Ленин в поезде - Кэтрин Мерридейл

Ленин и его группа русских радикалов за некоторое время до начала [Февральской] революции в России получила от немецкого правительства право на свободный проезд. Из этого с очевидностью следует, что на случай фиаско Протопопова у немцев был готов свой план18.

Секретные агенты прочих европейских держав тоже не отставали от скандинавов. В августе 1917 года в Цюрихе объявился американец по имени Фрэнк Честер, который рассказал, что в апреле был завербован немецкими агентами, оказавшими на него сильное давление. Честеру было поручено выйти на связь с Лениным. Куратор Честера, немец по фамилии Франкен, якобы дал американцу подробные инструкции:

Вы должны сообщить г-ну Ленину, что договор № 55 точно соблюдается. Кроме того, Вы должны насколько возможно помогать г-ну Ленину.

Тот же Франкен, по словам Честера, передал Ленину весной 1917 года четыре миллиона рублей. Эти деньги, предполагал американец, прошли через руки нескольких посредников, среди прочих – некоей стокгольмской дамы по фамилии, кажется, Суменсон19.

На этом бредни Честера заканчивались, но было очевидно, что этот коктейль из государственных измен и шпионских похождений кружил головы очень многим людям. Один британский источник сообщал, что все речи Ленина пишет за него Александра Коллонтай,

поскольку сам он человек весьма необразованный и в своих выступлениях целиком полагается на нее.

В другой истории (также британского происхождения) говорилось, что

сестра Ленина отправилась в качестве шпионки в Салоники и там приняла от немцев сумму в 300 тысяч рублей, вероятно для оплаты ленинских агентов.

В июне на какое-то время распространился слух о том, что Николай Ленин (Nicolai Lenine) убит собственными сторонниками. Газеты наперегонки пустились в самые разнообразные спекуляции – часто с изрядным привкусом фирменного антисемитизма: “Настоящая фамилия Ленина – Цедерблюм! – восклицала Morning Post. – Однако он уже много лет пользуется кличкой Ульянов”. “Говорят также, – не отставала Daily Telegraph, – что Ленина на самом деле зовут Митенбладм (Mytenbladw)…”22

Измена, шпионаж и убийство – именно эти преступления в ту эпоху первыми приходили на ум каждому, особенно если дело касалось таких очевидных маргиналов, как политические эмигранты или евреи. Машина военной пропаганды, и так уже раскаленная добела, готова была, казалось, поставить новые рекорды, и каждому хотелось хоть немного ощутить ее вибрацию.

Вспоминая о тогдашней правительственной кампании в российской прессе, Керенский замечал:

[Наш] успех, во всяком случае, был прямо-таки уничтожающим для Ленина. Связи Ленина с Германией были безупречно установлены21.

Одним из последних распоряжений Переверзева на посту министра юстиции был приказ об обыске в типографии и редакции “Правды”. Типография была закрыта, редакционные документы в беспорядке валялись на полу. Вскоре были арестованы Троцкий и знаменитая теперь “стокгольмская дама” Суменсон, а также адвокат и предприниматель по фамилии Козловский. Сам Ленин в сопровождении верного Зиновьева вечером 10 июля бежал из Петрограда и укрылся на озере Разлив недалеко от Сестрорецкого оружейного завода22, а затем, сбрив бороду и напялив рыжий парик, перебрался в Финляндию. Исчезновение Ленина лишь подтвердило подозрения, которым и так уже все готовы были поверить. Этот человек не может не быть изменником! Матросы, еще недавно встречавшие Ленина в карауле на Финляндском вокзале, теперь заявляли, что им тошно даже вспоминать об этом.

