заку.

Я пропустила еще один автобус, а потом вернулась обратно в надежде, что охранники позволят мне переговорить с ним еще раз без того, чтобы тащиться в главный корпус и получать официальное разрешение.

— Простите, — обратилась я к тому же охраннику, который помогал мне с доверенностью, и беспомощно улыбнулась: — Я забыла кое-что спросить у моего клиента.

— Про то, что у него с лицом? — Охранник казался слегка раздраженным, но смотрел на меня с сочувствием.

Я кивнула:

— Я была бы очень благодарна.

— Ладно, — нехотя согласился он. — В виде