Агасфер. Золотая петля. Том 2 - Вячеслав Каликинский

Знакомство с ней было неожиданным, время взаимного узнавания – коротким. Но, расставшись с Марией Родионовной на дебаркадере затерянной в Сибири станции Тыреть, Берг то и дело задавал себе вопрос: не совершил ли он очередной роковой ошибки, даже не попытавшись узнать симпатичную женщину поближе? Легко приняв разлуку как неизбежность?

Заметив, что отец о чем-то задумался, Андрей положил руку на его плечо:

– И что теперь делать, отец?

– Ждать! – вздохнул Агасфер. – Ждать и надеяться на то, что американцы и «товарищ Сидоров» сумеют договориться с большевиками и погонят свои драгоценные вагоны в Харбин. Если это произойдет до выдачи разрешения на наш выезд – придется рискнуть. Исчезнуть из Читы без разрешения, потихоньку.

* * *

Просидев почти полночи над бумагами, Берг составил требуемый властями хронометраж работы экспедиции с указанием всех людей, с которыми вступал в контакт за время пребывания на территории «буферной» республики. И на утро следующего дня, категорически отказавшись от сопровождения, отнес отчет в правительство.

И потянулись долгие дни ожидания «у моря погоды».

Чтобы не терять из вида товарища Сидорова и иже с ним, решили оборудовать пост наблюдения за классным вагоном на крыше теплушки – все равно делать больше было нечего. Но Мржавецкий и его бандиты своего пристанища практически не покидали – разве что по нужде: очевидно, не хотели рисковать в наполненном патрулями городе.

Запасы провизии у экспедиции катастрофически подходили к концу, и если бы не путейцы, регулярно появляющиеся в тупике, шанхайцам пришлось бы голодать.

С железнодорожниками отношения экспедиции сразу сложились если не теплыми, то практичными: те регулярно приносили в тупик полуведерные побитые чайники с кипятком и кое-какие продукты в таких же чайниках (для маскировки, чтобы начальство не придиралось). Зная, что хождение всякой звонкой монеты на территории «буфера» было категорически запрещено, Агасфер еще в первый же свой поход в правительственные кабинеты посетил и местное отделение банка. Там он сдал полдюжины золотых иен и пригоршню китайских монет, получив в обмен небольшую стопку бумажных денег-«краснощековок». Ими экспедиция и расплачивалась с путейцами за картошку, лук и морковь, за тощеватые караваи черного хлеба.

Понимая, что одной картошкой иностранные господа, привыкшие к совсем другой пище, живы не будут, разносчики со временем уже не боялись спрашивать за сало, масло и мясо китайское и японское серебро, которое тут же на всякий случай пряталось в голенищах сапог или в замурзанных ящиках для инструментов.

Компания, засевшая в первом классном вагоне, тоже изнывала от скуки и неизвестности и пользовалась услугами тех же железнодорожных «коробейников», однако упор в закупках при этом делала на самогон.

* * *

Двери экспедиционной теплушки были открыты настежь днем и ночью, и железнодорожный персонал вкупе с парными красноармейскими патрулями, время от времени проходившими по узким «ущельям» между составами, начал привыкать к обитающей в тупике странной компании иностранных ученых и их помощников, руководил которыми высокий однорукий старик.

Патрулям, судя по всему, надоело бесконечно проверять мандаты и документы экспедиции. И, делая очередной обход, они лишь на минутку, для порядка останавливались, чтобы переброситься с иностранцами парой фраз. Обычно интересовались: не заметили ли господа-товарищи чего-нибудь подозрительного вокруг? Другие вопросы носили сочувственный оттенок: ну, что, все еще не выпускают вас?

Почти не подающий признаков жизни классный вагон вызывал у друзей все возрастающее раздражение. К Бергу то и дело подступались Медников, Масао и даже терпеливый Безухий:

– Бергуша, сходил бы ты к ним, а? Чего они сидят там безвылазно, как сычи в дуплах? Потеребили бы своих дружков – американцев – когда тронемся-то?

Агасфер отрицательно мотал головой: какой толк в визитах, если бандюги никуда не выходят и новостей у них, стало быть, все равно нет?

– Я полагаю, друзья, что негодяй Сидоров рассказал о своем визите к американцам далеко не все, – охолаживал друзей Берг. – Вполне возможно, что те сообщили «товарищу Сидорову» дату отъезда – вот он и не кажет носа из вагона: к чему рисковать лишний раз?

На шестой день ожидания Берг все же не выдержал и отправился с визитом в классный вагон. Старательно переступая через битые посудины из-под самогона и многочисленные кучи отходов жизнедеятельности, он долго стучал в запертую дверь, прислушиваясь к пьяным воплям из-за загаженных окон. Наконец вопли поутихли, и дверь приоткрылась. Убедившись, что посетитель один, Мржавецкий распахнул дверь и, не поднимая площадки, сумрачно уставился на Агасфера:

– Пришли в гости, Берг? К сожалению, я не могу вас пригласить: у нас тут несколько… э-э… неубрано! С чем пожаловали?

Берг даже не знал – кто обитал в том вагоне, сколько их, и пользовался лишь слухами, переносимыми теми же железнодорожными осмотрщиками вагонов и смазчиками букс. Из тех пассажиров он знал только двоих – Мржавецкого, представившегося при первом знакомстве товарищем Сидоровым, и Цепенюка – тот сразу не стал церемониться и уже на блокпосту Чалдон представился своим настоящим именем.

– Здравствуйте, товарищ Сидоров, – церемонно поздоровался Берг, прикоснувшись к козырьку кепи. – На приглашение я не рассчитывал, так что можете не извиняться. Хотел поинтересоваться – нет ли новостей от ваших американских друзей?

– Друзей? Ха-ха! Как говорят на Руси – избави меня, Боже, от таких друзей! А от врагов я уж как-нибудь сам избавлюсь.

– Почему они столь индифферентны к судьбе своих вагонов? – попробовал закинуть удочку Агасфер. – Почему они не давят на большевистское правительство ДВР? Они ни разу не появились в тупике, чтобы проверить – целы ли их драгоценные хопперы вообще? Насколько я понимаю в коммерции, кроме понятия высокой стоимости подвижного состава, существует и штраф за каждый день просрочки возврата новому Харбинскому хозяину вагонов.

– Не будьте ребенком, Берг: вся эта возня со стройкой второго пути на Богом забытом полустанке была затеяна Доллманом для прикрытия истинных намерений. Проклятых буржуев не надо учить – чем и как апеллировать к большевикам, – огрызнулся Мржавецкий. – Я не удивлюсь, если наших друзей в Чите вообще нет: американцы стараются держаться от нас подальше. Уехали к себе на прииск, и «бомбят» оттуда телеграммами своих советских партнеров… А мы для них всего лишь наемные железнодорожные инженеры.

– И тем не менее, товарищ Сидоров! Почему бы вам еще раз не посетить компанию Винта и Доллмана и не навести справки? Уж им-то причину задержки большевики непременно должны были сообщить!

– А вы думаете, я не пытался связаться с ними? – огрызнулся тот. – Я посылал туда своего человека. А ему сообщили, что контора временно приостановила работу, а господа иностранные коммерсанты выехали на арендованный ими золотоносный участок, где продолжается забастовка рабочих.