У противников большевиков на несколько недель были полностью развязаны руки. Неутомимая Daily Telegraph сообщила, что Ленин арестован в Финляндии, однако скоро выяснилось, что его нигде не могут найти. Секретные службы Великобритании, Франции и России договорились о сотрудничестве в розыске Ленина. Кое-кто считал, что Ленин находится в Швейцарии, другие искали его в Копенгагене, но были и более мрачные предположения: Ленин отправился в Берлин за новыми инструкциями и очередной порцией германских денег. Обвинения пристали к Ленину, словно сухая солома из шалаша, в котором он прятался после бегства из Петрограда. Даже три месяца спустя Ленину пришлось сильно изменить внешность, когда он возвращался в столицу, чтобы организовать вооруженный захват власти большевиками. К тому времени в России многое изменилось, но враги Ленина не забыли его.

В трудные годы гражданского кризиса, наступавшие в России, поиски следов “германского золота” превратились в настоящую индустрию. Через четыре месяца после большевистского переворота, в феврале 1918 года, Американский комитет общественной информации направил в Петроград своего нового агента. Его звали Эдгар Сиссон, и раньше он был редактором журнала Cosmopolitan. Прибыв в город, охваченный холодом, злобой и страхом, Сиссон, ничего не смысливший в местных интригах, но при этом располагавший внушительным количеством долларов, скоро стал настоящим магнитом для рассказчиков разного рода историй. Интересовался он и документами, и через несколько недель ему удалось скупить – подчас за большие деньги – изрядное число бумаг, уличавших Ленина и Троцкого в связях с германским Генеральным штабом. Часть этих бумаг представляла собой копии перехваченных телеграмм из материалов расследования Переверзева, однако были и более спорные материалы, указывавшие на то, что Германия продолжает диктовать большевистским руководителям свои условия мира. Троцкий представал в этих документах не меньшим изменником, чем Ленин: оба они как раз сейчас ожидали баснословных выплат – вознаграждения за то, что обещали отдать немцам Украину.

Сиссон поверил каждому слову. В октябре 1918 года так называемые документы Сиссона были изданы в виде брошюры Комитетом информации, и только всеобщая эйфория конца войны не позволила этой истории развернуться в полноценный международный скандал23.

В течение многих лет к “документам Сиссона” никто не возвращался (тем более что они на тридцать лет оказались забыты в одном из сейфов Белого дома), и лишь после смерти Сталина бывший дипломат и специалист по России Джордж Ф. Кеннан нашел время заняться этими бумагами. В статье, опубликованной в 1956 году, он убедительно доказал, что все эти документы – подделка. Однако этим дело не закончилось, и “документы Сиссона” неожиданно воскресли за пределами англоязычного мира.

В начале 1990-х годов, вскоре после крушения СССР, группа российских историков получила разрешение поработать в архиве КГБ. Они обнаружили там папку с копиями “документов Сиссона” – и эти документы казались неопровержимыми. Русские историки не знали о работе Кеннана и не сомневались в том, что они раскопали просто сокрушительную сенсацию. А тот факт, что документы были очень скоро опять засекречены, казался дополнительным доказательством того, что им можно верить.

Человека, который в те дни всегда первым получал доступ к секретным документам, звали генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, он и предал эту историю гласности. По словам Волкогонова, в результате изучения “документов Сиссона” он пришел к выводу, что Ленин был преступником уже в годы Первой мировой войны. Затем Волкогонов поведал русским читателям (и тем доверчивым западным ученым, которые до сих пор продолжают на него ссылаться)24, что сразу после захвата власти большевики начали уничтожать все улики этих преступлений. Двух доверенных товарищей, писал Волкогонов, освободили от всех прочих обязанностей, поручив им просмотреть все документы Временного правительства и уничтожить те из них, которые могли оказаться опасными для большевиков. Эти двое, продолжал Волкогонов, 16 ноября 1917 года сообщили Троцкому, что они уничтожили по меньшей мере один документ – приходный ордер Рейхсбанка № 7422 от 2 марта 1917 года. Этот приходный ордер плюс еще кое-какие банковские реквизиты имели отношение к выплате вознаграждения за пропаганду мира в России “товарищам Ленину, Зиновьеву, Суменсон, Козловскому и другим”25.